— Так давай, на ладошку мне и ложи, там все и поместиться. — Вздохнул Шубин, покачав осудительно головой, и протянул руку. — Выворачивай, что насобирать в кармашек успел, много там не наберется, и снова добывать возвращайся, мне много надо.

— Нет, в ладошку точно не поместится. — Улыбнулся Гвоздев. — На верстак лучше выложу. — Он положил на место не нужную больше кирку, и начал вытаскивать все то, что добыл.

Ехидная ухмылка Шубина медленно по мере того, как увеличивалась горка драгоценностей и руды, стерлась, заменившись сначала легким недоумением. Потом сильным, а затем и вовсе восторгом. Когда же Гвоздев, еще и положил сверху один из зубов Изумрудки, Горный взвизгнул, подпрыгнул, выкрикнув что-то нечленораздельное, и запрыгнув на верстак, склонившись над сокровищами, схватил ее в руки.

— Ну ты удивил! Ну ты и… — Он не нашел слов. — Мне тут на года два работы! А этот камушек, вообще чудо! Структура удивительная, из него рукоять кинжала получится великолепная, или в посох его, или… — Он задохнулся. — да ты только посмотри, да он же живой! Вот чудо, так чудо! Где же ты такое добыл красавец? Да этому камешку цены нет! — Он спрыгнул с верстака, и быстро убежал куда-то за горн, но скоро вернулся, и уже без зуба Изумрудки. — А еще таких добыть сможешь? — Выдохнул Горный, глядя в глаза Максима. — Дорого заплачу.

— А что за них дашь? — Сощурился, улыбнувшись Художник.

— Так что надо, то и дам. — Задумался Горный. — Плавить металл научу, кузнечному делу, ремесло огранщика познаешь. Камней горсти три.

— И кинжал мне оставишь? — Гвоздев достал хрустальный нож.

— А сколько добудешь камушков? — Шубин, что-то заподозрил, и начал торговаться.

— А сколько надо? — Максим это понял, и решил поддержать торг, и первое что сделал, не ответил на вопрос, а задал сам.

— Три! — Выпалил уверенно Горный. Три за хрустальный кинжал, за науку, и за три горсти рубинов.

— Ну нет. — Задумался Художник. — Дорого. Да и не нужен мне больше этот кинжал, нападение мы отбили. Наука мне вообще без надобности, делать мне нечего, как только кузнецом становиться, а камушки, камушки конечно, хорошо, но их можно и менее опасным путем добыть. Нет, не согласен я, вот все это за один, пожалуй, отдам.

— Да ты что! — Задохнулся гневом Шубин. — Ограбить меня хочешь? Да у одного только кинжала цены нет, а ради моей науки люди на смерть идут. Ты же за один камешек все это получить хочешь. — Два давай, вот мое крайнее слово, или давай сюда кинжал назад, и о науке забудь.

— Тогда и кирку в придачу. — Максим протянул руку. — По рукам?

— Идет! — Крепко сжал ладонь хозяин подземелья. — Договор заключен. Отправляйся немедля, и пока не найдешь не возвращайся. И побыстрее там, у меня нервов ждать не хватит.

Максим сунул руку в рюкзак и задумался.

— Ты чего замер? Я же сказал немедля! — Нахмурился Горный, или передумал? Так нарушение договора смертью карается.

— Незачем мне куда-то идти, и не замер я, а думаю, выбираю, какие тебе из камешков, помельче отдать. — Задумчиво произнес Максим.

— Это что? У тебя их много что ли? — Шубин даже подпрыгнул осознав, что его только что обвели вокруг пальца.

— Какая тебе разница, сколько? Мы сторговались, я тебе положенное отдам, а остальное мое. — Не обращая на него никакого внимания ковырялся в мешке Максим.

— Жучара! — Обиделся Шубин. — Я к тебе со всей душей, как к сыну, а ты обманул?

— Сыновьям плату за услуги не предлагают. — Хмыкнул Гвоздев. — Так что не ври про сына. — Он вытащил три зуба. — На. Держи. Даю больше, чем обещал. Кинжал, кирка, и три горсти рубинов мои, а с тебя еще науки. Но не мне, и не сейчас, а позже, и тому, на кого я укажу, или сам приведу. Но у меня еще одно предложение. Хочешь еще камешек дам?

— Я уже боюсь соглашаться. — Хмыкнул Шубин. — Ушлый ты больно, снова обманешь.

— Без обмана. — Мотнул головой Максим. — Выведи погулять Яхонтовую на волю, на свежий воздух. Соскучилась она по солнышку, и ветру, за это дам еще два.

— И всего-то? — Засмеялся Горный. — Доставай камни, я согласен. — Максим вложил в ладонь духа еще два зуба — Ну что же. — Стал серьезным Шубин. — Жаль с тобой расставаться, но квест выполнен, награда получена, пора прощаться. Дорогу знаешь. Ну а на счет кирки… Так она сама решает с кем идти, а с кем остаться. Вредная она у меня получилась. — Усмехнулся он ехидно, посмотрев на верстак, считая, что обманул Гвоздева, кирка никогда не покидала подземелий. Но вскрикнул от удивления.

Инструмент рудокопа, словно живой, сорвался с поверхности. Подлетел к Максиму, остановился, звякнув высеченной искрой об пол, и прислонившись рукоятью к ноге нового хозяина замер.

— Не знаю, чем ты ее купил, но раз обещал, то владей уж. — Фыркнул недовольно Горный. — Как надумаешь, обучу наукам того, на кого укажешь, ну и если еще чего понадобиться от Шубина, то милости просим сюда, в кузницу подземную, за зубки чудные я много чем помочь смогу.

— Прощай Шубин. — Поклонился Максим.

— До встречи. — Улыбнулся дух.

Собрались вечером в «Едальне». Все четверо, кого познакомила, и сблизила в этом мире судьба, а может это замысел Полоза, свести их вместе? Кто их знает, эти высшие силы, их планы туманны, и не поддаются логике.

Разговор шел тяжелый, в корне меняющий жизнь этих, таких разных людей. Если Максим, пусть и с трудом, но представлял свои дальнейшие паны, ради них он сам и пришел сюда, а Угрюм точно знал, куда и с кем ему дальше идти, то вот Профессор и Ирина?.. Их цели туманны, так как квесты непонятны.

Дедом, бывшего ученого, теперь можно было назвать с очень большой натяжкой, за столом сидел сорокалетний, только седой, с собранной в пучок на затылке прической, мужчина, в чистом новом камуфляже, с кобурой на правом боку. Вот что делает с людьми достаток, уверенность в будущем, и мир Полоза, в котором нет старости.

Ирина преобразилась, серый спортивный костюм подчеркивал девичью, слегка еще угловатую, худую фигуру, коротко стриженные волосы, чисто вымыты, и уложены в аккуратную прическу с упрямой, спадающей на глаза челкой, из-под которой смотрят уверенные, в своей правоте глаза, и только легкий румянец застенчивости, из прошлого, остался на щеках. Нет больше рабыни, есть свободный человек, у которого появилась цель в жизни.

Вот за этих, нервничающих, упрямо стоящих на своем, двоих, за их дальнейшую судьбу, и решала этим вечером в «Едальне» вся четверка.

— Слушай меня, баран упрямый. Художник все толково придумал. Ну какие из вас помощники, в Дальнем Уйыне. Там война, и смерть кругом. Вы обуза. — Угрюм, повернувшись к профессору, говорил на повышенных тонах, так как ни Михаил Федорович, ни Ирина, ни в какую не соглашались с предложением Максима, а он же напротив поддерживал план Гвоздева, действуя как обычно нагло, и с нахрапом. — Вас пристрелят в первой же стычке, а еще хуже того рабами сделают. Зачем вам это надо?

— Я оставлю вам достаточно камушков, у вас теперь свой дом, покой, да еще и профессию получите. — Поддержал своего спутника, а пожалуй, уже и друга Максим. Он не знал, как еще убеждать упрямцев. — Ну зачем вам со мной. У меня свои дела, своя жизнь, свои планы.

— А Угрюма ты берешь. — Надула губы Фурия.

— У меня квест, дура. — Рявкнул тот. — Сколько раз это говорить можно. Вот же упертая баба…

— У нас то же квест. — Буркнул в ответ Профессор. — И она не баба, а девушка, вернее девочка.

— Я вижу, что не мальчик. — Огрызнулся, и повернулся к нему Угрюм. — Твой квест воняет, как парок над навозной кучей. — Что значит? «Достичь мастерства в братстве»? Бред какой-то, а не задание. А у тебя? — Он повернулся к Ирине: «Не упасть, и дойти до конца», — это что? Квест, или призыв не поддаться соблазну суицида? Сидите в Сытухе, и не дергайтесь. Какие из вас бойцы?

— Я все равно пойду. — Не уступала насупившаяся упрямством Ирина.

— И я пойду. — Поддержал ее Профессор. — Я с Художником только-только жить начал, в себя поверил, а вы расстаться предлагаете. Нет, не убеждайте, не останусь.