Вальгард усмехнулся, видя мою реакцию, и сжалился:

— Вчера мы обсуждали с Эймундом возможное развитие событий. Наше признание о посвященности в дела Дьярви очевидно всем его дружкам, однако не стоит думать, что конунг столь беззащитен — верная охрана у него всё же есть. Тем не менее подельники отца разделились на два лагеря: одни хотят убить Сигурда и продолжить дело прошлого хэрсира, а вторые решили затаиться. Этим со мной поделился Матс, решив, что со мной лучше откровенничать и сотрудничать, чем перерезать глотку при удобном случае.

— Хочешь сказать, что он признался тебе в заговоре? — удивилась я, неверяще поднимая брови. — Столько времени молчали, а теперь резко подобрели и решили защитить Сигурда, которого сами же хотели убить? Не верю.

Эймунд наклонил голову, одаривая пристальным взглядом:

— Ты не представляешь, на что люди готовы пойти, чтобы остаться в живых. Власть поменялась, и теперь им не за что бороться. Точнее: умер их лидер, а Убба для многих неизвестная тень, и кто знает, что он задумал. Матс и ему подобные доверяли Дьярви, но теперь он умер и его планы не имеют значения. Убба может подставить Харальда, стать новым правителем, как и задумывалось, а дальше-то что? Первым делом он избавится от тех, кто знает лишнего и бывших пособников, чтобы не смели больше разжигать костров восстания и войны. Думаешь, местные воины этого не понимают? Ещё как осознают и пытаются выжить. Поэтому любезно намекнули новому хэрсиру, с которым легко договориться, что в горы Сигурду лучше одному не соваться, а то вдруг какая-нибудь милая с виду аскефруа окажется убийцей в тени?

— Я поделился этими соображениями с Харальдом, — продолжил Вальгард, удобнее усаживаясь на скамейке. — Поэтому завтра отправляемся в край водопадов: я, Эймунд, ты, Лив и Сигурд. Нападать открыто на дороге они побоятся — не смогут объяснить столько жертв. А вот соблазн убить уставших после дороги путников — всё же может оказаться велик. Тогда-то и попытаемся поймать их.

Я сомнительно протянула:

— Ты действительно веришь, что это поможет избавиться от предателей? — Вальгард обнадеживающе пожал плечами, совершенно не внушая доверия. — М-да, — скрестила руки на груди. — Отлично. План надёжен как обещания Локи.

Эймунд громко расхохотался, что аж согнулся пополам и краснея от приступа. Однако я ничего смешного в словах не видела: им бы, наоборот, продумать все до мелочей, а они сидели с видом знатоков и великих стратегов, желающих использовать Лив в качестве живого щита. Моя смерть и Эймунда никого не огорчит, да и беспокоиться некому: слова Этны не воспримут всерьёз. А вот Бьёрн наверняка не простит и решит разобраться с гибелью дочери и не успокоится, пока не разобьёт головы виновных об камни.

— Понимаю, что ты не в восторге, — вкрадчиво проговорил Вальгард, бросая косой взгляд на колдуна, что осторожно пил воду, пытаясь отдышаться. — Однако иного плана мы не придумали, а сидеть со сложенными руками — удел трусов. Возможно, нам удастся спугнуть и Видара, и тогда ещё меньше проблем, а после допросим ярла Змеев, и приблизимся к Ролло и его смерти. Ты не любила Дьярви, но он растил тебя и заботился, так что помоги отомстить убийце моего отца.

— Тем более, что Ролло когда-то убил и твоих настоящих родителей, — прохрипел Эймунд, задевая за живое. Мы встретились взглядами: он слишком хорошо меня знал, понимал и умудрялся манипулировать — нечестно, ведь мне такой власти никто не давал.

Дальнейший вечер прошёл в обсуждении плана и подготовки к поездке, которой неслыханно обрадовалась Лив. Она чуть ли не танцевала и не пела от радостной вести, что на день рождение её ждёт приключение. Пыл Бьёрнсон припустил Вальгард, который действовал на неё, как кот на мышку: Лив тут же замерла и вникала каждому слову, преданно заглядывая в глаза брата, что я еле сдерживалась, чтобы не фыркнуть. Поняв, что весельем от поездки не веет, Бьёрнсон немного остыла и стала осмотрительно натирать мечи и ножи, а позже велела и мне присоединиться. Этна, видя наши сборы, засуетилась у очага, готовя еды словно на отряд из сотни людей, но, учитывая аппетит Болтуна, о большей части припасов можно было забыть.

На рассвете отряд из двадцати человек отправился в сторону Края десяти водопадов. Большинство воинов были мне знакомы: кто-то часто гостил у отца, иных же видела на тренировках или похоронах. Матс, главный из них, был крупным мужчиной с выбритой головой, покрытой татуировками. Глаза его смотрели злобно, и становилось не по себе. Я не доверяла ему, как и всем остальным. Каково им было отправляться с нами, ведь они, по сути, выходили на охоту за своими же товарищами и предавали идеи Дьярви? Или же это всё игра, а нас вели на убой, будто послушных и доверчивых животных? Конечно, среди хускарлов были и выходцы из личной охраны Харальда — я их видела впервые, но Сигурд вполне мирно перебрасывался с ними словами и казался спокойным. И, может, поводов для переживаний было крайне мало. Эймунд вальяжно расселся на лошади, как только мог, и перекатывал меж пальцев своё кольцо, игриво подмигивая. Вальгард ехал впереди отряда и беседовал с воинами, а Лив с луком за плечами следовала за ним попятам и внимала каждому слову. Видимо, нервничала только я одна, бросая взгляды на небо, пытаясь увидеть Ауствина, что давно улетел куда-то вдаль.

Лето преобразило округу, наряжая её, будто девицу перед свадьбой в самые яркие и красивые одежды. Высокая трава мерно качалась от дуновения морского бриза, цветы пестрели и благоухали, приглашая пчёл отведать нектар, и всюду порхали бабочки, шелестя крыльями прямо у лица. Солнце разогнало все облака и гордо взбиралось на небосвод, пробуждая природу и одаривая теплом каждый уголок. Мы свернули с широкой дороги после поста у Одинокой башни и взяли круто влево, петляя по змеиной тропе к одалам, расположенным у подножья Тролльтинд. Никогда прежде не бывала в этой области Хвивальфюльке, а потому глазела по сторонам, не желая упускать ничего. Склоны сменяли друг друга, словно дети играли в догонялки, высокие ели и ясени покачивались на ветру, пока на их тонких зелёных ветвях щебетали птицы, подкармливая потомство в гнёздах. Пугливо в сторонке две лани жевали траву, озираясь на нас и готовясь в любой момент сбежать, однако охотиться никто не собирался. По крайней мере пока что, хоть я надеялась и вовсе избежать этого жуткого зрелища.

Худой забор защищал путников на крутых подъёмах, пока дорога изворачивалась на горных выступах. Одинокие пастухи отдыхали на полянах вместе со стадом и собаками, что резвились у ног хозяев. Несколько гружённых тележек катились нам навстречу, сотрясая тишину грохотом колёс об камни. Иногда в сторонке у дороги встречались разрушенные сараи и сломанные бочки, ящики, среди которых виднелись и кости — жертвы грабежей или же нападения хищников. Ромашки терялись среди буйства вереска, колокольчики с ирисами разбегались в разные стороны, и впереди высился грозный пик горы. Вершина её была усыпана елями и снежным одеялом, в которое Тролльтинд куталась, не признавая тепла. Горные узкие реки обтачивали камешки, устремляясь к морю, словно заблудившиеся дети к матери. Лошади потеряно топтались подле берегов, ожидая появления всадников, однако брошенная стоянка намекала, что они никогда больше не вернутся.

— Можем ли мы забрать их с собой? — предложила Лив, видимо, разделяя мои мысли и переживания.

Вальгард покосился на Сигурда, ожидая решения, и только после его согласия воины осторожно приблизились к брошенкам. Повстречали ли их хозяева хищников, стали ли жертвами грабежа или простой неосторожности — знали только Норны и сейд, что помнил каждого. Я украдкой посмотрела на Эймунда, будто спрашивая разрешения, но он только покачал головой: колдун переживал, что придётся потратить много сил, если вдруг на нас решатся напасть. Однако пока что всё шло тихо. Даже слишком тихо, чтобы поверить в правду. Дорога разделялась на тропы, порезанные глубокими следами телег и утоптанные шагами сотней ног и копыт, но мы двигались дальше прямо, приближаясь к Тролльтинд.