Уже булькала в котелке уха. Уже небо рассыпалось неторопливо на миллиарды звезд, и тонкий месяц высунул любопытный нос над склоном горы, а два друга задумчиво, все смотрели и, смотрели не мигая на огонь.

— Вот вроде и все понятно. — Угрюм привстал, и вытащив из-за голенища ложку помешал ароматное варево. — И в тоже время я ничего не понимаю. — Он попробовал уху на вкус. — Соли маловато. Вот что я думаю, на счет места, где та сволочь обитает, что натравила на эту локацию ублюдков… — Он закинул в котелок щепоть соли. — Судя по плесени, это может быть, что угодно, я таких мест штук восемь, на вскидку назвать могу, но ближе всего отсюда, мир убыра. — Он вновь сел. — Про друга вообще ничего непонятно… Если это я? — Он задумался. — Тогда какого черта он мне не верит, я повода сомневаться в себе не давал. Если кто-то другой? То, кто тогда?

— Я так понимаю, что это квест нам с тобой дали, только с непонятными условиями и наградами. — Максим откинулся на спину. Так приятно расслабиться, наблюдая за звездами, после тяжелого пути. Вытянуть ноги, и ничего не думая смотреть в одну точку, отдав тело в объятья неги.

— Условия-то как раз понятны. — Вздохнул Угрюм. — Грохнуть тут всех надо, помочь выжить мисам, и освободить Отстойник. Можно, конечно, попробовать перестрелять охотников на лесных духов, но дело это безнадежное, ведь и они тоже не пальцем деланные, ответку легко в лоб получить.

— Тогда нам нужны союзники. — Максим устало прикрыл глаза.

— И где ты их предлагаешь взять? Среди трусливых фермеров? — Ехидно рассмеялся Угрюм. — Они от страха в штаны наделают. Нет, не воины они.

— Мисов в союзники подрядить. — Гвоздев сел. — Как там уха? Желудок к позвоночнику от голода прилип.

— Готова. — Походный повар подхватил с костра котелок, и поставил на землю. — Присоединяйся. — Он выудил кусок белого мяса рыбы, подул на него сощурившись, и закинул в рот. — Мисы тоже не воины. То, что они пугали нас стрелами не в счет, одна бравада. Это как пацан пугает своего обидчика страшным старшим братом, который сам в штаны от страха, при встрече, наделает. Блеф это.

— У них нет другого выбора, или помочь нам или сгинуть. — Художник усердно заработал ложкой.

— В этом ты прав. — Согласно кивнул друг. — Только вот не верят мисы нам. Как их убеждать?

— Вот в этом и есть наверно главная часть квеста: «Заслужить доверие нежити». — Гвоздев едва не подавился, обжегшись ухой.

К костру вышел высокий мужчина, в черном камуфляже и в черной бандане, с ППШ (пистолет пулемет Шпагина), в руках. Он повел стволом по застывшим с занесенными ко рту ложками друзьям:

— Это, кто это, на моей делянке без оплаты обосновался. Стоянку оплачивать надо. Вещички к досмотру. — Он кивнул в сторону сложенных в стороне вещмешков. — И без глупостей, я стреляю без предупреждения и метко.

Выстрел прозвучал в тишине ночи неожиданно громко. Художник стрелял, падая на спину, прямо сквозь кобуру, не доставая кольт. Ни на прицеливание, ни на другие действия времени смотрящий в лоб ствол автомата не оставил.

ППШа гостя, сверкнув рикошетом пропевшей по стволу пули, вылетел из рук, и развернув своего хозяина, не успевшего выпустить оружие, инерцией, на девяносто градусов, спиной к Максиму. Незнакомец замер, не зная, что делать дальше, согнув в коленях ноги, и вжав голову в плечи.

— Зачем такую пушку испохабил? — Встал, как не в чем не бывало Угрюм, и обойдя вокруг неудачливого гопника, поднял автомат. — Надо было в лоб стрелять. И возни меньше и оружие целое. Глянько, все дуло разворотил, теперь только на выкид. — Ты кто такой будешь? — Он встал напротив дрогнувшего при этом вопросе гостя.

— Охотник. — Выдохнул тот. — Артель у нас.

— Охооотник. — Протянул задумчиво Угрюм. — И чего тебе, охотник, от нас понадобилась? Видел же, что люди отдыхают.

— Познакомиться подошел. — Тот поднял скосившийся взгляд на щелкнувший предохранителем маузер.

— Нормальные люди здороваются при встрече, затем представляются. — Все так же задумчиво поднял пистолет Угрюм. — Сдается мне, охотник, что ты грабить нас пришел? — Он ткнул дуло в лоб затрясшегося мужчины. — Не тех ограбить решил ты, охотник. — И вдруг рявкнул. — Сколько вас?

— Трое. — Скороговоркой запричитал тот. — На мисов охотимся, место тут наше. Смотрим новенькие, вот меня и послали разузнать что, да по чем, пригласить присоединиться? Я с добром пришел.

— Добром и пистолетом можно многого добиться. — Хмыкнул почти ласково Угрюм, и вдруг зло рявкнул. — Где лагерь? — И слегка придавил курок.

— Справа, метров триста, на берегу. — Побледнел грабитель.

— Молодец. — Выстрел разбросал по траве кровь и мозги. — Ненавижу тварей. Легких камушков они хотят, мисов стреляют. — Брезгливо пнул ногой труп хмурый Угрюм.

— Зачем? — Поднялся Максим. — Мы же ничего о них не знаем. — Надо было поговорить. Зачем сразу пулю в лоб?

— Чего тут надо знать. Все на его морде написано. Жадная, трусливая сволочь. Ты еще пожалей и заплачь. Он тебя грабить и убивать пришел, а там дальше, еще двое таких же сидят. Смирись Художник. Ты в мире Полоза, а здесь выбор простой. Или ты, или тебя. Садись, и ешь уху, а я к друзьям нашим новым наведаюсь, поздороваюсь, и сделаю этот мир немного чище.

Он подхватил за ногу еще теплый труп и потащил к озеру. Через некоторое время плеснула вода, но он не вернулся, а еще через полчаса раздались два далеких выстрела.

Максим сморщился. Тяжело принимать жестокую реальность, но Угрюм в чем-то прав. Не Художник придумал правила этого мира. Их можно только принять, или умереть, но он еще не готов к смерти.

То, что они задумали, было чистейшей воды авантюрой, но мозговой штурм двух людей, по поиску решения проблемы ни к чему не привел. Идеи рождались как снежинки в пургу, но тут же отметались в сторону под напором убийственных доводов в своей несостоятельности. Когда Максим предложил свою утопическую идею, то Угрюм лишь скривился, обозвав его придурком и самоубийцей, но все же задумался.

О произошедшем ночью, по негласному, обоюдному согласию не разговаривали. Угрюм вернулся к костру злой, и молча сел доедать остывшую уху, а Максим не стал его расспрашивать, ему и так было понятно, что там произошло. Ночь не спали, понуро рассматривая огонь, и обсуждать дальнейшие планы начали только под утро.

После получасового скукоживания в морщины лба и чесания затылка, и еще нескольких абсурдных предложений Угрюм сказал, что в идее Художника что-то есть, и предложил все же ее обсудить. В итоге бурного разговора друзья отправились в путь, слабо представляя, что из всего этого получиться, ведь все их планы строились на порой абсурдных догадках.

Мир вечной осени встретил их обычным для этой местности нудным, холодным дождем, и серым, спаявшим небо и землю в одно целое туманом. Шагнув сюда, они остановились у края невидимого перехода. Было над чем подумать.

— Не имею ни малейшего представления, где тут может быть болото. Я всегда проскакивал эту локацию по самой кромке, быстро, и пытаясь не отсвечивать, а теперь надо лезть куда-то в самую середину этой плесени, да и еще и искать самому встречи с опасной тварью. — Угрюм всматривался в туман, пытаясь рассмотреть там хоть что-то.

— Вода всегда бежит вниз, и скапливается в ямах и ложбинах зарастая илом и мхом, превращаясь в нужную нам консистенцию, именуемую болотом. Думаю, надо просто идти вниз по склону, и в итоге мы что-нибудь да найдем. — Вздохнул Художник. — Другого выбора у нас все равно нет.

— Тут кругом одно болото. Даже в воздухе жабы квакают. — Угрюм недовольно сморщился. — Пока мы найдем то, что нам надо, найдут нас, и жить нам, максимум останется, три дня, а то, что ты считаешь выходом, окажется пустышкой.

— Чего ты ныть начал раньше времени? Можно подумать, что у нас есть другое решение, да и вообще, это твоя идея ввязаться в квест. Захотел справедливости? Захотел наказать уродов? Вот и получай проблемы. Она, эта самая справедливость, не никогда не даётся легко, за нее повоевать приходиться. — Огрызнулся Максим.