Ноги порядочно затекли, но я молчала и благодарила своё упрямство: утром долго спорили с Лив, что лучше надеть в дальний путь. Победил мой хмурый взгляд и рубахи со штанами, а не платья с их длинными подолами — Бьёрнсон, по всей видимости, хотела покрасоваться перед Ледышкой. Вот только сидящая в непонятной позе девица — мало кого впечатлила бы, разве что дала бы повод для смеха. Вальгард с Эймундом неизменно отдавали предпочтения синим и зелёным рубашкам с вышивкой и чёрным штанам и сапогам, будто отрицая наличие других цветов. А вечно богато разодетый Сигурд сегодня неожиданно облачился в бордовую рубаху и угольные штаны, не украшая себя ни яркими красками, ни золотыми кольцами. И единственное, что нас всех объединяло — кольчуга и наручи, от которых было невыносимо жарко, но выбора не было.

Сигурд неожиданно пустил лошадь подле меня, заговорщицки наклоняясь:

— Вальгард говорил, что ты теперь опасная ведущая, которая с лёгкостью может прикончить на месте. Это так?

Я прищурилась: как же говорил ему брат — наверняка опять сплетни собирал, как девки, стирающие бельё, но вслух сказала лишь:

— Проверить хочешь? А выдержишь ли?

Сигурд лукаво улыбнулся, принимая вызов и протягивая ладонь:

— Шептались, будто ты умеешь обжигать одним прикосновением. Покажешь старому другу, чему научилась?

Закатила глаза от досады: значит, источником его сплетен стала или Сигрид, или стражники, что видели наше с ней столкновение, или же Тьодбьёрг, которая наверняка могла нашептать Рангхильд небылиц. И почему у всех языки вечно страдают от чесотки?

Желая подшутить над Сигурдом, я стиснула его ладонь и велела закрыть глаза, чтобы не мешал. Хотела лягнуть его лошадь и отправить вперёд, как вдруг Харальдсон недовольно процедил:

— Странная твоя магия, Златовласка. У меня от неё нога зудит.

— Конечно, чешется, — насмешливо проговорил сзади Эймунд. — У вас по ней уж ползёт.

Сигурд в ужасе распахнул глаза, вырывая руку, и принялся стряхивать с себя невидимую змею, что оказалась колючками репейника. Дружный смех пронёсся по округе, заставив Харальдсона поджать губы и раздражённо фыркнуть:

— Посмотрите на них: весело им надо мной издеваться! А если бы это была реальная змея, а?

— Ты бы справился с ней в один взмах сапога, — усмехнулся Вальгард.

— Только смотри, чтобы сапог не улетел от твоих брыканий, — добавила Лив, всё ещё хихикая.

И пусть слова её были смешны, я явно ощущала досаду и обиду, которые испытывал Сигурд. Наверняка, он хотел бы, чтобы Бьёрнсон ехала подле него, но она упорно избегала его и держалась рядом с братом. Пара слов, которые она соблаговолила сказать, были для Харальдсона словно кость для голодной собаки. Я сочувствующе посмотрела на Болтуна, но наткнулась на недобрый прищур.

— Ты изменилась, Астрид. Стала более дерзкой, хотя, казалось, куда ещё больше, — процедил он ядовито, словно я была виновата в шутке Эймунда. — На сей раз в случае опасности не упадёшь в обморок?

Подло. Не ожидала от него такой низости, учитывая, сколько раз Харальдсон голосил о нашей дружбе, а теперь разбрасывался такими фразами. Пока перебирала варианты более колкой фразы, Эймунд надменно произнёс, подъезжая к нам:

— В прошлый раз рядом с ней не было меня. На сей раз волноваться нет причин. Впрочем, Астрид и без моей помощи запросто теперь опалит чью-нибудь смазливую морду, которую не учили держать язык за зубами.

Сигурд хмыкнул и толкнул лошадь вперёд, стараясь держаться подальше от колдуна, который вмиг стал серьёзным и собранным. А я терялась в мыслях и чувствах: с одной стороны, за меня заступились, будто что-то значу для Эймунда, но с другой — обиды Сигурда сейчас были ни к чему. Один неосторожный шаг позволил бы воинам напасть и разделаться с нами на месте, но они отрешённо держались рядом, будто не обращая внимания. Я прикрыла глаза, пытаясь ощутить эмоции Матса, который казался подозрительным.

— Не переживай, я контролирую, — раздался голос Эймунда в голове. — Не напрягайся, недоведущая. Твой сейд нам понадобится позже.

Внешне невозмутимый, а всё же заботливый. Вот только слова его пугали: значит, колдун готовился к нападению врагов.

Кони резво скакали по дороге, приближаясь к нужному одалу. Мы повернули вправо, оставляя позади крутой спуск вниз — видимо, одна из тех дорог, что вели к морю и тем самым поселениям, откуда поступали грузы Дьярви. Вальгард не задержал на тропинке взгляда и уверенно вёл лошадь вперёд, попеременно переговариваясь с воинами.

Солнце минуло полдень, когда мы добрались до поселения, где нас точно не ждали. Суета, паника и недоверие скользило по тридцати лицам, что жили здесь и глазели, плюясь в спины — обычная реакция на неожиданный визит правителя или его приближённых. Однако местный бонд тут же забегал и принялся прислуживать, предлагая свой дом для ночлега. Впрочем, за язык его никто не тянул, так что Вальгард отдал приказ воинам оставаться обустраиваться. Не знаю, было ли это частью их хитрого плана, в который, видимо, Сигурда всё же посвятили, но он громко проголосил о желании отправиться на водопады прямо сейчас, иначе зачем вообще было забираться в такую даль. Вальгард для вида возмутился, но всё же уступил, и впятером мы двинулись к водопадам в сопровождении нескольких воинов, под руководством Матса.

Подножье Тролльтинд изрезано каменными ступенями, словно ведущими в чертоги богов. С их высоты и спускались бурные потоки водопадов, что сменяли друг друга каскадами разной высоты, а затем сливались в быструю реку. Десять водопадов — условное название самых крупных из них, однако вся округа была окутана переливами шума и скрывала в себе множество гротов и пещер, как рассказывал Вальгард. Мы с Лив постоянно оглядывались, любуясь природой, утопающей в грохоте стихии. Наконец Сигурд вывел нас к своему излюбленному месту: поток разбивался внизу, однако от брызг и буйства защищали камни, служившие порогом, с которых медленно переливалась вода, а на покрытых мхом берегах росли деревья. Их ветви вместе с зарослями кустарников служили завесой и тенью, но солнце не видело в них преграды, согревая воду.

Сигурд побросал вещи и, нисколько не стесняясь, разделся и сиганул купаться, обрызгав Вальгарда, однако брат не отреагировал.

— Если стесняетесь, я мигом вытащу его из воды, — произнёс он. Ледышка посматривал на воинов, что топтались у берега и не решались присоединиться к плаванию.

— Всё нормально, — отмахнулась Лив и стянула сапоги, закатав штаны и устраиваясь на берегу. — Я не собиралась купаться, а вы отдыхайте. Сигурду полезно размять свои старые кости.

Харальдсон тут же выпрямился во весь рост, зачесывая мокрые пряди назад и сверкая единственной татуировкой:

— Ледышка старше меня будет так-то, да и сегодня твой день рождения: глядишь, скоро и ты старой станешь. Разговоры о свадьбе точно не минуемы.

— Ну о твоей не зарекаются: кто пойдёт за такого дряхлого старика, как ты, — отмахнулась она, отворачиваясь.

Воины усмехнулись и, сложив оружие, решили тоже искупаться в сторонке, демонстрировали доверие и соглашаясь играть по правилам брата. Я огляделась, пытаясь понять, куда делся Эймунд, который не проронил ни слова с въезда в одал, и заметила его за завесой ветвей ивы. Он стоял и сосредоточенно размышлял, глядя перед собой. Озорство подначивало столкнуть его в воду и хихикать, упиваясь видом барахтающегося колдуна: вся спесь точно смылась бы в воде. Вальгард поймал мой взгляд и едва заметно кивнул, будто давал согласие. Он никогда не спрашивал ни о чём, но явно догадывался, что творилось в моей голове, и одобрял, позволяя рухнуть в омут с головой. Вот только, что, если я ошибусь? Залечит ли время раны, или сердце навсегда окажется разбитым? «Если не попробуешь, то и не узнаешь», — так говорила Линн. Меж тем Вальгард стянул одежду, тоже заходя в воду, будто бы расслабляясь и не ожидая засады, и стал шутить с Лив.

Стараясь быть незаметной, я осторожно подкралась к иве, предвкушая маленькую шалость и хихикая про себя. Но стоило только подойти, как замерла: Эймунд уже успел раздеться и стоял по пояс в воде, умываясь. Длинные волосы он собрал в хвост, открывая широкую спину, которая была покрыта татуировками. Позвоночник украшала руническая надпись на неизвестном мне языке, вегвизир располагался у линии шеи, устрашающие змеи и волки покрывали лопатки, несколько агисхьяльмов и многочисленные узоры, сплетающиеся воедино и уходящие на плечи — все эти символы скрывала одежда, и даже когда я ухаживала за колдуном, то не видела их, ибо омывал его всегда Вальгард.