Райана посадили в одну темницу с Синеусом. Ирландец и не знал, как теперь говорить со своим бывшим хозяином. И был ли он теперь бывшим? Синеус и не сразу признал его. Таким славным воином Райан стал. Ничего в нем не осталось от трэлла. Когда ирландца кинули в темницу, Синеус, было, подумал, что это один из варягов, а затем Райан поднял голову и глаза его блеснули животным блеском.

— Райан… ты ли это? Или чудится мне вновь?..

— Я.

— Как ты здесь? За что?

— Я пришел убить тебя.

— Сменил одного хозяина на другого и думаешь, что теперь свободен? — усмехнулся Синеус, думая, что Райан до сих пор служит словенам.

— Я всегда был свободен.

Синеус только ухмыльнулся в ответ на дерзость своего бывшего трэлла.

— Нет человека более свободного чем тот, что принадлежит Богу, — добавил Райан. — Но я человек чести, и я помню обо всем, что ты сделал для меня. Я дам тебе второй шанс.

Синеус отвернулся от Райана и уставился на решетку. И если бы раньше эти слова разгневали его, и он бы тут же нашел, как выбить из трэлла всю эту дурь и самовольство, то теперь… ему было все равно. Темница совсем высосала из Синеуса жизнь, и только Ефанда, ставшая ему теперь почти женой, поддерживала тот слабый огонь в груди Синеуса. Приходя в темницу, она рассказывала варягу, что вёльва научилась воскрешать людей, а значит, еще все впереди. Она обязательно вытащит Синеуса, они обязательно вернут к живым все тех, кого потеряли, и все у них будет, как раньше. Одного Синеус не понимал: зачем же тогда он Ефанде, если Рёрик снова станет живым?

— Прими христианство, и я оставлю тебя в живых, — Райан снял со своей груди нательный крестик, подаренный Димитрием, и протянул его Синеусу.

Райан удивился, как легко Синеус взял тот крестик из его рук, но затем он вдруг швырнул его через клетку, и тот прокатился аж до противоположной темницы.

— Ты сделал свой выбор.

— Что же ты собираешься теперь делать, если однажды выйдешь отсюда, свободный человек? — прошептал Синеус не без усмешки, все так же рассматривая кривые железные прутья. Угроза Райана будто бы не пугала его.

— Я отправлюсь домой.

— Конечно, — Синеус криво улыбнулся. — Ты считаешь, что Ирландия — до сих пор твой дом? Никто не вернет тебе твои земли. Если же ты и дойдешь до туда, то только, чтобы оросить эти земли своей христианской кровью.

— Не земли — мой дом, а моя семья.

— Твоя семья?

Райан понял, к чему Синеус клонил, но не мог произнести этого вслух.

— Моя сестра жива, и ты знаешь это сам. Марна пойдет со мной.

— А я ведь… любил тебя, Райан, — Синеус, наконец, соскочил с места, и Райан встал следом, готовясь к схватке. — Я не собираюсь драться с тобой. Я… Я люблю тебя, Райан. И желаю тебе только добра. Хочешь убить меня — давай. Но твой христианский бог простит тебе это?

Я люблю тебя. Райан никогда прежде не слышал этих слов от Синеуса ни в свою сторону, ни в чью-либо еще. Он и вовсе думал, что такие слова отсутствуют в языке норманнов. Но Синеус сказал эти слова, и они звучали честно. Райан поверил ему. Но что так изменило бывшего хладнокровного убийцу? Неужели это отчаяние?

Райан потряс головой. Синеус сам решил дать ответ, заметив застывший вопрос в глазах Райана.

— Я потерял братьев. Я потерял дом во Фризии. Я потерял дом здесь. Я устал. И если раньше никакая усталость не могла остановить меня сражаться, то теперь все иначе… потому как… сражаться больше не за что и не за кого. Все, что у меня теперь есть — Ефанда и ее сын, мой племянник, которого я хочу растить, как своего сына.

— Ты потерял не все, — Райан покачал головой. — Если бы ты нашел Бога, то…

— Замолчи! Только не это! — Синеус отмахнулся от него рукой. — Заткнись, Райан! Бог! Господь! Иисус! Какие же вы глупые! Глупые христиане!

Райан закрыл глаза, чтобы подумать, а затем вдруг лезвие скользнуло через его рукав к нему в ладонь. Синеус отошел к стене, защищаясь. И когда Райан уже был готов нанести свой удар, в коридоре вдруг послышались громкие звуки и возбужденные голоса. Мужчин было несколько.

— Харальд! Харальд!!! — казалось, кричал вовсе не человек, а настоящий зверь.

Кто-то шел вдоль темниц по коридору и стучал мечом по каждой решетке, и она звенела. Видимо, остальные остались стоять у дверей.

Синеус поднялся, но молчал. Кто мог звать его так? Только такой же как он. Только варяг. Только дан. Наконец, тот человек снаружи дошел до их с Райаном темницы.

— Харальд!

— Кто зовет меня? — наконец, отозвался Синеус.

Райан спрятал лезвие. Нельзя было рисковать сейчас. Он не выйдет победителем в этой схватке против, минимум, троих.

Мужчина остановился у решетки и повернулся лицом. Ни Синеус, ни Райан не знали его и видели впервые.

— Твой спаситель! — рассмеялся низко мужчина, ловко достал топор из-за спины и принялся рубить замок на решетке.

Синеус и Райан наблюдали, но не спешили выходить. Наконец, замок с грохотом упал на земь, и варяг зашел внутрь сырой комнатушки.

— Кто ты такой?

Без всякого оружия Синеус чувствовал себя собачонкой, загнанной в угол. Что он мог сделать против этого великана с топором в руках?

— Ты Харальд? — спросил мужчина, оскалившись, и вдруг перевел взгляд на Райана. — Видать, ты мне тоже нужен. Бегом, пока есть время!

Синеус не сдвинулся с места.

— О, боги! — простонал мужчина с досадой и протянул меч Харальду. — Еще не разучился⁈ Ты чего такой зашуганный? Думаешь, я своего резать буду⁈ Бери меч и на выход!

Синеус все же решил довериться судьбе. Он принял меч из рук другого варяга, сжал его горячую рукоять пальцами, и кровь его вмиг забурлила, а щеки зарумянились. Синеус снова стал Синеусом.

Райану дали меч на выходе из темницы. Синеус не стал выдавать его и сказал тому, другому варягу, что ирландец с ним. Когда они поднялись из сырого подвала наружу, Райан насчитал пятерых убитых стражников. Все они лежали на земле в метрах тридцати друг от друга, раскинув руки. Их всех убили одинаково: прокололи шею, и кровь фонтаном хлестала в разные стороны.

Незнакомец вел Синеуса и Райана обходными путями, чтобы не попасть в главный двор крепости, где уже вовсю кипели битва и резня.

— Я не могу уйти, не закончив кое-что, — Синеус вдруг остановился перед небольшой потайной дверцей, ведущей в одну из башен.

Освободитель не спорил. Он только взглядом спросил, насколько это было важно.

— Он убил Рёрика, — ответил Синеус и почувствовал, как зубы его застучали от злости. — Убил нашего конунга.

— Тогда мы идем вместе, — незнакомец кивнул головой и пропустил Синеуса вперед, чтобы следовать за ним.

— Кто ты такой?..

— Меня зовут Эрик. Я викинг и двоюродный брат Бьерна Железнобокого, дорогой ярл, — холодно ответил мужчина.

Синеус прищурился, пытаясь вспомнить лицо Эрика, которого видел в последний раз двадцать лет тому назад, когда тот был лишь сопливым мальчишкой. Но он никак не мог узнать этого мальчишку в мужчине, что стоял перед ним, обрызганный кровью с ног до головы. Впрочем, Синеус решил, что все вопросы он задаст позже, если выберется из Хольмгарда живым. Тогда Синеус окинул взглядом Райана, решая что делать с ним. И если теперь в его руке меч, а за спиной сильный варяг со своей дружиной, не оборачивает ли это время вспять? Не делает ли это Райана снова его трэллом?

— Я пойду с тобой, — и этот бывший трэлл ответил до того, как ему задали вопрос. — Наш с тобой вопрос не решен.

— Вадим, — он обозначил их цель.

Райан кивнул головой, и они с Эриком последовали за Синеусом в хозяйскую башню, на крыше которой стояли Мстислав и Вадим, наблюдая за кровавой битвой во дворе их, казалось раньше, неприступной крепости.

Райан шел последним и не сводил обеспокоенного взгляда со спины Синеуса. «Я люблю тебя,» — звенело в его ушах. И тогда он понял. Викинг только тогда перестает быть викингом, когда в его руках нет оружия. И никакая любовь, ни к мужчине, ни к брату, ни к женщине не сделает из убийцы раскаявшегося человека.