— Мой князь, — на наш завтрак просачивается Алишер, который снова как-то по-злодейски потирает ручки. — Я пришёл подготовить наложницу…

— В этом нет нужды.

— Но тогда она растратит всё…

— Она не подходит.

— Оу… очень жаль, — глазки его, напротив, загораются жадным интересом. — Значит, я могу забрать её?

— Нет.

— Но… зачем она вам? — Алишер улыбается, но как-то нервно.

Князь не считает нужным отвечать, и я втайне радуюсь. Кристер хоть и жуткий, да и вообще виноват в моём перемещении из реальности в мир кошмаров, но с ним спокойнее, чем с маньяком, одной из первых фраз которого было предложение меня изуродовать.

— Князь… — не сдаётся священник.

— Алишер, ты считаешь, что я должен обсуждать с тобой принятые решения?

— Н-нет, что вы…

— Тогда достаточно вопросов. Через полчаса мы выезжаем.

— Конечно, — разочарованно отвечает Алишер. — Распорядиться о рабах?

Я вздрагиваю и поворачиваюсь к Кристеру. У него есть рабы? Откуда? Что-то у меня нехорошее предчувствие, относительно их судьбы.

— Да, подготовьте.

Волосы на моём затылке встают дыбом. Получается, если сегодня не умру я, он сделает ледяной скульптурой кого-то другого?Дорогие читатели!Если вам нравится история, зажгите ей сердечко, это не только вдохновляет, но помогает в продвижении😊

Едва дождавшись, когда Алишер выйдет, я пронзаю Кристера взволнованным взглядом.

— Рабы? В вашем мире есть рабство?!

— Хорошо, что ты уже приняла судьбу и не споришь на тему реальности своего переноса в другой мир, — князь наливает себе ещё кофе, а мне сразу хочется устроить истерику. — Почему тебя удивляет существование рабов?

— Потому что это… неправильно!

Кристер качает головой, и разговор прерывается. Я смотрю на свои вафли и понимаю, что аппетита снова нет.

«Он нуждается в твоих чувствах больше всего», — напоминает голос кролика из сна.

— Кто эти люди? — снова спрашиваю я.

— Какие?

— Ты понял, о чём я! Вы захватили их в плен или что?!

— Это преступники, преступления которых настолько серьёзны, что им закрыто возвращение в общество. Их лишили права распоряжаться своей жизнью. Поэтому они — рабы, — объясняет Кристер.

С меня спадает боевой настрой, но я всё равно возражаю. Из чувства противоречия.

— Это жестоко. А как же несправедливо обвинённые?

— Катя, ты хочешь вернуться к вопросу использования твоей энергии?

Я затыкаюсь и тру рисунок на руке. Зря я всё же выпендриваюсь. Кристер не из тех мужчин, кому стоит перечить. Да и этих рабов я пока в глаза не видела.

— Доедай, — Кристер вытирает губы салфеткой и встаёт.

Я опускаю взгляд и слушаю, как удаляются его шаги, а потом вздыхаю и внимательнее рассматриваю рисунок на руке. Тонкие волнообразные завитки немного мерцают. Издалека можно, наверно, принять за золотую цепочку. Вот только князь требовал спрятать и не показывать. Пока у меня нет причин ему не верить.

Интересно, что это на самом деле. Она появилась, когда он попытался меня размотать. Вдруг в этом дело? Вдруг моя энергия какая-то особенная, и Кристер не может ею воспользоваться? Или она вообще ему вредит, а признаться — значит, переступить через себя. Само собой, его морозное величество на это не согласен.

— Что ты задумала, змея? — шипят из угла.

Я резко одёргиваю рукав, пряча метку, и поворачиваюсь. Не заметила, когда в комнату вошла Бригитта.

— Что?

— Пригрели змею на груди. Что ты задумала, мерзавка? — зло шипит служанка. — Погубить его хочешь? Или считаешь, что самая умная, раз пытаешься соблазнить князя? Он слишком умён и не купится на это!

Боже мой, какой же тяжёлый она случай…

— Бригитта, ты о чём вообще? Я не понимаю.

— Он должен был измотать тебя, но передумал. Почему?!

О-о-о, похоже, сейчас именно тот момент, когда мне нельзя признаваться? Внутри поднимается жажда протеста. Взять и сказать ей? Что будет?

В конце концов, Кристер сам виноват. Надо было объяснить нормально, что это за метка.

Опять же, Бригитта хоть и странная, но живёт в замке Кристера, выполняет его поручения и помогает с иномирками. Может у кого-то такое было? Вдруг пойму, что делать?

Ладно, я не доверяю ни одному из них, а так хоть получу информацию.

— Он передумал меня разматывать, потому что пытался потянуть мою силу, и появилось это, — я задираю рукав. — Не объяснил, что это значит. Ты знаешь, что это такое?

Женщина хватает меня за запястье и подтаскивает к себе. Мне больно от её цепких холодных пальцев, но молчу. Сосредоточилась на том, чтобы попытаться угадать, её мысли.

— Как же так? — шепчет Бригитта.

Мне становится страшно от её реакции.

— Что это значит? — я сглатываю. — Я умру?

— Совершенно точно, — кивает она. — Ты же человек. Люди смертны.

Вот блин. Эта женщина такая странная!

— А что это за метка? Почему она появилась? Что значит?

Бригитта поджимает губы.

— Тебя будут чуять тени и демоны вечной зимы. Ты их наречённая, пара.

Я вздрагиваю и прижимаю к груди руку.

Господи боже мой…

Мне не нравится сочетание слов «наречённая» и «демоны». Почему я?! Меня вообще не должно быть в том мире!

А ведь Кристер тоже насторожился. Обещал, что поможет снять её. Но в то же время он сказал, что не оставит меня в безопасном замке, а возьмёт с собой. Зачем?!

— Что мне делать? Бригитта! Как её снять? Кристер тащит меня на битву — и тут же киваю сама себе. — Он хочет сделать меня приманкой. Загнать их в ловушку. Или что-то вроде этого. Боже мой. Я не хочу. Что делать? Ты можешь мне помочь? Скрыться, спрятаться?! Пожалуйста, Бригитта!

— Помогу, — она покивала. — Во-первых, ты должна быть подальше от князя, ибо будешь подвергаться опасности. Во-вторых, на битве держи сердце закрытым. Тени могут издеваться над жителями, но ты должна оставаться холодной. Помни, это люди не из твоего мира. Не реагируй, девочка, и вернёшься.

Вернусь? В смысле домой? В свой мир?

— Катя.

В столовую возвращается Кристер, облачённый в подобие доспехов из выбеленной кожи. На плечах плащ, похожий на тот, в который он кутал меня вчера, но синего цвета, с такой же опушкой. Даже волосы собрал на затылке, открывая по-мужски красивое лицо.

— Ты закончила есть? — спрашивает он, сосредоточившись на надевании перчаток. — Пора ехать.

— Нельзя ей, — Бригитта мотает головой и выдаёт совершенно внезапное. — Подозрение у нас, что призвали её не одну.

— Говори яснее, — сдвигает тёмные брови Кристер.

— Дитятко у неё под сердц…

Закончить она не смогла.

— Что? — князь так рычит, что от эха звякнула посуда, а затем пронзает меня взглядом будто мечом. — От кого? Какой срок?

Я кошусь на Бригитту. Это будет о-о-о-очень непросто объяснить, ведь у меня тут как бы… непорочное зачатие.

Не представляю, как мне реагировать в этой ситуации. Сказать, что Бригитта лжёт и никакого ребёнка нет? А что, если ему станет меня жаль и он не потащит на поле боя?

— Какой срок? — рычит князь.

— Маленький, — тихо отвечаю я и решаю подстраховаться. — Я и сама не знала.

— Кто отец?

Я краснею до кончиков волос. Он, кажется, всё ещё думает, что я была куртизанкой.

— Как его зовут? — продолжает допрос Кристер.

А это ему зачем?! Да и что изменит?

— Разве важно? Вы вряд ли знакомы, — увиливаю я.

— Назови имя, Катя. Я не стану повторять второй раз.

Сглатываю и неожиданно выдаю:

— Сергей, — моё лицо уже фиолетовое. — Евгеньевич.

Почему я назвала его? Ведь я знаю столько хороших людей, а называю того, кто предлагал мне рабочее место в обмен на секс!

Боже мой. Это было словно в другой жизни, хотя случилось лишь вчера. Обида набросилась на плечи и вдруг очень захотелось, чтобы назвать Кристеру имя и правда имело смысл. Пусть бы он превратил этого мерзавца в сосульку.