— Черт. — Выругался художник. — А ведь ты прав, нам действительно конец.

— Врагу не сдается наш гордый «Варяг». — Прохрипел песню сарказмом Угрюм, замахиваясь мечем на подползшую тварь. — Бесполезно, их ничего не берет. Можно было бы подпалить, но наши факелы остались плавать где-то там, на верху. Прощай братан, хороший ты парень.

— Подпалить?.. — Художник улыбнулся. — А это идея. — Он поднял голову к небу и заорал. — Огневушка, помощь твой нужна!

Мы любим наблюдать за необычными проявлениями природы, особенно со стороны, с безопасного места, где нам ничего не угрожает, в кино, или по телевизору, и чем более они глобальны и разрушительны, тем больше вызывают наш неподдельный интерес.

Несущийся смерч, сметающий все на своем пути, взлетающие вверх автомобили, срываемые крыши домов, бурлящий поток вышедшей из берегов, взбесившейся реки, летающие как туалетная бумага железные листы кровли, что может быть более восхитительнее и увлекательнее подобного зрелища, особенно если картинка снята с нужного ракурса, и в хорошем цвете? А что может быть прекраснее болида, полосующего черноту вселенной над головой? Летит такой огненный шар с полыхающем дымом хвоста и ревом раздираемого пламенем пространства, а ты сидишь в мягком кресле, с чашкой чая в руках и пончиком, или бутылкой пива, и жмурясь от удовольствия наслаждаешься красивой картинкой.

Тебе хорошо, ну а страшное, но завораживающее зрелище где-то там, далеко, и для тебя все происходящее лишь интересное кино, ты просто зритель. Тепло и уютно, мурлыкает комфортом рядом кот, и сейчас, после этого ужаса, на экране начнется другой, добрый фильм, которого ты ждал, ну а завтра новый день, и снова на работу. Все идет своим обычным чередом, и ту картинку с апокалипсисом, ты скоро забудешь, она конечно интересная, но она всего лишь картинка.

А теперь представь, что это не кино, и ты не в мягком кресле, а в диком поле, и эта жуткая картинка реальна, и она летит в тебя такая, какая есть на самом деле, жестокая, несущая с собой настоящую боль и настоящую смерть, и воскрешения как в компьютерной игрушке не будет.

Вот сначала появляется маленькая совсем не страшная желтая точечка, но она быстро наливается в размытый мячик белой плазмы, а еще через мгновение это уже огненная стрела, оставляющая за собой хвост подсвеченного первозданным пламенем, раскаленного пара, разрывающая тупым, полыхающим концом толщу бурлящей над твоей головой воды,

Доли секунды, и распахиваются ворота в ад. Грохот бушующего пространства распахивает небеса, и стрела, состоящая из огня, окутывается круглым облаком раскаленного тумана, похожего на гигантский бублик. Все это взрывается ровно по середине плевком шипящего кипятка, и прямо тебе на голову, из этого бурлящего, клубящегося чем-то неестественно жутким гигантского бублика, падает на голову сгусток раскаленной, вынутой из самого центра солнца, плазмы.

У тебя в голове лишь одна мысль, убившая в панике все остальные: «Бежать, срочно бежать», — но увы, некуда здесь бежать, кругом смерть, и она еще более жуткая, чем просто сгореть заживо, она смеется над тобой на клыках обступивших тварей, которые вот-вот начнут рвать нежную плоть, и жрать ее чавкая и пуская слюни вперемешку с кровью, твоей кстати кровью. Как впечатления? Не прочувствовал еще момент? Нет? Тогда добро пожаловать в Уйын, братан.

Вырвавшись из небесного моря, сгусток пламени рухнул на головы застывших друзей, и сполз огненной лавой по телам, не причинив вреда. Он выжег, обрезав словно циркулем ровный круг, уничтожив всех улиток в радиусе десяти меров, оставив после себя только пепел.

Пылающая собачка, неожиданно появившаяся неоткуда, весело тявкая, уже носилась в дыму, за пределами обуглившейся земли, и словно мячиками играла уцелевшими улитками, подбрасывая их и ловя протуберанцами-клыками, и те лопались в ее пасти. Щенок радостно повизгивал, проглатывая оставшуюся от твари слизь, кидался к новой игрушке, и все повторялось снова.

Маленькая девочка, с костром вместо волос на голове, появилась, материализовавшись из пепла, вспыхнувшего белым огнем под ногами Максима, и улыбнулась.

— Здравствуй, дяденька Художник. Мы вроде только что расстались, а ты уже соскучился, и позвал. Я очень рада. Моей собачке срочно нужна косточка, она очень хочет кушать, а я совсем не умею рисовать… Поможешь? — Жуткий ребенок резко обернулся, посмотрев туда, куда смотрел Гвоздев, и увидел черную женщину, прожигающую его взглядом. — Ты снова стоишь у меня на пути, тетенька Ерва. Зачем ты обижаешь моих друзей? — Голос ребенка стал жестким, и в нем зазвучал металл.

— Уйди с дороги, маленькая дрянь. Это моя добыча, посланная самим Полозом. — Ответный зловещий шепот резанул по ушам, так, что голова Гвоздева закружилась и он едва не упал.

Кто бы мог подумать, голос, похожий на смесь журчания ручья и шипение змеи может оглушить и заложить уши, словно кувалдой ударив по голове. Черный монстр говорил тихо, но слова его били больно, словно сделаны были из камня. Мир вокруг начал сгущаться, превращаясь в тягучий кисель.

Девочка, быстро наливаясь огнем, увеличивалась в размерах, и менялась, превращаясь в нечто похожее на ящерицу. Голос ее звучал все громче и громче, наполняясь постепенно рычанием бушующего огня.

— На этот раз мы все-таки решим, кто из нас сильнее, кто останется жить, и будет здесь править. — Превратившийся наконец в огромную, огненную саламандру с человеческим лицом, ребенок, медленно пошел на встречу черной женщины, давя четырьмя лапами, и разметая по сторонам нервным хвостом вспыхивающих улиток. — Только ты, я, и больше никого. Никто больше не помешает нам. — Из пасти вырвался огонь, и пылающей стрелой устремился к цели, но Ерва, не растерялась, и взмахнув руками, покрылась пухлым коконом пузырящейся, словно газированной воды, в которое и влетело зашипев, и потухло смертельное пламя, не причинив вреда.

Черная женщина крутанулась вокруг своей оси, и атаковала уже сама, причем сделала это на столько быстро, что Гвоздев едва успел заметить, что она сделала. Сорвавшийся с кончиков вытянутых пальцев с присосками водяной смерч, вытянувшийся толстым пожарным шлангом с воронкой снизу, понесся на встречу недавней девочки, высасывая одним, тонким концом воду из необычного неба и разбрасывая другим, как сеялкой, вокруг себя, многочисленных улиток. За мгновение до встречи с врагом, он вдруг побелел, превратившись в снежную вьюгу, и всосал в себя, с противным чавкающим звуком, защитницу Гвоздева. Максим, не выдержав, вскинув к плечу автомат, дал очередь.

— Ты что творишь, дурень? Куда полез? Не видишь, что ли, что твои пули ей как слону смешные муравьи, она их даже не чувствует. — Угрюм схватил Художника за руки, насильно опустив «Калаш» стволом в землю. — Не дури, они сами между собой разберутся. Теперь наше дело сторона.

— Не могу я просто стоять и смотреть. Огневушка помогает нам, а мы ничего не делаем. — Максим оттолкнул друга, и сменив рожек выпустил еще одну очередь.

— Дурак. — Прошипел Игорь. — Сдохнем тут оба, если не прекратишь строить из себя Робин Гуда.

В это время снежный кокон, окутавший саламандру, быстро растаял и стек к ее ногам, оставив после себя лужу грязной, парящей кипятком жижи, в которой варились черные улитки.

Девочка, если можно было теперь так назвать это создание, резко мотнула огненной головой, и сноп вспыхнувших неестественным огнем искр, сорвавшийся с пылающих волос, устремился на встречу черной сопернице, но та вдруг подпрыгнула, и зачерпнув из неба горсть воды, швырнула ее на встречу угрозе.

Взрыв огненного пара столкнувшихся стихий сотряс тундру, бросив ударной волной друзей на землю, и оглушив. Оба монстра рассмеялись, и вновь атаковали друг друга. Новый грохот сотряс тундру, и лежащих людей, а следом еще один, и еще, и окончания этому не было видно. Огонь боролся с водой, заливая кипятком землю, густой туман сделал видимость округи нулевой, и в этом аду, словно издеваясь, раздавался жуткий женский смех двух созданий Полоза.