- Ну как у нас дела? – Встал тот на встречу.

- Ни как. – Вздохнул Максим. – Там гладкие стены, и ни намека на дверь. Буду пробовать звать васов, у них попытаюсь узнать заветное слово.

- Перекуси. Как я и обещал, рыбки запек. - Кивнул дед в сторону костра.

Оказалось, действительно очень вкусно. Ели руками с размякших от жира лопухов. Белое мясо легко отделялось от костей, и буквально таяло солоноватым соком во рту. Хотелось еще и еще, но Максим знал меру. Нельзя переедать. Переполненный желудок, рассадник лени, а впереди еще много дел.

- Пора. Он встал, подошел к воде, ополоснул руки и сложив рупором крикнул в сторону грота. – Вакуль! – Немного подождал. – Чукля.

Все осталось, но старому, ничего не изменилось. Ответа не последовало, и никто не приплыл на зов. Что-то не так, или его обманули. Нет всё-таки он что-то не то делает. Зачем нежити его обманывать? В этом нет никакого смысла.

- Ты прямо в воду кричи. – Подошел Профессор. – Они духи воды, и лучше слышат в своей стихии. Опусти лицо поглубже и крикни.

Максим так и поступил, холодная вода взорвалась пузырями кика, и он тут же почувствовал эффект. Легкая волна прокатилась по воде и из грота вылетел, несясь как глиссер, рассекая поверхность разбегающимися в стороны бурунами, васа. Резко развернувшись, и окатив Максима холодной водой, он выскочил на берег:

- Чего звал? – Выпалил он, подозрительно скосившись на Профессора. – А этот чего тут делает?

- Ты бы поздоровался. – Гвоздев смахну и лица капли воды, и кивнул в сторону деда. – Он со мной.

- Чего здороваться, когда только вчера виделись. Язык сломаешь тебе «Здрасти» говорить. Ну так чего надо-то? – Вакуль сделал заинтересованное лицо. – Рубины лишние появились, и ли просто соскучился? Говори, у меня времени нет ждать, когда ты созреешь.

- Вопрос у меня к тебе. Мне к Горному попасть надо, но там нужно заветное слово. – Гвоздев хитро сощурился. – Ты случаем не знаешь?

- Ну а если и знаю, то что? – Васа тоже сощурился. – Рубин дашь?

- За одно слово? – Хмыкнул художник, понимая, что сейчас начнется торг.

- А то… - Засмеялся нежить. – С тебя камушек с меня слово.

- Дорого. – Мотнул головой Гвоздев. – Пойду тогда к оборотням, у них дешевле.

- Погоди. – Встрепенулся Вакуль. – Как к оборотням? Они меньше чем за девять сапфиров не скажут.

- Ну так тебе рубин подавай. – Удивленно воскликнул Гвоздев. - Не. Вон профессор говорит. – Максим кивнул в сторону прислушивающегося к разговору деда. – Там и за девять изумрудов согласятся.

- Брешет. – Подпрыгнул от возмущения нежить. – Таких цен нет… И вообще… От куда медведям слово заветное знать?

- А ты проверь. – Максим сделал вид, что уходит.

- Стой! Куда пошел? Хочешь, я бесплатно отдам? Но только мне десятка два пиявок за это наловишь? – Затараторил васа скороговоркой, схватил парня за плечо, и развернул.

- Пиявок?.. – Задумался Гвоздев, усмехнувшись про себя, на сколько тот быстро сдался. - Ну пиявок так пиявок, и то, исключительно ради уважения наловлю пиявок. Где их искать не подскажешь? Ты же знаешь, что я тут ничего еще не знаю. Зеленый.

- Конечно покажу, мало того, еще и до места доставлю. Только сначала слово дай… - Сделал хитрое лицо Вакуль.

Сердце кольнуло предчувствием грудь Максима, да и Профессор нервно охнул, но отступать было уже поздно, он чувствовал, что если откажется, то нежить, сообразив, что его обманывают взвинтит плату по максимуму, и рубинов не хватит, а Гвоздеву нужен бы пароль от входа, и он протянул руку.

- Наловлю двадцать пиявок. – Торжественно произнес он, соглашаясь с условиями нового квеста.

- Отлично. – Схватил нежить ладонь и затряс. – Прыгай на спину. Едем.

- Обманул-таки гаденыш. – Прошептал сокрушенно стоящий сзади Профессор. – Поберегись зубов парень, там пиявки такие, что руку отгрызть могут. Если что стреляй, не задумываясь, а еще лучше откажись. Убить может и не убьют, а калекой оставить могут.

- Прорвемся. – Прокричал Художник, уносясь в полумрак грота.

- Отчаянный. -Вздохнул дед и селу костра. – Но такие тут и выживают, и добиваются многого. Тут тебя ждать буду. Может помощь какая понадобится.

Словно и не уходил отсюда никуда. Вновь все те же угрюмые, мрачные, серые стены, все те же лучики света, сквозь нависающие над головой валуны, ушедшего в прошлое мира, где течет каменная река Таганай, как напоминание о покинутом, скорее всего навсегда доме. Все тот же сырой сумрак подземелья, все та же холодная вода подземного, неторопливого потока, и костлявая спина васы.

Холодные брызги летят ветром в лицо, ноги и грудь промокли, и бьет озноб, а впереди все тот же плоский остров. Но что-то изменилось там, за прошедшие сутки? Всполохи розового света, вздрагивают нерешительно, по центру образуя прозрачный купол. Доносится шипящие пение, на грани слуха, словно добрая бабушка поет колыбельную засыпающему внуку.

— Сейчас до дома доберемся, я тебе там кое-что дам, и уже затем на болота отправимся, пиявок ловить. — Не поворачивая головы, говорил Вакуль. — Это не на долго, да и Чукля тебя рада видеть будет. Уж как она благодарна… Как благодарна. — Даже не видя лица, Максим почувствовал, что васа улыбается.

Нежить, выплеснув буруны волн на берег, выскочила на поверхность, и шипящее пение тут же смолкло. Словно из-под земли, по центру острова высунулась довольная морда Чукли, и увидев Гвоздева растеклась в счастливой улыбке.

— Гость дорогой! Проходи!.. Иди скорее сюда, посмотри на это чудо, ну разве он у меня не красавец? — Она вскочила на ноги, показавшись вся, и призывно замахала руками, приглашая не медлить, и поторапливаться.

Максим приблизился. Оказывается, васа выглянула не из-под земли, а из гнезда. Заботливо выложенная половинками перламутровых ракушек, вырытая, в камне, как в обычной глине ямка, устеленная заботливо снизу свежими водорослями, и залитая наполовину теплой, согретой телом заботливой Чукли водой, а по центру, размером со страусиное… Яйцо! Но, какое яйцо?! Огромный, отполированный, абсолютно ровный, прозрачный рубин, где в кровавой, слегка светящейся, клубящейся туманом жидкости, плавает зародыш маленького васы.

Максим завороженно замер, испытав ни с чем не сравнимый восторг. Это было великолепно.

— Посмотри какая прелесть. — Как курица наседка суетливо квохтала Чукля. — У нас вылупится сын, он будет красивым и мудрым как я, сильным и смелым, как отец, умным, как мы оба разом.

Я стала мамой. Я счастлива человек, и это счастье помог мне испытать ты, подарив второй рубин. Мы с Вакулем соединили два пережеванных обычных драгоценных камня, получив один необычный, прозрачный, надули силой жизни, вложили под скорлупу, прямо из сердца, частички своих душ, и зародился новый, маленький васа. Теперь мы будем его пять лет согревать телами, ласкать заботой, и он вырастет, а когда этот рубиновый домик станет ему мал, то он разобьет оболочку, и появится на свет. Спасибо тебе щедрый человек, за подаренное чудо.

Максим стоял, смотрел на плавающий в подрагивающих розовых всполохах эмбрион уродца, и не знал, что ответить. Это было так неожиданно. Всего сутки васам понадобилась для зарождения новой жизни.

— Потрогай его, он тоже хочет сказать спасибо. — Потянула Чукля Художника, схватив за руку. — Смелее. Он очень хочет этого. Положи на поверхность ладонь, и почувствуй слова благодарности, моего мальчика.

Поверхность яйца васы была гладкой и горячей, но не обжигающей, а приятно греющей кожу. Максим почувствовал легкую вибрацию, и легкое покалывание электрических разрядов, на кончиках пальцев. Медленно его разум погрузился в негу обволакивающего удовольствия, и вдруг в голове зазвучал детский голос:

— Ты обязательно сделаешь то, зачем пришел в этот мир. Я говорю не о похищенной жене, я говорю о том, что ты сам для себя еще не осознал, о чем даже не думал. Есть правда препятствие, которое может перечеркнуть мое предсказание. Главная твоя проблема, которая может помешать, это смерть, и не чья-нибудь, а именно твоя смерть. Слишком великие силы будут противостоять планам, но они пока еще тоже не знают о той угрозе своему существованию, которую ты принес, войдя в мир Полоза. Когда я появлюсь на свет, мы с тобой обязательно встретимся, и поговорим об этом, ты только дождись меня, и не сгинь в игре змея. И еще одно, самое главное: «Спасибо тебе человек, за возможность мне, появится на этот свет».