— Д-да, — Марк вздохнул и потер переносицу, а затем скорчил гримасу. Он знал, как глупо выглядел в тот момент. — Я…

— Пожалуйста, хватит этих длинных историй, — отмахнулась Ирина и разочарованно покачала головой. — У меня голова сейчас разбухнет. Просто ищите Марину и все.

— Я видела ее, — из коридора вдруг донесся чей-то голос, и старушка зашла в гостиную неуверенным шагом так, будто наказанный ребенок без разрешения вышел из угла. — Марина была здесь.

— Что ты такое говоришь, Марта? — прошептала Ирина. — Она заявлялась в наш дом?

— Да, она ходила кругом да около, а когда увидела меня, то сбежала.

— Ты уверена, что это была она?

— Да, — кивнула головой Марта. — Я ее сначала спутала с Мирочкой, у меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди!

Аристов удивился, что горничная Ковалевых говорила на русском, но супруги тут же объяснили ему, что Марта выучила базовый русский за те двадцать с лишним лет, что работала в семье.

— Значит, она совсем рядом. И она может знать, что я здесь. Это опасно. Это может ее спугнуть, — Аристов принялся щелкать фалангами пальцев. — Я вот что еще подумал… Мне известно, что биологических родителей Мирославы звали Анна и Дуглас.

— Анна? — Евгений сглотнул ком в горле. — Вы все же думаете, что это та самая Анна? Ее нянечка?

Марк пожал плечами.

— У меня есть основания так думать, но мне также известно по слухам, что Анна и Дуглас погибли в пожаре. Вы когда-нибудь слышали о подобном? Случались у вас здесь пожары?

Евгений, Ирина и Марта переглянулись, словно спрашивая друг друга, помнят ли они подобное. Горничная присела в кресло, стоящее у дверей.

— Была одна такая семья, — прошептала Марта. — Но об этом лучше знают в кулинарии, где работала нянечка Мирославы.

— Что за кулинария? — Аристов тут же выпрямил спину.

— Ту кулинарию держит один человек, чьи друзья тоже погибли в пожаре. Быть может, это что-то может дать? Я никогда не знала погибших супругов лично, до меня лишь долетали слухи и разговоры.

— Я должен немедленно пойти туда, — Аристов поднялся со стула.

— Уже поздно, — ответила Ирина. — Это Ирландия. Здесь все работает до часов шести-восьми. Отправляйтесь туда завтра. Марта пойдет с вами, чтобы помочь с переводом.

Ирина посмотрела на Марту серьезно, давая ей разрешение на отлынивание от бытовых дел.

— Тогда я поеду в свой хостел, чтобы выспаться.

— Какой еще хостел? — заговорила Ирина, вытащила сигарету из пачки и закурила. — Я уже попросила Марту приготовить вам спальню на втором этаже. Там есть и своя ванная. Располагайтесь. Живите, сколько влезет.

— Но что если Марина…

— Она скорее заметит вас, если вы будете сновать туда-сюда по Лимерику, а сюда больше не сунется, раз Марта узнала ее.

Марк возражать и отнекиваться не стал, хотя то следовало бы сделать ради приличия, а уж потом соглашаться. Он мог бесплатно спать, есть, а это экономило деньги, которые, кстати, на деревьях не растут! Сэкономленные деньги позволяли Марку задержаться в Ирландии. Он тут же затушил сигарету и последовал за горничной в свою спальню.

— Воу! — присвистнул он, когда дверь за ним закрыли, почтительно дав все инструкции. — Да здесь одна кровать стоит больше, чем моя жизнь!

Впрочем, долго отвлекаться на предметы интерьера и их баснословные ценники он не стал. Ничего не стоило его времени больше, чем дело. Потому Марк тут же сел за стол из качественного дуба, аккуратно подвинул стул и положил книгу Мирославы перед собой, чтобы, не дай бог, ничего не повредить и не поцарапать. Пришло время вечернего чтения.

— Так-так… — глаза Марка забегали по знакомым строчкам, чтобы найти то место, на котором он остановился в последний раз, когда Марна вернулась за Райаном в Итиль.

Конечно, в книге Мирославы не было ничего о Рузи Кара или временном узле, который Мирослава, сама того не зная, сплела, ведь Марна была главной героиней романа, а не Мирослава. И потом Аристов с упоением читал о войне между хазарами и словенами, и никак не понимал, почему каган так легко сдал свою крепость. Он читал о том, как погиб Глеб, и о том, как Утред лишился своей головы на собственной свадьбе. Марк поморщился и отвел глаза от книги.

— Как же жаль тебя, старина… ты был славным парнем. Что же дальше? Так… древляне… Ух ты! Что-что?..

Ладони Марка вспотели. Он болел всей душой за Марну, когда один из древлянских дикарей напал на нее. Он переживал за нее не как за книжную героиню, а как за человека. Его сердце стучало о ребра, когда он читал о происходящем на крыше крепости и о том, как Марна, чтобы сохранить жизнь Райану, дала брачный обет Олегу. Наконец, он перевернул последнюю страницу. И тогда он увидел ее. Он увидел Марну, сидящую на берегу Волхова и смотрящую на свое отражение в его водной глади.

— Неужели пришло время прощаться с тобой? — вздохнул Марк. — Я… буду скучать.

Его пальцы скользнули к последней строке.

— Шрам.

Марк отдернул руки от книги и лопатками врос в спинку кресла.

— Шрам? Нужно прочитать эту книгу от начала и до конца… — решил Марк насупившись. — Я что-то упускаю. Прототип Марны — Анна МакДауэлл?.. Нет. Она не просто прототип. Тот чертов шрам.

Аристов закрыл глаза и потер виски. Он вспомнил свою первую и последнюю встречу с Мирославой, когда она лежала перед ним вскрытая на столе патологоанатома.

— У книжной Марны есть шрам. У Мирославы из будущего есть шрам. У ее нянечки Анны тоже есть шрам… А значит, и у матери Марины есть шрам. Неужели это просто совпадение? А если нет?

Марк в ужасе встал из-за стола и кругами принялся ходить по комнате. Самые ужасные и темные мысли приходили в его голову. Марта, постучавшая в дверь, была кстати. Женщина ласково извинилась за беспокойство и робко вошла в спальню, сложив руки в замок на своем фартуке. Аристов тут же схватил ее за руки и повел к дивану, чтобы она села.

— Мне нужно с вами поговорить, Марта. Немедленно.

— Да, Марк Алексеевич?..

— Расскажи мне все, что вы помните об Анне МакДауэлл. Как она выглядела? Что любила? Какой была?

— Ох, это было так давно… — вздохнула Марта. — Помню, что она была очень странной.

— Почему же Анна была странной?

— Я не знаю, имею ли право говорить такие вещи…

— Не просто имеете. Вы должны! — нетерпеливо воскликнул Марк.

— Что ж, — Марта немного помялась, поерзала на диване и почесала ладонь правой руки. — Она будто болела. Знаете… головой.

— Головой?..

— Да… понимаете, она очень часто вела себя странно, будто говорила сама с собой, кричала по ночам и даже втайне ходила к психиатру.

— Втайне? Тогда почему вы об этом знаете?

— У нас район маленький. Люди говорили, — скромно пожала плечами Марта и будто устыдилась того, что сплетничала. — Некоторые даже говорили, что у нее может быть… как же это называется… шилофрия!

— Шизофрения?..

Марк пытался слушать Марту еще внимательнее, но в его ушах вдруг стало гудеть. Он ничего не слышал и просил повторить еще и еще раз. Он удивлялся, с какой легкостью Марта говорила об Анне, не представляя, что ее слова теперь значат и какое большое дело делают.

— Что еще вы знаете о ней? Это очень-очень важно, Марта!

— У нее был жуткий шрам на левой щеке… где-то примерно такой, — тогда Марта показала его на себе, проведя указательным пальцем от виска до мочки уха. — И она часто рассказывала маленькой Мирославе такие же жуткие истории. О викингах, о жертвоприношениях, о… всяком таком, что мне очень не нравилось.

— Вы помните эти истории?

— Я их никогда не слышала. Но… у меня есть кое-что, — глаза Марты вдруг заблестели. — Моя хозяйка Ирина обычно избавляется от старых вещей, а я сохранила… ее альбом.

— Анны?

— Нет. Мирочки. Она часто рисовала те истории, что ей рассказывала нянечка.

— Так несите же скорей! — Аристов соскочил с дивана, как бы подгоняя горничную.

— Да… — неуверенно протянула Марта. — Сейчас.

И тогда она, наконец, встала. Марк ждал ее около десяти минут, не переставая ходить по комнате кругами. Горничная вернулась с толстой коричневой папкой в руках. Она положила ее на стол, словно реликвию, чтобы показать, какой клад она откопала, довольно и смущенно улыбнулась. Затем Марта развязала шнурок на папке и уступила Марку место за столом.