Я стиснула сильнее бусы, и словно упала в яму, наполненную видениями: Улла кралась по подворотням при свете факелов, а за руку её вёл юноша, едва старше её. Они боязливо оглядывались и шли к восточным вратам, пока вокруг шумела музыка и звучали барабаны. Их план почти удался, как вдруг в спину рыбака прилетел топор: он замер, стискивая ладонь любимой, глаза его расширились в ужасе, рванный вдох, полшага, и юноша упал, а стальное лезвие сверкало смертью в пляске огня. Улла закричала и побежала, оглядываясь на преследователя — того самого бонда, что тут же вытащил топор из мертвеца и бросился за кузиной. Она рыдала, но сдаваться не собиралась, однако мужчина оказался проворнее: он налетел на неё, ударяя в живот. Улла согнулась, оглушительно крича и падая на колени — боль и кровь разлились в воздухе. Не церемонясь, бонд схватил её за волосы и потащил волом за собой, однако сдаваться она не хотела: брыкалась и извивалась, вырывая пряди из его кулаков, но мерзавцу было всё равно. В отчаянии и полагаясь на удачу, Улла стиснула попавший под руку камень, швыряя его наугад. Бонд заорал, зажимая лицо и отпуская кузину, но лишь на миг. Вырвавшись, Улла бросилась прочь, но топор оборвал её жизнь.

Я судорожно задышала, отбрасывая бусы — слишком жестокая расправа. Пускай она никогда мне не нравилась и дружбы меж нами не было, однако Улла такого не заслуживала: кузина просто мечтала быть счастливой и любимой. И если её и правда коснётся подобная участь, то винить в этом стоит только ублюдка бонда и Идэ, глухую к чужим словам. Но если есть шанс другого исхода, то надо попытаться найти его.

— Мы укажем, укажем, — вновь раздался шёпот нескольких голосов, которые будто тянули ко мне серые и чёрные нити сейда, предлагая их коснуться. Ситуация повторялась: я видела смерть Дьярви и Сигрид, но не смогла спасти их, а теперь Улла. Нет, она спасётся. По крайней мере я попытаюсь сделать всё возможное, и осторожно, боясь всего на свете, протянула руку навстречу пугающим нитям.

Холод и мрак вмиг накрыли меня с головой, будто погружая в бездонное море льда и тумана Хельхейма. Перед глазами пронеслись образы, как Улла выходит замуж за того же самого бонда, отдаётся в первую ночь, а рыбак следует за ними в одал, сказываясь новым рабочим. Мерзавец пьёт, избивает трэллов и измывается над ними, пробуждая в них страшную ненависть и жажду отмщения. Рыбак подначивает каждого, кузина помогает им, сказываясь доброй и милой. И однажды ночью Улла убивает бонда, становясь полноправной хозяйкой одала.

Видение отпустило: значит, чтобы спасти кузину, нужно отговорить её сбегать и, наоборот, выйти замуж за негодяя. Вот только согласится ли она? И как это провернуть? Даже если пойти к ним сейчас, то слушать никто не станет: Далия не просто так оборачивалась постоянно, боясь, что её поймают за разговорами со мной, а тут просто заявиться на порог и объявить о своих видениях — дурная идея. Да и поверил бы мне хоть кто-то — сомневаюсь. От волнения стала расхаживать из угла в угол, привлекая внимание Кётр, которая соскочила со скамейки и принялась ласкаться. Но что волновало сильнее — так это таинственный шёпот, вызывающий столько вопросов, что голова шла кругом. Я оглянулась, примечая всё также нити сейда, но больше не могла разглядеть паутину чёрных и серых оттенков — она испарилась также неожиданно, как и появилась.

В видениях не заметила, как пролетело время: солнце уже склонилось к закату, а тир суетились возле стола, накрывая для ужина. И, видимо, аромат горячей еды оказался столь силён, что привлёк внимание неожиданно вернувшихся Лив и Вальгарда. Они шли, весело болтая и улыбаясь: может, я ошибалась на их счёт, и всё же Бьёрнсон способна надеяться на счастье рядом с братом? В конце концов она не такая уж и плохая. Стоило им минуть порог, как Кётр соскочила с моих рук и стала ластиться теперь уже подле них, мурлыча. Омыв руки и лицо, мы сели ужинать под рассказы Вальгарда о трусливом ярле Змеев, имя которого было столь сложно произносимом, что брат просто окрестил его Червём. Он трясся то ли от дуновения лёгкого бриза, то ли от страха и постоянно заглядывал в глаза Харальда, будто ожидая одобрения или, наоборот, переживая, что ляпнул не того. Жена его оказалась точно такой же, так что ни у кого не осталось сомнений, что эта парочка — лишь условная власть в Ормланде, а истинный правитель — капитан. Тем не менее допросить ярла стоило, и Харальд решил приготовить для него настоящее испытание: вырвать из тёплой постели глубокой ночью и допросить о происходящем. Вальгарду следовало там присутствовать, так что он надеялся отдохнуть пару часов, но Норны решили иначе, и на пороге возник Матс.

— Господин хэрсир, — начал он с порога, подходя ближе и клянясь — видимо, брат всё же снискал его уважение. — Пришло письмо с Утёса: в полдень туда доставили грузы. Ждут ваших указаний.

Вальгард резко умолк, перечитывая записку и протягивая её нам. Мысль о предательстве тут же возникла в голове, и я хотела уже спросить, как брат опередил:

— Ты считаешь, это ловушка?

Матс покачал головой:

— Видар суетится много, как и остальные без должного капитана — могут наделать глупостей. Тем более это дела только местных — о драккарах нет ни слова. Да и потом, сейчас праздник, господин: люди заняты, могут пропустить многое.

От него не веяло холодом, насмешкой или враждой — напротив хускарл действительно переживал. Правда, о том ли — сказать не могла.

— Зато я могу, — за секунду до своего появления проговорил Эймунд в моей голове и резко открыл дверь: — Добрый вечер, господа. Вижу, скучать вам не приходится.

Вальгард молча передал ему записку и устало помассировал виски, закрывая глаза и шумно выдыхая — жизнь не давала ему и минутки на передышку. Лив сочувствующе посмотрела на него, и я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза — точно устрою брату взбучку за то, что так играется чувствами Бьёрнсон.

— И что ты решил? — поинтересовался Эймунд, быстро умывшись, и по-хозяйски уселся за стол, накладывая в чистую тарелку овощей с рыбой и протягивая такую же порцию Матсу. Однако тот решился сесть только после кивка брата.

— Если выехать сейчас, то успеем перехватать и Видара, и его помощников прямо с грузами, — протянул Вальгард, скрещивая руки и прислоняясь к стене. — Две проблемы: первая — мне нужно присутствовать на беседе с ярлом Змей.

Эймунд отмахнулся, прожёвывая:

— Не проблема. Я справлюсь и сам, а с твоего позволения возьму ещё и Астрид с собой: вид молодой девушки, которая может сломать все кости одним щелчком пальцев пугает и притягивает. Что скажите?

Все тут же уставились на меня, а я почувствовала, как вспыхнули щёки — колдун опять измывался и издевался. Даже нормально будущее предсказать не могла, а он хотел взять меня на пытки ярла — прекрасно.

— Думаю, его даже пытать не придётся, — Вальгард хмыкнул. — Там достаточно будет один раз взмахнуть ножом, чтобы он запел соловьём. Однако вид толпы вооружённых воинов с суровыми лицами может здорово его испугать, и он не решится рассказывать, а марать об него руки мало кто захочет.

— Астрид не помешает практика с сотворением видений, а здесь и стимул, и повод хорошие, — пояснил Эймунд. — Не переживай: я буду рядом и не позволю напасть на неё.

Вальгард пристально взглянул на меня, ожидая принять любой ответ, однако предложение Эймунда теперь казалось чуточку интереснее. Вводить человека в заблуждение и насылать на него галлюцинации — это пугающе и интересно одновременно. Я кивнула, и брат чуть покачал головой, но он не осуждал, нет, а поражался и будто бы одобрял, если правильно понимала сейд.

— Так, какая там вторая проблема? — напомнил Эймунд, подмигивая мне: он что, всегда ходит по лезвию ножа и ничто не воспринимает всерьез? Или просто слишком самоуверен?

— Вместе с ярлом прибыли люди, которые называются охраной от конунга, но мы думаем, что это наёмники, — проговорила Лив. — Мне удалось увидеть одного из них на рынке, где он о чём-то шептался с местным рыбаком, а затем они разошлись в разные стороны. Решила проводить рыбака, но он исчез возле той самой дыры в палисаде — след оборвался на поляне, а там мы повстречались с Вальгардом. Больше никого найти не удалось, но всё это ни к добру.