— Убба, старший братец Торви, может и быть паршивой овцой, как сказала Астрид, — нехотя протянул Рефил, зажимая пальцами переносицу. — Они давно были знакомы с Дьярви, и учитывая его мерзкий характер — не удивлюсь, если он побратался с Ролло.

От количества новых мыслей голова шла кругом. Мои заботы и переживания казались такими крошечными на фоне всех интриг и заговоров, о большей части которых я даже не догадывалась. Сколько же всего приходилось вот так распутывать Харальду за всю его жизнь, чтобы продолжать оставаться на троне? Интересно, в остальных восьми мирах такая же игра за власть? Эймунд тихо хмыкнул, подмигивая мне: опять читал мысли? Или просто читает меня как раскрытый свиток?

— Вот как мы поступим, — Харальд вновь сложил руки домиком, усаживаясь во главе стола и отдавая приказы. — Мы не можем оставить без внимания нападение Ролло на моих людей в пределах Риваланда, который пока что находится под моей опекой. Если не отреагирую, то лишусь головы ещё раньше, чем задумали предатели. Завтра мы объявим награду за голову Ролло и все те, кто его укрывает, должны быть сурово наказаны. Ярл Змеев вместе с семьёй явится сюда для повиновения, где мы с ним побеседуем в подвалах темниц.

Я бросила сомнительный взгляд на конунга: не случится ли беды, если он так резво будет забирать собственных наместников и казнить их за смерть любого отряда? С другой стороны, промолчать он действительно не мог, учитывая все преступления Ролло и их долгое противостояние.

— Насколько мне известно, ярл Ормланда не более чем пустышка? — уточнил Эймунд, покручивая в руках фигурку с изображением Ёрмунганда. — На деле ведь Змеи подчиняются избранному капитану, который и является для них истинным лицом власти. Думаю, те самые ямы или принадлежат ему, или он вынужден допустить их существование по каким-то причинам.

— Капитан Йоун Одноглазый, — подсказал Рефил. — Он контролирует Змеев и руководит ими, как Один богами. Ярл для него просто никто — отчитывается перед конунгом и отлично, а истинная власть в его руках. Но не думаю, что даже такой падонок стал бы вести дела с Ролло.

— У Йоуна есть дети, — задумчиво протянул Харальд, поправляя бороду. — Если Ролло взял кого-то в плен или же переманил к себе, то Йоун мог пойти на уступки. Проблема в том, что мы не знаем, на каких именно островах обосновался капитан и находятся ямы.

Вальгард обменялся тяжёлыми взглядами с Иваром и позже выразительно взглянул на Эймунда, будто что-то вспомнил, но сказать вслух не решался. На время мы вновь погрузились в тревожное молчание, которое давило и угнетало. Слишком много всего, а риски невозможно велики.

— Вот как мы поступим, — решительно произнёс конунг. — Рефил отправится в Хваланд как хирдман: соберёт дань, послушает жалобы и заодно разузнает всё у Эйрика. Вместе с ним отправится небольшой отряд: там уж сам выбери, кто из них будет следить за лодкой, тележкой и прочим. Приказ не обсуждать, иначе смерть, — хирдман с готовностью кивнул, сжимая рукоять топора.

— В Хваланде при дворе ярла есть травница, — проговорил Вальгард. — Она помогала нам с Иваром, так что может помочь в сборе сведений. И я бы попросил защитить её в случае опасности.

Харальд довольно улыбнулся:

— Дела сердца — жестоки и прекрасны одновременно. Что ж, в случае опасности мы заберём её с собой. Этот вопрос решён. Далее мне понадобится доверенное лицо в Бьёрндалире, — глаза Харальда сверкали сталью в пляске свечей. — Вальгард, если ты не против, то я попросил бы твоего поверенного отправиться к Медведям и разузнать обстановку там.

Вальгард выжидающе взглянул на друга, который медленно вышел из тени. Только сейчас я смогла рассмотреть Ивара: серо-чёрные одежды, никаких украшений или татуировок — ничего премиального. Таким и должен быть тот, для кого обитель тень. Выбритые с одного бока волосы он мог умело скрыть, распустив хвост, а зелёные глаза смотрели холодно и пронзительно.

— Я согласен, — быстро произнёс Ивар, чуть поклонившись моему брату, которого считал значимее, чем конунга. Весьма опасная дерзость, однако Харальд не мог перечить, находясь в зависимом положении.

Вальгард кивнул и, расправив плечи, обратился к конунгу:

— При всём уважении, господин, но не должен ли я буду отправиться в Ормланд? Наш с Астрид отец погиб там, и я должен отомстить. По крайней мере так всё выглядит в глазах людей.

Харальд наклонил голову, покручивая в руках родовую печать:

— А кому мстить? Подонок Ролло затаился, и так просто ты его не найдёшь, даже если сожжешь весь клан Змея, отправляя их к Хель. Нет, мальчик мой, тебе уготована другая роль: ты станешь новым хэрсиром. Нет более достойного человека, чем сын верного и отважного Дьярви. Воины будут расположены к тебе, и, может, это сыграет на руку — вычислишь предателей и отправишь их к тому самому палачу, с которым хорошо знаком господин Эймунд.

Я быстро взглянула на колдуна, однако лицо его оставалось непроницаемым.

— Конечно, ты возглавишь поход против Ролло, когда мы его найдём, но пока что твоё место здесь, — продолжил Харальд. — Поговори с хускарлами, разузнай всё, что можешь, подслушивай и заслужи их доверие. Убеди их не идти сейчас набегом на Ормланд, потому что куда важнее разрушить его изнутри. Я хочу выкурить ублюдка из его убежища и потом разрезать на кусочки, снимая с него кожу живьём. Он убил моего отца и теперь ещё и брата, уничтожил столько поселений и изнасиловал уйму женщин, а после повесил их голые тела на обозрение, что ему никогда не отмыться от крови.

От тяжёлого взгляда Харальда и сурового его тона по коже пошли мурашки. Конунг ненавидел Ролло так сильно, что воздух вокруг него искрился пламенем.

— Мне нужен будет отряд воинов, которые станут трэллами в смрадных ямах и уничтожат их изнутри, — Харальд откинулся на спинку высокого стула. — Это займёт несколько месяцев: придётся искать наёмников или же добровольцев среди хускарлов. Так что тебе придётся постараться, Вальгард, но убеди их стать рабами во имя светлого будущего. Они поднимут там народ на восстание, снесут стены и уничтожат детище Ролло, а после найдём негодяя и прикончим.

Повисла тишина. Титул хэрсира не передавался по наследству: его получали в знак глубокого уважения за подвиги, которых Вальгард не совершил в глазах общества, но, видимо, конунга это не волновало.

Брат, судя по его виду, был не рад выпавшему ему жребию, однако спорить не стал и кивнул. В словах конунга таился хитрый план: нам с Ледышкой пока что положено было хранить скорбь по ушедшему отцу, и, возможно, в нём, так внешне похожем на Дьярви, хускарлы увидят достойного командира и человека, которого надо только подтолкнуть к «нужным» решениям. Тогда-то все планы хэрсира воплотятся в дело, однако не все дети похожи на своих родителей.

— Значит, решено, — Харальд встал. — Рефил отправляется в Хваланд и вместе с травницей пытаются разузнать всё у Эйрика. Ивар приглядывает за Бьёрндалиром. К нам должен пожаловать ярл Змеев с интересными сведениями, а Вальгард пока что будет пытаться стать достойным хэрсиром. А что касается вас, — Харальд перевёл взгляд на нас с Эймундом, — я попрошу использовать сейд во имя защиты Виндерхольма. С этого дня дарую вам своё покровительство как доверенным ведущим.

Казалось, в тот момент я забыла, как дышать от удивления. Была ли удостоена таких почестей Тьодбьёрг — не знала. Однако ей доверяла Рангхильд, а Харальд… Что ж, видимо, теперь нет. Однако если Эймунд — талантливый и могущественный колдун, то я абсолютно никто в сравнении с ним. Или Харальд надеялся окружить себя полезными людьми, лишь бы только остаться в живых?

— Умница, Астрид, — насмешливо бросил Эймунд. — Добро пожаловать в новую жизнь, недоведущая.

Как и распорядился Харальд, так и завертелись наши жизни, следуя новому пути. Новость, что Вальгард стал новым хэрсиром, была встречена неоднозначно: с одной стороны, он казался достойным сыном своего отца, а с другой — считался слишком юным и неопытным для роли главнокомандующего. Тем не менее конунг созвал большое собрание, где объявил о своём решении, а также раскрыл людям правду о гибели отряда Дьярви. За голову Ролло была назначена солидная награда, что позволила бы прикупить целый одал. Люди роптали и возмущались: старый враг ожил и вновь грозил их мирной жизни. Конунг умело напомнил, что в сложный час необходимо сплотиться перед лицом угрозы и сохранять бдительность, ведь «только вместе нам дано противостоять всем невзгодам».