Райан шел за Синеусом только для того, чтобы выбраться из крепости, за пределами которой его уже ждало войско. Его войско.

Когда это случилось, Мстислав еще нежился в постели с Парсбит, со своей любимой наложницей и матерью Глеба. Она ему досталась по наследству от покойного князя Святослава. А Вадим даже не пытался дойти до своей постели, потому как напился меду в крепостной кухне, где приставал к своей жене, Драгане. Там он и застал лазутчика. Один из людей Бьерна по имени Эрик пробирался через кухню в башню по тому пути, который варягам указала Марна. Пока Вадим натягивал штаны обратно, а Драгана переводила дух, Эрик успел улизнуть.

Однако Бьерну приходилось входить в крепость уже с боем — Вадим успел разбудить Мстислава, и они, услышав шум и оры снаружи, побежали на крепостную башню. Варяги, затаившиеся в лесу, были рады тому, что бой все же состоится. Иначе они бы не были варягами. Штурмовать крепость пришлось в рассыпную. Отовсюду, с каждой башни, сыпались стрелы, и варяги, прикрываясь щитами, с орами и возгласами, двинулись к главным воротам. До них дошли лишь три четвертых.

— Стена! — командовал Бьерн, добравшись до ворот первым, и варяги скучковались, подняв щиты. — Ждем сигнала Эрика!

— А если же он не откроет ворота⁈ — крикнул варяг, стоявший рядом, и тут же пискнул и упал замертво — стрела пронзила его щит, и ее кончик вошел в его левый глаз до самого черепа.

Бьерн тяжело дышал. Он и не знал, что в Хольмгарде так много лучников. Он обещал своим воинам, что Эрик откроет ворота, а на деле и сам не был уверен, что Эрик о том догадается или вовсе доберется живым до этих самых ворот.

— Держать! Держать! — ревел он, подобно медведю, подбадривая воинов. — Я пойду сам! Ты! Закрывай щитом здесь!

И тогда Бьерн вышел из строя и помчался вдоль стены к той башне с секретным входом, куда до этого ушел Эрик. Внутри уже ждал стражник, но с ним Бьерн справился легко. Варяг протащил тело убитого словена до кухни и снял с него одежды, чтобы облачиться в них самому. Затем натянул шлем пониже на лоб и скрыл татуировку. Там же, на кухне, оставил свой щит. Когда Бьерн оказался во внутреннем дворе, то насчитал десятерых словенов возле ворот. Он заметил и Эрика, что прятался за одной из телег, но так и не придумал, как открыть ворота. Бьерн сделал три глубоких вдоха, сжал кулаки и уверенным шагом двинулся к центру, присматриваясь: узнают ли в нем чужака?

— Открыть ворота! — вдруг закричал он на словенском и услышал собственное сердце: от страха оно было громче его голоса.

Стражники у ворот обернулись и застыли, не понимая этого бессмысленного и глупого приказа.

— Князь Вадим сказал открыть ворота! Это ловушка! Заманим их внутрь и возьмем в кольцо! Ну же! Вперед!

Воины стояли как вкопанные и озирались по сторонам, высматривая Мстислава или Вадима. Это не сработало. Те двое уже где-то запропастились и исчезли с крыши. Половина лучников на крепостной стене развернулись и направили свои стрелы на Бьерна.

— Откройте ворота! Князь Олег не может войти в крепость! Он уже прибыл из Ладоги! — лукавил Бьерн. — Запустим варяг сюда, а сзади их подопрут наши! Они прячутся в лесах за оврагом!

Тогда стражники начали шептаться и, наконец, кивнули головой, взялись за засов и потянули его в сторону. А когда ворота начали поддаваться с той стороны от натиска варягов, словены бросились в рассыпную, чтобы укрыться за бочками и другой провизией и дождаться помощи князя Олега, который на деле был совсем далеко и не ведал о том, что происходит в крепости.

— Пленных не берем! — заревел Бьерн, обнажая меч, когда его люди ворвались во двор. — В крепость! Остерегайтесь лучников! Эрик, выходи же! Беги в темницу за Харальдом!

Варяги, прикрываясь щитами, побежали, словно тараканы, вдоль стен, убивая по пути замешкавшихся словен. Они потеряли еще с десяток людей до того, как все оказались в лабиринтах крепости.

Эрик отправился в темницу, а сам Бьерн на поиски воеводы Мстислава — он не мог уйти из крепости, не поразив ее сердце, ее воеводу. И хотя ему не было это нужно, такова уж была природа викинга.

Синеус и Эрик нашли Вадима, когда тот облачался в доспехи. Давалось это ему с трудом, потому как он был совсем пьян, а из головы никак не выходили груди его жены, что он не успел потискать вдоволь. Когда он увидел перед собой Синеуса, Райана и Эрика, ему казалось, что все это сон. Руки его совсем обмякли, а глаза не видели, и он никак не мог понять, видит он трех или шестерых палачей, пришедших по его душу.

Вадим кинулся к постели, чтобы взять меч с покрывала, но запнулся и тут же упал, расквасившись на полу. Из его груди вырвался нелепый стон.

— О боги, — вздохнул Синеус и опустил меч. — Он же совсем пьян!

Эрик посмеялся, читая его мысли.

— Давай заберем его с собой, а протрезвеет, насладишься своей местью, как следует.

Пока Синеус и Эрик наблюдали за тем, как Вадим полз к кровати и пытался добраться до меча, Райан стоял у дверей, охраняя коридор.

— Не дотерплю, — простонал Синеус.

— Тогда убей его медленно. Иначе он ничего не поймет, — предложил Эрик, тут же подошел к Вадиму, схватил его за шкирку и протащил по полу к ногам Синеуса. — Отрежь ему что-нибудь. Палец, например.

Райан слушал разговор Синеуса и Эрика, но не поворачивался, а только медленно закрывал и открывал глаза. Вот, что отличало язычников от христиан. Вторые никогда не мучали врагов, не наслаждались чужой смертью, и за каждую отобранную жизнь все же просили прощения у Господа, ибо это сделано было по его воле и ради его милости.

Вадим ворочался в ногах Синеуса и осыпал его скверными словами. Тогда Эрик встал ногой на его спину, и тот, не удержавшись, от боли намочил в штаны.

— Ты смотри-ка! Он обоссался! Какое веселье! — расхохотался Эрик. — Он словно та детская игрушка, на которую встаешь, а из ее дырки льется водичка! Что будет, если я сделаю так еще раз⁈

Эрик приподнял правую ногу, а затем с еще большим остервенением и силой опустил ее меж лопаток Вадима. У того побежали слюни.

— Остановись, — Синеус вздохнул и покачал головой. — Хватит.

— Хватит⁈ Что это с тобой? — Эрик удивленно вскинул брови и рассмеялся. — Он убил твоих братьев! Покромсал младшего на кусочки, словно баранину! Что это в твоих глазах? Жалость⁈

Эрик оставил бедного Вадима и подошел к Синеусу вплотную, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Докажи, что ты викинг. Возьми свой меч и докажи это. Иначе я не возьму тебя с собой. Я не поведу к своим воинам конунга, что сжалился над словеном. Неужели ты состарился, Харальд?

Синеус машинально обернулся на Райана, что стоял в дверях. Он и сам не знал, почему сделал так. Райан не смотрел, но внимательно слушал и ждал, какой ответ даст его бывший хозяин.

— Вспомни о Рёрике и Утреде! Вспомни о Фризии! О той земле, что вы должны были вернуть!

Синеус вернул свой уставший взгляд на Эрика, пылкого и возбужденного.

— За Фризию, — Харальд утвердительно покачал головой, собираясь с духом. — Да.

— Да! За Фризию!

— За Рёрика и Утреда…

— За Рёрика и Утреда! Да! Да! Да, мать твою! — Эрик похлопал Синеуса по плечам и уступил ему дорогу.

Викинг сделал глубокий вдох и занес меч над шеей Вадима.

— За Фризию! За Рёрика! За…

— Здесь Ефанда! — крикнул Райан.

— За Утреда!

Меч пронзил шею Вадима насквозь, пригвоздив его тело к полу.

— Ефанда?.. — Синеус попытался достать меч, но руки его не слушались, а глаза только и смотрели на Райана. — Я…

И только тогда до Синеуса дошло, что он убил не только Вадима, не только убийцу Рёрика, но и отца своей любимой женщины. Он в приступе отскочил от Вадима, вокруг которого расползалось пятно крови. Райан держал Ефанду за талию, когда она пыталась ворваться в комнату. Эрик смеялся, а Синеус совсем ничего не слышал. Он только видел ее красное от слез лицо, ее рот, покосившийся от криков и воплей. Ему вдруг вспомнился венок, что она протянула ему через железные прутья. Синеус сунул руку в карман штанов и сжал в кулаке сухие цветы, что сохранил в память о лучшем дне своей жизни.