— А ты не в духе! — посмеялся Кнут, укутываясь в медвежью шкуру. — Что разозлило тебя так? Магнус или все же та баба, убившая его?

Бьерн сел напротив и скрестил ноги, вытянув их. Кнут, наконец, отыскал кувшин, потянулся к нему, но Бьерн тут же пнул сосуд ногой, и эль журча вылился на землю.

— Того беглеца не смогли отыскать… словно провалился под землю… Кто мог быть это?

И тогда Бьерн нахмурился, но все же не озвучил свою догадку. Кто еще мог помочь вёльве, а затем раствориться в воздухе? Никак иначе, это был сам Один… и наверняка, он уж давно обернулся вороном и летал над их головами, проклиная за трусость…

— Нужно обсудить план, — только изрек Бьерн.

— Что же за план?..

— Мы пошлем в Хольмгард гонца из ближайшей деревни с вестью о том, что ведьму видели здесь. Пусть скажет, что она в плену и под стражей. Гонца спросят, как много людей он видел, гонец скажет, что тысячи… несколько тысяч могучих воинов.

— Но если они придут сюда…

— Хорошо, если придут. В Хольмгарде не больше двух тысяч воинов. Многие полегли после битвы с хазарами, а затем и с древлянами. Даже если они отправят всего лишь половину, в крепости останется только тысяча, с которой нам и придется биться. Крепость будет менее защищена, и если битве суждено случиться, мы будем в выигрышной позиции.

— А ты уверен, что князь отдаст своих людей, чтобы те шли за вёльвой? Она же просто женщина!

— Просто женщина? Опомнись, Кнут.

— И что же дальше? Что они найдут, когда придут сюда?

— Оставим здесь всего лишь человек пятьдесят. Нужно заманить словенов на болота. С этим я к тебе и пришел. Изучи каждую тропу вдоль и поперек так, чтобы наши воины могли отступить, а их воины — утонуть. Паводки начались.

— О боги… — Кнут побледнел от волнения. — Как ты это, Бьерн, вообще выдумал?

— У тебя нет права на ошибку. Выбери лучший путь для отступления, и пусть каждый… каждый из наших знает, в какую секунду и куда его нога должна ступить.

— Что же делать с вёльвой, пока тебя нет?

— Отправишь ее по ту сторону болот заранее. Я видел в соседней деревне одну рыжую девчонку и уже отправил за ней людей. Пусть станет приманкой для словен. Когда они поймут, что это ловушка, будет уже слишком поздно. А пока… сделай то, что я сказал тебе. И смотри за тем, чтобы ни один волос не упал с ее головы. Я предупредил. Когда мы разберемся с крепостью, я вернусь за своей вёльвой.

— Наши люди уже шепчутся…

— О чем же?

— А ты сам не знаешь?

— То, что я позволил ей сделать, было справедливым. Ты так не считаешь?

— Я-то, может, и считаю, но… Тебе нужен новый план. Покажи своим людям, что ты все еще сильный конунг, которого не победить. И пока тобой так легко управляет какая-то женщина…

— Она не управляет мной.

— Бьерн…

— Я все сказал.

— Трахни ее уже и покажи всем то, что они хотят увидеть в конунге. Или ты это сделают за тебя другие.

— Вот и не допусти этого, — Бьерн вышел из палатки.

— Трахни ее! — донеслось до него эхом.

Когда же Бьерн шел к своему месту, он краем уха услышал, о чем шептались другие викинги у очага.

— Нужно перерезать ей глотку, как только Бьерн уйдет!

— Сначала я ей засажу по самые гланды, — радостно подхватил другой.

— Вы бы не о женщине думали, а о том, что делать с конунгом.

— Уберем ее с его пути — и наш конунг вернется назад. Она околдовала его!

— А вы не думали, что он просто… у него пять жен было, и ни с какой не было детей. Быть может, он теперь совсем не может? Быть может, наш конунг вовсе и не способен быть мужчиной? Там, ниже пояса?

Бьерн сжал кулаки, и тогда весь его характер викинга показал себя в своей красе. Он потер бороду, быстрым шагом прошел мимо своих воинов, так, чтобы они его видели, прямо в палатку вёльвы. Она вскрикнула. И тогда воины встали из-за очага и вытянулись в струнку, чтобы наблюдать за тенями, двигающимися в палатке.

Бьерн взял Марну силой. Она извивалась под ним, умоляла его, но он был непреклонен. И хотя Бьерн был нежен с ней в нужных местах, Марна мало чем наслаждалась. Бьерн лежал на ней всем телом, пригвоздив ее к полу. Он держал ее руки в своих руках, и она была словно распята.

— Я не прощу тебе этого, — шепнула она ему, когда он закончил и положил свою голову рядом с ее.

— Теперь ты моя. Моя, — ответил он, задыхаясь. — Никто не посмеет тебя тронуть, когда я уйду.

— Так значит, все ради этого? Моей безопасности? Ради этого ты изнасиловал меня? — смеялась она со злостью.

Бьерн чуть приподнялся и посмотрел Марне в глаза.

— Я сделаю тебя королевой. Королевой быть всяко лучше, чем вёльвой. Я вернусь за тобой, как только мы возьмем крепость в Хольмгарде. Надеюсь, ты уже будешь ждать меня не одна.

Часом позже Бьерн снова вернулся в ее палатку, и она тут же встала в полный рост.

— Пришел насиловать меня во второй раз? — сурово спросила она его и плюнула ему под ноги.

Тогда он поднял свою руку, в ней была голова Магнуса.

— Если я причиню тебе боль, сделай то же самое со мной. Я согласен. Я сам склонюсь перед тобой, чтобы ты опустила меч на мою шею, — Бьерн бросил голову Магнуса к ногам вёльвы и вышел из палатки, не попрощавшись и не попросив благословения перед возможно грядущей битвой.

— Легко отрубать головы тем, кто уже мертв? — крикнула она ему вслед, но он уже и не слышал.

Марна уставилась на отрубленную голову. Глаза Магнуса были открыты. В них так и застыл ужас, с которым он смотрел на нее перед своей смертью. Кроме глаз на его лице и не осталось ничего, напоминающего лицо. Она оттолкнула голову ногой, чтобы та перекатилась, погладила себя по ноющему животу, а затем легла спать и сама на следующее утро удивилась, как легко и сладко она спала. Страх? Она и не знала теперь, что это. Одна только злость. Одна только ненависть и желание убивать.

Когда Рузи Кара тенью проскользнул в палатку Марны, она тут же перевернулась на живот и выставила перед собой нож, что Бьерн оставил ей на всякий случай.

— Ты… ты спас меня… — прошептала она, но все же не убрала ножа, села на ягодицы. — Ты всегда был рядом, если пришел так вовремя. Почему ты не предотвратил все это?

— Все это не случилось бы, если бы не отдала дирхам своему мужу! — злобным шепотом ответил ей Рузи и опустил свою капюшон. — С каждым днем ты заставляешь меня все больше хотеть убить тебя!

— Так сделай это! — Марна перевернула нож и взялась за лезвие, предлагая мужчине взяться за рукоять.

Рузи Кара тяжело вздохнул.

— И все же… несмотря на наши проблемы, у нас еще есть шанс вернуть тебя домой.

— Мой дом — это мой муж и мой сын!

Марна вдруг осознала сказанное.

— Сын! Я родила сына! Ты обманул меня!

— Этого сына не должно было быть и в помине! Ты основа обхитрила Всевышнего, и он не простит тебя за такое! Я смотрю, этот варяг оставил в тебе свое семя. Что же… не хотела по-доброму, вышло по-плохому, но все же вышло…

— Этот ребенок не будет жить, — Марна стиснула зубы и поднесла нож к своему животу, угрожая Рузи.

— Твой выбор. Смерть сейчас… или все же прежняя жизнь.

— Прежняя жизнь? Прежняя?

— Такая, какая она и должна быть. Ты ведь хочешь увидеть свою мать?

Рузи Кара знал, на что давить, и Марна медленно опустила нож на постель. Окровавленная ладонь ее заныла от пореза.

— Он уже идет за тобой, чтобы помочь.

— Олег? — радостно прошептала Марна, и Рузи Кара лукаво улыбнулся.

— А ты все же послушала меня хоть один раз и забыла о Райане…

— О чем ты? Это Райан?

— Нет, не тот и не другой.

Рузи Кара вынул из кармана серебряный дирхам и протянул его Марне.

— Не смей заходить в воду ради своего пса. Я даю тебе последний шанс.

— Это… это мой дирхам. Ты и впрямь следовал за мной всюду! И не помог мне! Какой же ты…

Марна подняла глаза на Рузи, но его и след простыл, будто он и впрямь был Одином и мог обращаться в ворона.