– Ты у меня такая умница, – улыбнулся я, останавливаясь и всем сердцем желая прикоснуться к ее слегка приоткрытым губам. – А я договорился о страже, которая будет охранять территорию детского дома, как и тех, кто на ней находится.

– Спасибо, – шепнула Ролана, смотря так соблазнительно.

Затаив дыхание, я положил руки на осиную талию, притягивая девушку к себе. Ролана кокетливо хлопнула ресницами, все понимая, а затем чуть приподняла подбородок. Мгновение и наши губы, столкнувшись, приоткрылись. Язык проник внутрь, лаская. И вновь жар по телу: манящий, сводящий с ума, лишающий рассудка.

«Скорей бы она стала моей женой…» – промелькнула мысль в голове.

– Отец… – тяжело дыша, я отстранился от графини, не имея возможности оторвать взгляда от влажных после поцелуя губ. – Отец дал разрешение на наши отношения.

– Правда? – задержала дыхание любимая. – Я так рада! – она прижалась ко мне тесно и соблазнительно, отчего голова пошла кругом.

– А уж я-то как рад, – прохрипел, с трудом удерживая себя в руках. – Хочу, – набрав полную грудь воздуха, продолжил, – хочу объявить всем о наших чувствах.

– Помолвка? – округлила глаза графиня, чуть отстраняясь.

– Именно, – широко улыбнулся я. – Ты не против?

– Не против, – прозвучал обжигающий шепот в ответ.

– Тогда, – я неспешно поглаживал девичью поясницу, – тогда предлагаю объявить о ней на королевском турнире, который его величество устраивает каждый год примерно в это время.

– Разговоров и обсуждений будет много, – вздохнула Ролана.

– Но вместе мы со всем справимся, – прошептал я в чувственные губы, соединяя их в поцелуе и окунаясь в круговорот эмоций.

Ролана (пять дней спустя)

– Ну? Как вам? – затаив дыхание, я наблюдала за тем, как глаза Льюиса и Анетты становятся все шире, а эмоции одна сменяет другую, отражаясь на детских личиках.

– Очень… – с придыханием произнесла девочка, неспешно разглядывая свою новую комнату, – красиво! Это… все мое? – она вскинула на меня полный надежды взгляд.

– Твое, – хихикнула я, распахнув объятия, в которые Анетта мгновенно кинулась.

– Спасибо, – прошептала она искренне, наполняя мое сердце теплом. – Спасибо, что купила меня, Ролана.

От слов "купила меня" я поморщилась. До сих пор не могла смириться с тем, что родители в этом мире продают своих детей, не заботясь, что с ними сделает покупатель. Их абсолютно не волновала дальнейшая жизнь собственного чада.

Сегодня было закончено обновление комнат Анетты и Льюиса, но пока мы успели осмотреть только одну.

Мастер по дереву, с которым я заключила договор, на протяжении трех дней посылал ко мне своих людей. Они собрали мебель и расставили ее именно так, как того требовала моя душа. Мужчины помогли заменить гардины, разобрались с замками на всех дверях и даже прикрепили к потолку в детских комнатах подарок от мастера, тронувший всю мою семью до глубины души. Тоненькие ленточки, с которых свисали деревянные звезды, предназначавшиеся Льюису, и бабочки – для Анетты.

Я пробежалась взглядом по аккуратной кровати с изголовьем в виде распускающегося бутона, стеллажу с книгами, комоду, на котором сидела кукла в пышном платье и миниатюрной шляпке в тон, шкафу во всю стену с зеркалами на нем, удобному столу и стулу, воздушным шторам, мягкому ковру и пушистому пледу в пудровых оттенках…

«Я довольна результатом!»

Дети послушно не заходили в свои комнаты, которые для них готовили. Ждали, когда сюрприз в виде обновления будет готов, и дождались.

Радовалась, испытывая удовлетворение от того, что они довольны, ведь так хотелось порадовать их.

Оставив девочку осматриваться на своей территории, мы отправились к Льюису.

Такие же вздохи восхищения, а временами и визги.

Мальчонка носился по комнате, выдвигая ящики и трогая все руками, он будто не верил, что увиденное реально.

Я не стала делать сильные различия между детскими комнатами. Только цветовая гамма и игрушки отличались, все остальное было, можно сказать, одинаковым.

– Оставим их, – шепнула мне бабуля, с улыбкой на лице наблюдая, как Льюис плюхнулся на ковер, катая карету для перевозок, которая так сильно походила на машину. – Ты видишь, им сейчас не до нас. Пойдем лучше чай попьем.

– Сегодня должна Юмина прийти, – кивнула я.

– Мне понравилась эта женщина, – одобрительно произнесла бабушка. – Пусть и из знати, но абсолютно на них не похожа.

И я была солидарна с пожилой госпожой.

Когда несколько дней назад вела собеседование с теми, кто изъявил желание работать в детском доме, то не ожидала, что среди пришедших будет овдовевшая княгиня.

Она не стала скрывать свое положение в обществе, хотя этого и не требовалось, ведь по ней сразу было видно, что эта молодая женщина отличается от присутствующих возможных нянек своей грацией и статью.

Хотелось спросить многое, но она сама поведала мне, что семья выдала ее за старого князя, с которым прожила достаточно долго. На тот момент Эмине было девятнадцать.

Я видела в зеленых глаза честность. Она не лгала, не преследовала какие-то цели, ей действительно хотелось принимать участие в том, на что дал разрешение его величество.

– Своих детей у меня нет, – говорила тогда Юмина Ли Сайрес, пожимая плечом. – Боги не дали, а замуж во второй раз я не собираюсь, – горько усмехнулась женщина, – да и кто возьмет вдову, – вздохнула она. – Никогда не оставалась безучастной, если видела голодные глаза ребенка. Поэтому, когда прочитала, что вы набираете людей в детский дом, сразу же приняла решение отправиться к вам.

Я не стала отказывать ей. Да, пусть княгиня относится к знати, которая почти прогнила насквозь, но все же в моем понимании каждому нужно давать шанс.

– Вы у всех на слуху, – говорила она мне, когда я в день нашего знакомства провожала ее до экипажа. – Многие не одобряют вашей прыти, а вот я наоборот хочу поддержать. В наше время редко встретишь человека, которому есть дело до кого-то, кроме себя или своей семьи.

Мы сидели с бабушкой в гостиной, держа в руках чашки с травяным чаем. В открытые двери, ведущие на задний двор, залетали цветочные ароматы из сада.

В душе пели птицы, а счастье и предвкушение безоблачного будущего бежало по венам.

– Я так рада за тебя, дитя, – посмотрела на меня бабуля.

Мне, возможно, показалось, но в глубине ее глаз показалась грусть.

– Рада, что ты смогла многого добиться и достичь. Ты встретила достойного мужчину, завоевала расположение короля и матери его правой руки. Это просто удивительно, – улыбалась пожилая госпожа, пододвигая вазочку с печеньем. – Ореховое, – смотрела она на меня с теплом, – твое любимое. Кушай.

– Спасибо, – кивнула я, откусывая.

– Вкусно? – спросила бабушка.

– Очень! – прищурилась я. – Ты… чего? – от увиденного замерла, отставляя чашку в сторону и возвращая откусанную печеньку на место. – Бабуль? Ну чего ты?

– Все хорошо, дитя, – шмыгала носом женщина. – Просто… Просто я рада за твое будущее.

– Ну не слезы же лить, – вздохнула я, подходя и обнимая старушку со спины.

А ведь я действительно начала относиться к ней, как в родной бабушке. Как к той, кто меня воспитала и всегда поддерживала.

– Позволь глупой старухе поплакать, – мотнула она головой, накрывая мои руки своими теплыми ладонями. – Совсем скоро Лимар объявит о вашей помолвке во время королевского турнира, а там и свадьба не за горами. Ты покинешь этот дом. Надеюсь, что будешь часто нас навещать.

– Ну что ты в самом деле, – вздохнула я. – Мы же одна семья.

– Одна семья, – повторила старушка, прижимаясь к моей щеке головой.

Сойер (возле распахнутых дверей гостиной)

«Значит, помолвка будет объявлена на королевском турнире, который почти через неделю», – повторил про себя Сойер.