— Эбби? — дядя Патрик снова показался в холле. — Все хорошо?

— Да, дядя, — кивнула головой Марина и утерла слезы.

Патрик успокоился, увидев их двоих, спокойно беседующих в креслах, и снова скрылся на кухне. Закипел чайник.

— Давай так. Расскажи мне все по порядку. Все, что помнишь? С самого своего детства. Сможешь?

Марк вдруг коснулся ее обнаженного плеча, и Марина вздрогнула. Тепло его пальцев обожгло кожу.

— Не здесь. Пойдем в спальню. Это та дверь. Я сделаю себе чаю. Дядя как раз чайник поставил… Ты будешь?

— Пожалуй… — прошептал Марк.

Она проводила его в свою спальню, и он сел на кровать, но чаю так и не дождался. С двадцать минут он сидел на ее постельном, пока не зашел сам дядя Патрик и не начал что-то агрессивно спрашивать. Тогда Марк и понял, что Марина улизнула. Аристов выбежал из дома на ее поиски, но он и не знал, в какую сторону бежать. И где теперь Марина собиралась скрываться?

Дядя Патрик вышел на порог своего дома. Он говорил с кем-то по телефону, и через пару минут вдалеке послышались сирены. Аристов бросился бежать в особняк Ковалевых со всех ног, забыв о Марине.

— Что ты будешь делать дальше? — спросил Димитрий Райана, когда они закончили молиться. Делали они это в своем доме, чтобы ни один язычник не видел того, за что был готов убивать на хмельную голову. А после молитвы, если же они уходили из избы, прятали свои кресты и Библию под половики.

— Ты о Марне? — Райан поцеловал крест на своей груди, что Димитрий привез из Византии и подарил парнишке, и спрятал его под свою рубашку. — Она теперь жена язычника.

— Ты так легко сдаешься?

— Предлагаешь мне украсть ее у новгородского князя и сразиться с многотысячной армией?

— Царь Соломон, самый великий царь из всех еврейских, — Димитрий загадочно начал свою новую историю и подошел к очагу, чтобы развести огонь. — Разве родился бы он, если бы царь Давид не сражался за свою жену Вирсавию, что он отобрал у своего лучшего воина? И если бы не было Соломона, не было бы и нашего сына Божьего, Иисуса Христа, благодаря которому мы с тобой, Райан, теперь открыли свои сердца истинной вере.

— Только вот я не царь, — вздохнул Райан безутешно. — Все наоборот. Я тот несчастный воин.

— А что же Давид и Эбигейл?

— Еще одна библейская история?

— Конечно, — Димитрий присел на табуретку, зазывая Райана сесть рядом. Эбигейл была названа одной из самых прекрасных женщин своего времени. Чем Марна тебе не Эбигейл? И был у нее жадный и богатый муж, Навал. Чем Навал тебе не Олег? И…

— Ты всегда рассказываешь так запутанно! — жаловался Райан.

— Ты слушай! Слушай! Когда воины будущего царя Давида были в пустыне, они помогали пастухам Навала охранять его животных. Позже Давид отправил к Навалу послов. От имени будущего царя они попросили богача об ответной услуге: воинам нужно было продовольствие. Но Навал грубо им отказал, заодно назвав Давида «неизвестным рабом, бегающим от своего господина». Рассерженный Давид решил наказать обидчика и весь его дом. А? Чем тебе Давид, которого назвали рабом, не Райан МакДауэлл, что рабом на деле и никогда не был? Райан МакДауэлл, сын судьи и богатого скотовладельца! У него в Ирландии свое имение и свои зеленые поля!

Райан смеялся над Димитрием и качал головой. Ему было стыдно, но в чем-то монах был прав.

— Когда же Эбигейл узнала об этом, то сама собрала весь хлеб, скота и провизию, нужные воинам. Она молила будущего царя Давида о пощаде, а через дней муж ее, Навал, скончался…

— Сам? Не убили его?

— Сам! Бог всегда все видит и знает!

— И что же дальше?

— Царь Давид женился на Эбигейл, и она родила ему сына.

— И чему же эта история должна научить меня?

— У тебя есть гораздо больше, чем у князя Олега. С тобою сам Господь. Так молись, и Он сам укажет тебе путь.

— Думаешь, Господь бы закрыл глаза на измены и предательство? На прелюбодеяния?

— Ты хочешь стать ее любовником? — догадался Димитрий и подставил ладони к очагу, в котором уже заиграл огонь. — Я знаю много подобных историй, где бездетная жена позволяла своему мужу войти в покои служанки, чтобы после усыновить ее детей. Рассказать тебе?

— Нет, хватит историй на сегодня. Это все не то, Димитрий. Все не то… — вздохнул Райан. — Я должен ее увезти. Как-то выкрасть… но я не могу рисковать ее жизнью. Я не прощу себя, если она получит еще один шрам. Этот Олег — слепой и упертый баран. Он не видит, что своим решением лишает счастья не только нас, но и самого себя.

— Любовь действительно слепа, — хмыкнул Димитрий. — Я ведь тоже сбежал из монастыря, когда встретил свою Варвару. Вот меня Господь и наказал. Я остался вдовцом, вернулся туда, откуда сбежал.

— Я должен предложить ему нечто, что будет ему дороже, чем Марна. Но нет у меня ничего.

— Ты уже предложил. Свою жизнь. И он не принял этот дар.

— Соберу наемников к следующей весне… чтобы уплыть, — будто уже сам себе ответил Райан. — И дело с концом… Только вот одна беда, я никому из них не доверяю.

— А не собрать ли тебе наемников за пределами Новгорода? — тогда Димитрий посмотрел на Райана и улыбнулся по-своему, сжав губы в трубочку.

— Ты… на что-то намекаешь? Ну, не таи, старик, говори.

— Все это время ты пытался нанять тех, кто уже служит Олегу. А как же насчет тех, кто живет в лесах или полях? Тех, кому действительно нужно твое серебро? И тех, кто не посрамится убить Олега, если тот встанет у вас на пути с Марной? Я слыхал, на этих землях много есть повольников.

— Повольников?

— Да, свободные люди, не служащие никому. Они обычно занимаются торговлей или разбоем. Такие люди на радостях соглашаются на новую авантюру и идут за горизонт, чтобы добыть себе нового добра или земель. Ты им скажи, что это будет экспедиция, на новые места — за пушниной и солью. Скажи, что там, за морем, грады стоят из серебра и золота, они и пойдут.

— Думаешь, пойдут? А что дальше? Разве повольник я? Разве нужны мне пушнина и соль?

— Ты их отвезешь за море. Иль они тебя. А дальше пусть сами.

Райан отвернулся от Димитрия и уставился на очаг. Зрачки его расширились.

— Тогда будет у тебя и свой народ, что был у царя Давида. И Эбигейл покинет Навала, чтобы остаться с тобой. Ну, и меня возьми с собою.

— Я пришел попрощаться, — Райан отвел Марну за пристенок в хмельной, где он ее и нашел, как обещала Иттан. Уж какой вечер Марна отправлялась в пивнушку и просила у карлика кадку за кадкой, а после язвила ему на его же язвительные шутки и замечания. Только вот хмель никак не умалял других неприятных чувств. Она искала Рузи Кару, чтобы поговорить с ним, а тот никак не появлялся.

— Попрощаться? — Марна округлила глаза, поскольку видела уже совсем плохо от хмеля, ударившего в голову. Лучины в пивной еще не зажгли.

— Я ухожу на юг в поисках наемников, повольников.

— Тебе не хватит серебра, чтобы держать их так долго подле себя. Для повольничества всегда были нужны хорошие спонсоры.

— Спонсоры? Что это?

Марна прикусила нижнюю губу, пытаясь вспомнить иной, более старомодный синоним.

— Жертвователи. Пусть будет так. Эти люди будут хотеть есть каждый день. Им будут нужны лодки, девки, оружие и прочее…

— Мне много и не надо. Только, чтобы забрать тебя у Олега.

— Райан, я… Ух ты! — она воскликнула, и голова ее закружилась. Марна смеялась, и Райан держал ее за локти и прижимал к стене, чтобы та не свалилась с ног. — Нет, нет, нет и нет, — она качала головой. — Я не могу отпустить тебя.

— Ты все еще видишь во мне слабого трэлла? — Райан сглотнул ком. — Я докажу тебе обратное, когда вернусь за тобой на корабле, полном воинов.

— Кто вообще вбил тебе это в голову? Про повольничество? Райан, это разбойники и пираты. Твой Бог простит тебе это?

Райан молчал.

— Ты христианин, а повольники — язычники. Они не пойдут за христианином, скорее сделают с тобой то же самое, что сделал однажды Рёрик.