– Мне нужен мастер Линь Ор, – прямо сказал он.
– Такого мастера среди нас нет, – ответил человечек.
– Давно? – расстроился Ли. Гибель учителя его опечалила. – Я могу отдать ему последние почести?
– Сомневаюсь, – фыркнул человек. – Вряд ли тебе удастся его одолеть, детеныш водного дракона. Линь Ор покинул ряды гильдии, когда получил серьезную травму. Увечные не могут быть среди нас, они слишком приметны. Как и ты. Зачем ты надел одежду, которую не должен надевать никогда? Ты однажды попался, Кьян Ли. Ты больше не в гильдии убийц.
– Я несказанно этому рад, – парировал Ли, раздосадованный тем, что его узнали. – Только я не попался, а меня подставили… впрочем, да, это только моя вина. Но сегодня я пришел сюда как свой и как чужой. Я был в Галлии, я разговаривал с Императором, я хочу вести Катай к процветанию. Я предлагаю вам присоединиться к моим рядам. Мне нужен Линь Ор и еще двое.
– Ты говоришь от имени Цань Мо? – уточнил катаец.
– Нет, я говорю от имени Кьяна Ли Оберлинга. Цань Мо подчинится мне, а его войско станет моим. Я выступлю против Императора.
– Смелое заявление, – кивнул старик. – Покажи свое лицо.
Ли спокойно размотал платок. Он знал, что Мастера гильдии умеют читать будущее по лицу человека.
– Детеныш вырос, – прошептал человечек. – Детеныш еще не дракон, но уже наследник драконов. Странно. В тебе не было этого… Что или кто изменил твою судьбу? Да, ты можешь…
– Вы ничего не теряете, – сказал Ли. – Если я проиграю, то ваши люди достаточно ловки, чтобы уйти. А если выиграю – то гильдия упрочит свое положение.
– Ты прав, – кивнул старик. – Гильдия обсудит твое предложение и даст ответ до завтрашней луны. А пока будь добр – сними эту одежду и не надевай больше никогда.
Ли вышел из башни, пошатываясь, через задний ход. Всё оказалось куда проще, чем он ожидал. Ему даже выдали драный халат, чтобы скрыть наготу. Одежду отобрали всю, вплоть до сандалий. Это, видимо, должно было послужить наказанием, причем очень милосердным – а могли бы и отрубить что-нибудь… Сейчас же над ним просто пошутили, как над своим – и это был очень хороший знак. Он знал дорогу через сад, быстро вышел на улицу – босой и полуголый, и, наконец, напряжение начало понемногу отпускать его. Все же заявиться в гильдию убийц – поступок не самый умный. Можно было написать письмо… Но личный визит гораздо быстрее и плодотворнее. Его всё еще немного потряхивало, но Ли вспомнил утро перед казнью и покачал головой. Кажется, тот день навсегда останется в его жизни мерилом отчаяния.
Он брел по ночным улицам Катая, невольно сравнивая их с улицами Льена – чистыми, ярко-освещенными, с мостовой, которая отражала фонари… В Льене и ночью кипит жизнь, ездят пролетки, иногда даже мобили, гуляют нарядные люди. В Льене даже ночью можно купить цветы или, если уж очень нужно – готовое платье или ботинки. А здесь что – только украсть, да еще надо постараться. А еще в Галлии улицы патрулируют ловчие. Там на тебя никто не нападет, даже если ты идешь один. Как в Вейне.
Да что с него брать-то? Халат и тот, поди, с покойника сняли. Но грабители этого явно не поняли. Идиоты, видимо. Или просто решили поразвлечься. Их было всего трое, и Ли даже пожалел об этом. Ему хотелось с кем-нибудь подраться, чтобы выплеснуть из себя злость.
– Что вам от меня надо? – ровно спросил он у трех фигур, подкрадывающихся к нему. – Разве вы не видите, что у меня ничего нет?
– Вон та штука на руке, – фыркнул один, тот, что повыше. – Никак чистое серебро?
Кьян лениво прищурился. Конечно, низковат. Но рубашка на нем вполне приличная, да и штаны выглядят вполне новыми. Это хорошо, можно будет одежду не воровать.
– Господа, я сам, – оглянулся он на две тени, следовавшие за ним от самой гильдии – конечно, он их давно заметил. – Спасать меня не надо.
Тени, выдвинувшиеся было из переулка, снова растворились во тьме ночи, а грабители вдруг замешкались и принялись озираться, уже понимая, что попали, а потом вдруг бросились в рассыпную. Ли едва смог нагнать того, что выше, и наподдать ему пару раз. Бить несопротивляющегося противника было скучно, и катаец просто заставил того снять штаны и рубашку, отобрал найденный кошелек и даже кинул ему свой халат. Он счел обмен вполне справедливым. Ботинки ему не понравились, и он не стал их забирать, да и ходить босиком ему было не привыкать.
Настроение немного поднялось, и Ли, весело насвистывая, отправился в сторону запретного города. Самый короткий путь лежал через веселый квартал, и здесь-то было уже светло и шумно. Повсюду играла музыка, на крышах домов горели разноцветные бумажные фонари. Впрочем, приличному человеку здесь тоже гулять не стоило, но он и не был приличным человеком. Аккуратно обходя нетрезвых личностей и тупо сидевших у стен курильщиков опиума, он шел и улыбался чувству узнавания, обрушившемуся на него. Кьян Ли всё это ненавидел и мечтал уничтожить, или хотя бы загнать в рамки пристойности, но это был его родной город, его Вейн. Да, здесь парочки совокуплялись в подворотнях, не стыдясь никого, здесь по улицам стелился сизый опиумный дым, за одежду его нагло хватали разукрашенные девицы, на которых он и в прежние времена не взглянул бы – он предпочитал пинь из приличных лунных домов, а не уличных проституток, но это было скорее весело.
Это кружило голову. Возбуждало. Будоражило. И парочки эти, которые бесстыже вздыхали и стонали почти на каждом углу, заставляли думать о всяких непристойностях. Что сказала бы Ци, если бы он так же прижал ее к стене, задрал подол и овладел ей? Поддалась бы она ему, или, наоборот, принялась бы вырываться и брыкаться? Ли устроили бы оба варианта. Очередная девушка, почти еще ребенок, тоненькая и хрупкая, скользнула к нему в объятия и дерзко прижалась всем своим тщедушным телом к нему.
– Я вижу, что ты одинок, – шептала она, проникая горячими руками под его рубашку. – Пойдем со мной, и я скрашу твой вечер. О, да ты уже готов!
Ли же не ощутил ничего, кроме брезгливости. Готов? Он думал о своей жене, и физическое возбуждение было лишь закономерной реакцией на его распутные мысли. Он машинально оттолкнул в сторону девицу и даже чуть ускорился. Ночь длинная. Он еще успеет… много чего успеет сделать вдвоем с Ци. И всё же когда-нибудь он приведет ее сюда, и к стенке ее прижмет…
Домой он возвращался едва ли не бегом. Лилиана, кажется, ждала его, а, может, проснулась, когда он, сдавленно ругаясь по-галлийски, заставил слугу принести ему ведро воды для омовения, а чужую одежду велел сжечь. Он зашел в свои комнаты голым и тут же был вознагражден.
– Ты живой, – шептала его жена, ощупывая маленькими ручками. – А почему ты голый?
– Спешил к тебе, – неуклюже пошутил он, спуская с ее плеч торопливо накинутый халат. – Ты не рада?
– Ты пьян? – отпрянула Лили с негодованием. – Вроде не пахнет! Тебя опоили!
– Вряд ли, – сознавался он. – Скорее, я надышался опиумного дыма. Голова кружится. Иди ко мне.
– Ага, размечтался, – отскочила от него Лилиана. – Спать ложись. Стыдно, Кьян! Зачем ты курил опиум? Ты хоть представляешь, насколько это вредно?
– Ничего не вредно, – запротестовал Ли. – И я не курил, так, по веселому кварталу прошел. Ци, я, между прочим, с убийцами договорился и с грабителями дрался, я что, не достоин награды?
– Что? – тихо спросила Лили. – С убийцами?
– Ага, – Ли метнулся на звук ее голоса и поймал ее в темноте, снова прижимая к себе. – Я хочу тебя.
– Нет, – прошептала девушка. – Даже не думай. Я не буду с тобой спать, пока ты не протрезвеешь.
– Ну и ладно, – обиженно оттолкнул ее от себя катаец. – Подумаешь!
Он хотел еще сказать ей, что в веселом квартале полно проституток, которые за звонкую монету ублажат его самыми разными способами, но остатки разума подсказали, что это не лучшее решение, поэтому он просто упал на постель и отключился.
Лилиана присела рядом и тихо заплакала, потому что она здесь сходила с ума от беспокойства, пока он шлялся неизвестно где, и вообще, лучше бы он развлекался, чем и в самом деле ходил к убийцам и попался грабителям.
