— С почином братан. — Махнул рукой друг, наблюдающему за ним Художнику. — Я тут останусь, и вон в той ямке заныкаюсь. Бегать лень. — Он скрылся в месте, в котором до этого пытался спрятаться первый убитый орек.

Через минуту, после этого появились сразу две твари, как две капли воды похожие друг на друга, и на первую, и все так же недоуменно замерли у тряпки. Первый выстрел был точен, а вот второй лишь скользнул по черепу, среагировавшей и уклонившийся цели. Она кувырком ушла с линии огня, и петляя бросилась вниз по склону. Угадать упреждение было трудно, но Максиму все же это сделать удалось. Затихший орек растянулся на камнях, и к нему уже летел, с сосулькой в руке, расправившийся с предыдущим монстром Угрюм.

Четвертая цель показалась в тот момент, когда друг только — только воткнул волшебное оружие в грудь врага, и взвыв, радостно бросилась в атаку, но пойманная на противоходе пулей, подлетела, грохнулась на спину, и покатившись вниз по склону, скрывшись с глаз. Угрюм тут же прыгнул за ней следом, и тоже пропал из поля зрения. Максим выругался, и выскочил из укрытия, поспешив к месту схватки. Твари могли появиться в любой момент, а друг оставался без прикрытия.

То, что он увидел заставило вздрогнуть. Угрюм лежал на спине, и двумя руками разжимал клыкастую пасть новой твари, пытающейся дотянуться до шеи. Гвоздев вскинул автомат, и практически не целясь пустил короткую очередь. В голову не попал, но инерцией пули, отбросил орека в сторону, освободив друга из смертельных объятий.

Упавший монстр мгновенно вскочил на ноги и прыгнул уже на нового врага, посчитав его более опасным, но Гвоздев был к этому готов, и встретил его сразу тремя выстрелами, расколотив голову в мелкую крошку.

— Давай на старую позицию — Угрюм выдернул сосульку из грязной лужи с опарышами. — Здесь мы как на ладони. Он вытер пот со лба. — Спасибо братан. Думал мне каюк. Вовремя ты.

Максим махнул рукой:

— Пустое. — И устало улыбнулся. — Потом отдашь.

Следующую тварь пришлось ждать около получаса. Она отличалась от остальных, но лишь тем, что на ее голове имелось подобие прически, тонкой косички перевитых в жгут коричневых волос из макушки, мотающейся из стороны в сторону при беге.

Этот орек был осторожен. Его голова на миг выглянула из-за камней насыпи, оценила обстановку, и тут же нырнула назад.

Максим напрягся, прильнув к оптике. Но орек больше не показывался. Началась война нервов. Кто знает, что на уме у твари, может она испугалась и убежала, а может ждет. Гвоздев стрельнул взглядом по лежке Угрюма. Там тихо. Опытный игрок молчит, значит еще не все закончилось.

Что заставило Художника оглянуться, он наверно и сам не знал, видимо это и есть та самая интуиция, о наличие которой идут многочисленные споры. Одни утверждают, что она есть, другие что нет, но все пользуются ее услугами, даже порой не подозревая о ее присутствии.

Тварь летела на него расставив лапы, нацеливаясь в горло ощерившейся клыками пастью. Как она тут появилась, времени раздумывать не было, видимо прокралась по распадку. Максим резко откатился в сторону. Автомат в подобной ситуации стал бессмысленным, на расстоянии вытянутой руки, за миг до контакта с врагом, развернуть такое оружие невозможно, и он его отбросил в сторону, выхватив кольт.

Выстрел грохнул, и отбросил тварь в сторону, но несмотря на то, что пуля попала прямо в лоб, голова уцелела, лишь слегка оглушив орека, но тот быстро пришел в себя, и взвыв вновь кинулся на свою огрызающуюся добычу.

Перед глазами Максима мгновенно всплыл образ убыра, и он тут же понял, что нужно делать. Два выстрела слились в один, и шея прыгнувшего монстра взорвалась брызгами крови и мяса, а голова повисла на бок. Орок завертелся юлой, махая лапами, а взлетевший, в этот момент, и повисший на нем Угрюм, замолотил сосулькой тому в грудь.

Тварь рухнула, заклубилась серым, смердящим падалью дымком, но не растаяла, как ее собратья полностью, а оставила после себя, покрытый фиолетовой плесенью скелет и горстку опарышей.

— Молодцы. Я доволен. Квест выполнен. — Раздался неожиданно, в тот же самый момент голос, и огненный шар, материализовавшийся в воздухе, превратился в мяскяя. — В награду вы получаете жизнь. — Колдун захохотал и растаял.

— И это все? — Максим устало опустился на землю, вытерев дрожащей рукой от пота лицо.

— Урод он. — Буркнул Угрюм. — Кинул сволочь с наградой. Хотя могло быть и хуже. Пошли отсюда братан. Меня уже тошнит от этого дождя.

— Люблю тут бывать, словно бальзам на застарелые раны от одного только здешнего вида. Всегда тепло, всегда раннее лето, всегда цветет жасмин, а воздух… Аромат такой, что голова кругом. — Угрюм втянул носом, и шумно с причмокиванием выдохнул. — Красота-то какая, жаль бываю тут редко, в последний раз, дай бог памяти, лет пятнадцать назад. Дела в Сытухе времени на путешествия не оставляли, а бывало… Вдвоем с Пулей… Эх! — Улыбнулся он воспоминаниям, и махнул сокрушенно рукой. Времена были… Не времена, а мечта, да и только. Молодость… Хотя, что я вру, какая к чертям собачьим молодость, я таким вот сюда старым и попал. — Он рассмеялся.

— Далеко нам идти до твоего Отстойника? — Максим завороженно оглянулся.

Местность действительно красивая. Листва словно изумрудная, цветы, как капельки нежности в объятьях зелени, а воздух такой, что пить можно, пьянит, и кружит голову ароматами. Впереди пологий склон горы, поросший ровными рядами словно высаженных заботливой рукой садовника берез, как в городском парке. Под ногами аккуратно постриженный газон, а не лесной бурьян.

Взбирается этот волшебный склон потихонечку, неторопливо бежит к небесам, к белыми барашкам плывущих в лазуревой глубине облаков, упирается заснеженными вершинами в бездонный небосвод.

Сочная трава шуршит под ногами. Хочется разуться, и побежать по этому шелковому ласкающему ноги чуду, так как когда-то в детстве, в деревне, у любимой бабушки. Заорать от восторга, раскинуть руки, пытаясь обнять весь мир, и лететь на встречу теплому ветру, вопя дурнем, и самозабвенно матерясь.

— За пару дней дойдем. Локация большая и спокойная, угроз тут нет, мир фермеров и мастеровых. Тут мисы заправляют, видишь порядок какой. — Он провел рукой, окинув местность влюбленным взглядом. — Это они за лесом ухаживают, задания игрокам безопасные дают, навыки им развивают, мастеров знатных выращивают, как в оранжерее. В общем благодать, а не локация. Отдохнем тут, медку попьем, винца местного, такого больше нигде не попробуешь, только здесь такое, пивка еще темного… — Он мечтательно закрыл глаза. — Да и про женку твою разузнаем заодно, тут народ с разных мест кучкуется, кто по торговым делам, а кто и просто отдохнуть от дури Полозовой, от квестов его дебильных отойти. Есть тут у кого порасспросить. Отстойник от того так и называется, что вздохнуть тут с облегчением можно, отстояться, отлежаться, и душой оттаять. Притягивает он к себе игроков.

Нам по склону, вверх, а там по берегу речки и до подвесного моста. В харчевне Сократа переночуем, у него барашек на вертеле, и пиво ячменное… — Угрюм сглотнул. — В общем чего там рассказывать. Сам все скоро увидишь, и попробуешь. Расслабься, братан. — Он хлопнул Максима по плечу. — Тут безопасно как в детском саду под приглядом заботливой нянечки.

— Прямо сказку расписал. — Засмеялся Гвоздев. — Пошли, посмотрим, что там за чудное место такое. Кусочек рая в аду.

Речка бурлила по перекатам хрустальным потоком, пытаясь безуспешно столкнуть сопротивляющиеся пеной валуны, и старательно промывая в поисках драгоценностей, и золота прибрежную гальку и песок.

Они дошли до нее часа за три, в прогулочном темпе. Остановились на плесе перекусить. Костер не разводили. Доели удивительным образом сохранившуюся, в вещмешке Художника, как в холодильнике, и не протухшую половинку курицы, запили ледяной, ломящей зубы, искрящейся на солнце слезой родника, водой. И пошли не торопясь дальше.