— Вот тебя и пристроили. — Хмыкнул Угрюм Ирине. — Не подведи нас с Художником.

***

— Стрелять вас Поземка учить будет. Он, конечно, мужик мутный, но дело знает в совершенстве, в свое время в МВД, инструктором пять лет, по этому делу отбарабанил. Плату ему не давать, за все уже заплачено, с него достаточно. В авантюры с ним не встревать. Сколько бы не убеждал, что бы не обещал, отказывайтесь. Подставит, а сам слиняет, потом не расхлебаете, проверено, были подобные придурки, поверили. — Угрюм наставлял назидательным тоном бывшего ученого и Фурию. — У Профессора пистолет есть, а тебе красотка наша, я на столе в землянке ТТ (Пистолет Тульский Токарева, калибр семь шестьдесят два) оставил, и патронов к нему запас. На науку хватит и еще побаловаться останется.

Дорога петляла, и хрустела под ногами опавшими иголками соснового бора, змеей извиваясь между огромных коричнево-красных стволов, подпирающих высокий голубой небосвод, освещенный полуденным солнцем.

Впереди молча шли Яхонтовая с Максимом, а трое остальных, чуть сзади вели неторопливую беседу, один из которых учил, а двое внимательно слушали.

— Где жить вам есть. Художник камешков оставил столько, что можно лет тридцать безбедно существовать, если не тупить конечно. Мою берлогу проветривайте изредка, может мне в ней еще пожить придется. Кто этого Полоза знает, как все обернется? Там вещей особых нет, красть нечего, но все равно приглядывайте.

Угрюм говорил, а сам думал о другом: «Вот как судьба повернулась. Думал, что уже все, жизнь прожита, впереди только скука, самоедство от совершенного преступления, и желание сдохнуть, но тут этот новичок, совсем зеленый появляется, и с ним новый квест, практически невыполнимый. Как найти человека в огромном мире Уйына, да еще и выжить при этом? Вот задачку змей поставил…

Но как же это здорово, вновь приобрести смысл. Боль потери конечно же не уйдет, но обязательно притупиться. Художник может стать новым Пулей, лишь бы только новый друг не пожелал завершить свой путь как старый. Второго такого раза не пережить…».

Горный сидел в тенечке, на камушке у открытого входа в свою кузницу и спал. Не любил горный дух солнечный свет, на дух не переносил, но обещал человеку вывести на воздух Яхонтовую, а обещания надо выполнять, тем более так щедро оплачиваемые.

Но как же хочется вернуться обратно. Туда, где удивительные камушки, принесенные Художником, где жар горна греет кузницу и душу, где радость созидания. Там интересно, там жизнь, а здесь только спать, и прятаться от противного солнечного света.

Его разбудили негромкие шаги. По тропе поднимались: Яхонтовая и недавний знакомый, а следом шли еще трое. Шубин не знал этих игроков, но, как ему казалось, догадывался зачем они здесь.

Горный поднялся на встречу и сладко потянулся. Если вместо одного ученика ему предложат троих, то это здорово. Можно будет еще получить с Художника бесценных камушков, а где один ученик, там он и троих потянет, разница не велика, науку-то одну и ту же преподавать.

Максим приблизился, улыбнулся, и учтиво поклонился:

— Я пришел за своей наградой, Горный.

— Вижу. — Хмыкнул Шубин. — Но мы договаривались за одного ученика, а ты привел троих. Так дело не пойдет. Доплатить придется, за каждого лишнего, как за основного, а может даже чуток побольше, думаю по камушку за каждого, в самый раз будет. — Он наигранно сдвинул суровые брови, изобразив неприступность. — Меньше никак нельзя. Обучение наукам работа нервная, тяжелая, требующая внимания. Мучайся с ними, этими недотепами криворукими, ночей не спи…

— Ученик будет один. — Разочаровал Максим Горного, уже мечтающего, на что пустит дополнительные камушки.

— Тогда чего лишних сюда притащил? — Не сдержал раздражения Шубин.

— Это мои друзья, мы по делу в горах. На реке были вместе, и сюда пришли вместе. Скрывать нам с тобой нечего, уговору о таком не было. Не злись, и не жадничай. — Улыбнулся Художник, сообразив, что так разозлило Шубина. — Вот этого будешь учить. — Он подтолкнул в спину Профессора.

— Какой-то он чахлый. — Горный дух пренебрежительно осмотрел вставшего перед ним мужчину. — Он молот-то поднять сможет?

— Сможет, сможет. — Засмеялся Гвоздев. — Ты на его вид не смотри. Мышцы он подкачает, а так он человек умный, бывший ученый, профессор, сам когда-то преподавал, так что не пожалеешь.

— Ученый… — Присвистнул Шубин. — Ну если ученый, тогда ладно. Мне даже будет забавно ученого гонять да пинать за нерадивость. — Он рассмеялся. Добро пожаловать в ад, ученый. — Он махнул в сторону грота. — Лет пять тебе солнышка не видеть.

— За полгода справлюсь. — Нахмурился упрямо Профессор, и даже немного обиделся, за то, что его нерадивым назвали. — Нет у меня пяти лет.

— Торопыга. — Захохотал Горный. — Тогда ад усиливается в пять раз, а плата еще на один камушек. — Он протянул руку Максиму. — Давай не скупись, за срочность платить надо.

— Держи, вымогатель. — Вздохнул Гвоздев, расставаясь с еще одним зубом Изумрудки. Что-то он вновь быстро беднеет, не держатся у него богатства, сквозь пальцы утекают. Он повернулся к Профессору, доставя из мешка три запечатанных кувшина с водкой. — Когда пойдешь ресурсы добывать, там стуканца встретишь, Ходунком зовут. Привет от меня передай, и подарок, он протянул кувшины. — И аккуратнее там. По сторонам не зевай. И вот еще. — Он вновь залез в рюкзак и вытащил кирку. — Это тебе. Инструмент капризный, но я договорился, будет помогать. Ты его хвали почаще.

— Придется тебе Фурия одной на хозяйстве оставаться. — Захохотал неожиданно Угрюм. — Профессора нашего в рабство спровадили, еще и доплатили за это. Стрелять он там не научится, это точно, но это и к лучшему…

— Я научу. — Яхонтовая, нависла над бывшим уже хозяином поселения. — Лучше тебя станет в цель попадать, и плату за это не потребую, уже получила свое. — Она повернулась к Гвоздеву. — Твой квест выполнен игрок, я довольна прогулкой. В награду, наука другу.

— Ну вот и все. — Вздохнул Максим. — Больше меня тут ничего не держит. Пора и в дорогу, жену искать. И так задержался.

Костер потрескивал сырыми дровами, и плевался недовольно в низкое хмурое, небо злыми искрами. Вокруг мир вечной, поздней осени. Нудный, мелкий дождь зарядил еще с обеда, и больше ни на минуту не прекращался. Прелые листья хлюпали раскисшим киселем под ногами, скользили, и прилипали к сапогам. Голые деревья тянули покрытые мхом скелеты веток, как просящие в немой молитве тепла руки, протыкая тяжелые облака на низком сером небосклоне, выливающие на голову тонны мелкой, перемолотой в пыль пронизывающим ветром, холодной воды.

Путники пристроились под козырьком нависающей над каменной плитой скалы, словно под кровлей абсурдного дома с одной гранитной стеной, крышей и полом из камня, продуваемого ледяным, осенним ветром, но выбирать не приходилось. Только тут можно было немного просушиться, хоть как-то обогреться, переночевать, и переждать дождь. Идти дальше было глупостью. Получить пневмонию, свалиться с температурой, и сдохнуть от простуды никому из них не хотелось.

— Если завтра все будет нормально, то выскочим из этой мокрой мерзости в теплое, раннее лето, а там пару дней прогулки по долине видений, и Отстойник. — Угрюм подбросил в огонь сырое полено, и сморщился из повалившего от костра дыма, которым отблагодарил его за это зашипевший недовольной змеей источник слабого тепла.

— Твои бы слова, да богу в уши. — Максим безуспешно попытался отмахнуться от этого же едкого дыма, выедающего слезящиеся глаза. — Если только мы не утонем за ночь. Такое ощущение, что еще немного, и мелкие капли дождя склеятся вместе, объединятся в сплошной поток, и утопят нас, смыв в какое-нибудь гиблое болото.

— Утонуть под дождем? — Засмеялся Угрюм. Хорошая шутка. Но даже в этом проклятом мире такое невозможно, а вот нарваться тут на сволочную нечисть, это очень даже может быть, да и то вряд ли. Одна она тут на всю локацию, распугала всех остальных.