— Да, дядя Патрик, — Марина, не выдержав пристального взгляда соседки, опустила голову.

Сама же она думала о Марке. Почему он здесь? Неужели все то, что она совершила в России, вскрылось? Неужели ее ждет тюрьма?

— Через лето она поступит в университет, — горделиво похвастался Патрик перед соседкой. — Будет у нас учиться на историческом.

— Поздравляю, — сухо ответила женщина. — Ну, мне пора! Ужин стынет. Всего хорошего! Рада была познакомиться… Эбби.

Соседка запахнулась в шерстяную кофту, обняла себя за плечи и торопливо вернулась в дом.

— И нам, наверное, ужинать пора? — дядя снова приобнял Марину и повел ее домой.

— Почему меня назвали Эбигейл? Ты знаешь? — вдруг она спросила его, обернувшись и посмотрев на бывший дом Анны и Дугласа. — Ведь это английское имя.

— Ох, это очень забавная история. У твоей матери была подруга по имени Марна. Они обе были беременны и решили, что каждая даст имя ребенку другой.

— Значит, это имя, Эбигейл, выбрала Марна?

— Видимо, так и есть.

— А моя мать, Анна, какое дала имя для ее дочери?

— Я и не помню. Вроде бы что-то с морем связано. Быть может, Марина или что-то такое.

— Где же эта подруга сейчас? — Марина засунула руки в карман, чувствуя, как ладошки ее снова потеют.

— Кто знает, кто знает… Двадцать пять лет уж прошло… с пожара я ее и не видел больше. Она не пришла даже на похороны. Странная была женщина. Не нравилась мне. Не нравилась и Дугласу, но Анна в ней что-то нашла и души в ней не чаяла…

— Что же в ней было странного?

— Я и не знаю. Будто что-то дикое. Боязливая такая, запуганная. Со шрамом на пол-лица. Всегда задавала мне странные вопросы об истории Лимерика и много умничала, будто знала больше меня. А ты знаешь, я такое не люблю. Идем скорее. Холодает.

За ужином дядя Патрик рассказал жене, Кейт, о том, где они были с Мариной, и потом весь ужин семья провела за воспоминаниями и разговорами о былом. Марина слушала внимательно, часто переспрашивала, потому как все ее мысли путались. Она вздрагивала от каждого шороха и от любой проезжающей машины за окном: как скоро он придет за ней? как скоро ей придется платить за содеянное и как скоро дядя Патрик узнает о том, что он вовсе ей не дядя, а…

— Дядя Патрик, — Марина отложила приборы. — Ты как-то сказал сегодня, что Анна и Дуглас были примером настоящей любви…

— То верно. Любовь, которая начинается с дружбы, — самая светлая и сильная любовь. Как по мне. Я никогда не видел, чтобы они ссорились, а если такое и случалось, они говорили. Нам дано два уха, чтобы слушать в два раза больше, два глаза, чтобы видеть в два раза больше, и только один язык — чтобы говорить и думать прежде, чем что-то сказать…

— Опять ты за свои философствования, — уколола его тетушка Кейт, убирая посуду со стола в раковину. — Ссорились они, и еще как! Одна только Марна чего стоила! — она улыбнулась племяннице.

— Подруга Анны… то есть моей мамы… жила у них? — удивилась Марина и выпила залпом стакан воды — в ее горле совсем пересохло.

— Да, жила у них какое-то время, когда только родила. Они обе были на сносях в одно и то же время. Анна носила тебя, а та Марна… у нее тоже, кажется, родилась девочка, но имени я не помню. После пожара она исчезла. Патрик!

Тетушка вдруг остановилась посреди кухни с посудой в руках, будто некая мысль поразила ее.

— А что если тот ребенок… что погиб в пожаре…

— Была дочкой Марны? И впрямь… — Патрик закончил мысль жены. — Вот и вся разгадка! В пожаре умерла не ты, Эбби, а дочь Марны! Марина!

Он добродушно улыбнулся племяннице, будто подбадривая ее.

— Вот видишь, ты совсем и не умерла. Жива и здорова. Красавица наша. И это объясняет, почему Марна не явилась на похороны!

— Спасибо за ужин, — Марина вдруг соскочила из-за стола. — Я… мне нужно… учиться. Спокойной ночи…

Не дождавшись ответа, оставив дядюшку и тетушку только с открытыми ртами, Марина убежала в спальню и, закрывшись там, сползла по двери на пол. Сердце ее то бешено колотилось, то, казалось, не билось вовсе.

— Что за секреты ты оставила мне, мама?.. Как много ты мне лгала?.. Кто был тот ребенок, погибший в пожаре?.. Это была не я. И не Мирослава. Так кто же?

Марина, утирая слезы, доползла до стола, стянула оттуда ноутбук и уселась вместе с ним в угол спальни. Трясущимися руками она открыла книгу Мирославы.

— Кто же все таки мой отец, Мирослава? — прошептала она. — Прошу тебя, прошу тебя, не будь как она, сделай все правильно… вернись к Райану, прошу тебя!

В следующее утро, когда Марк открыл глаза, первое, что он увидел, — это улыбку Линды.

— Я сварила нам кофе, — она чмокнула его в лоб, пощекотала за ухом и ушла на кухню, где и осталась ждать Марка.

Он потер веки, сел на кровать и уставился на себя в зеркало у противоположной стены. И что это было? Как он оказался в постели Линды и зачем?

Когда он вышел на кухню, то увидел седовласую женщину. Она сидела за одним столом с Линдой, и они о чем-то мило болтали. Марк тут же прикрыл свой обнаженный торс рубашкой и покраснел от стыда.

— Ах! Марк! Это моя бабушка Нина! Я тебе не говорила, что мы живем вместе? — хихикнула Линда. — Бабушка вернулась из хосписа, где навещала дедушку Майкла. Садись с нами!

— Я… я сейчас…

Марк тут же бросился в ванную, чтобы привести себя в порядок. Бабушка Нина смотрела на Марка так, будто вовсе не была удивлена его нахождению в доме. Она была приветлива, и хотя Марк совсем ничего не понимал, кивал на каждый ее вопрос и улыбался, когда она хихикала, обнажив хорошие и дорогие виниры.

— Марк, — Линда положила свою руку на руку следователя. Бывшего следователя. — Моя бабушка говорит, что может помочь твоему следствию, если тебе это нужно.

Аристов глянул на телефон, что лежал на столе, и прочитал все, что Линда сказала, в переводчике.

— Правда? — удивился он. — Почему?

— Потому что ты мне нравишься, — пожала она плечами, сказала ему искренне и прямо, будто они были вдвоем. Марк вновь покраснел от смущения.

Так Аристов задавал через Линду и переводчик вопросы, а ее бабушка Нина отвечала на них.

— У Дугласа был брат Патрик, как я сейчас помню. Если он еще жив, то должен работать профессором в университете, где Линда учится. Я думаю, вам стоит с ним поговорить. Линда, ты знаешь профессора МакДауэлла?

— Нет, думаю, он не на моей кафедре.

— Конечно, — Нина кивнула головой. — На историческом.

— Вы знали Марну? Подругу Анны? — задал Марк свой последний вопрос, и Нина низко бархатно рассмеялась.

— Ох! Марна. Конечно. Она однажды украла у нас шоколадный торт! Я это до сих пор помню! А спустя несколько месяцев сама же и пришла, чтобы извиниться. Вместе с Анной. Бедняжка едва родила ребенка, ей была нужна работа, ну я и помогла, позвав ее к нам за прилавок.

— А вы уверены, что Анна и Дуглас сгорели вместе со своим ребенком? С новорожденной дочкой?

— Я знать не могу, — протянула Нина. — Но так говорили и так писали в газетах! Что трупов было три. Мужчина, женщина и ребенок. А кого именно вы ищите?

— Марину. Марину МакДауэлл, ту самую дочь Марны, — ответил как есть Аристов и отпил горячий кофе, поморщился. Он не любил кофе с молоком.

— Хм, о ней я ничего не знаю… в последний раз я видела ее совсем малышкой, когда Марна работала еще у нас.

— Я вам премного благодарен, — снова ответил Аристов в телефон и подождал, когда Нина прочтет появившиеся слова на экране. — Линда, ты поможешь мне с университетом? Мне бы отыскать его, этого профессора.

— Конечно, — широко улыбнулась Линда, и Аристов заметил, что даже без красной помады ее губы были красными и спелыми.

И вот так Марк и Линда оказались возле университета. Здесь бы ему не помогли ни пропуск Линды, ни российские корочки — внутрь Марка не пустили, и тогда пара принялась ждать у ворот, выглядывая каждого мужчину лет пятидесяти и расспрашивая прохожих, не знают ли они некого Патрика Макдауэлла.