– Кто?

– Вряд ли вы слышали о нем, – прошептал Ли. – Это степной целитель, Аяз Кимак.

– Ясно, – пожевал губами Император. – Ученик Ан Линя. Это судьба. Но ты все равно неудачник.

– Какой есть, – угрюмо ответил молодой человек.

– Так зачем ты вернулся?

– Я видел три страны, и все они живут богаче, чем Катай, – прямо сказал Кьян Ли. – Катаю нужны перемены, иначе он захлебнется в собственных слезах. В Галлии на улицах ездят самоходные колесницы. В Степи строят города и выращивают виноград. В Славии уже несколько лет работают фабрики, где людской труд заменили механизмами. Нам нужно открыть границы и позволить войти новому.

– Этого не будет никогда! – с гневом воскликнул старик. – Катай – древнейшая цивилизация континента, мы – источник мудрости! Никогда я не позволю осквернить свою страну чуждыми веяниями! У нас свой путь!

– Путь в могилу! – перебил его Кьян. – Оглянись! Твои подданные продают в рабство своих детей, чтобы хоть как-то выжить! Твои воины грабят путников! Что ты сделал со своей страной, старый хрен?

– Ты давно не получал плетей, мой дерзкий внук? – привстал Император. – Стража! Выкиньте его вон!

– Не стоит, – устало ответил Кьян, растеряв весь запал и понимая, что его все равно никто и никогда не будет слушать. – Я сам уйду.

Он развернулся и быстро, не оглядываясь, покинул зал, едва не споткнувшись об изящную трехцветную кошку. Но если бы он посмел оглянуться, то увидел бы, как по взмаху старика из-за колонны выскользнул молодой высокий катаец и низко склонился, выслушивая императорский шепот.

***

Кьяна трясло от злости, он хотел бы быть сейчас погонщиком дракона тьмы и разнести этот паршивый дворец по камушкам, не жалея ничего и никого. Неужели остается только примкнуть к Цань Мо? Но их цели не совпадали. Ренегат хотел власти, а Кьян Ли мира и процветания своей страны. К тому же нет никаких гарантий, что лидер повстанцев просто не убьет его ударом в спину, чтобы завладеть Лилианой. Собрать ополчение самому? Поднять мятеж? Но он не военачальник и не стратег. Он умеет убивать сотней разных способов, может с закрытыми глазами сделать яд, знает, как обездвижить человека нажатием на несколько точек, но вести войско в бой? Да и что он может пообещать людям?

Очередная кошка, на этот раз черно-белая, терлась об его ноги. Катаец остановился и взял животное на руки, пытаясь успокоиться. Громкое мурлыкание завораживало и вводило в подобие транса. Ничего. Есть множество разных путей, и какой-то из них, без сомнения, придется ему по душе. Он придумает, как быть дальше. Найдет того, кто сможет бросить вызов императору. Нужно просто быть чуть более внимательным.

Мягкие шаги по коридору заставили его мгновенно выпрямиться, спустить кошку с рук и надеть маску безразличия. В Катае не поймут слабости.

К нему приближался молодой мужчина в одеждах старшего слуги из богатого дома. Если напрячь память, можно было бы даже вспомнить, из какого – по цвету одежды и орнаменту на рукавах и полах одежды, но Кьяну было не до этого. Мужчина, видимо, нарочно двигался шумно, не желая застать его врасплох. На вид ему было от двадцати до сорока – высокий, коротко стриженный, с ухоженными руками. Не простой слуга, а доверенный.

– Господин Кьян Ли, – церемонно склонился мужчина так низко, чтобы широкие рукава коснулись пола. – Мой хозяин Шань Тайлин желает пригласить Вас на церемонию чаепития.

– Когда? – коротко спросил Ли, пытаясь вспомнить, кто такой этот Шань Тайлин.

– В любое время, господин.

– Сейчас?

– Хозяин будет счастлив.

Кьян кивнул и последовал за своим сопровождающим.

Дворец был велик. Это было даже не одно здание, а целый комплекс, объединенный переходами. Для несведущего человека – настоящий лабиринт. Даже Кьян, всю жизнь проживший здесь, во многих уголках не бывал никогда. Не удержавшись, он спросил своего проводника:

– Шань Тайлин – он вообще кто?

Вопрос был совершенно неприличным здесь, в Катае. По традиции ему следовало дождаться, когда человек, пригласивший его, представиться сам. Но по тем же традициям Кьян Ли сегодня должен был вспороть живот перед императором, поэтому он решил, что придерживаться правил стоит не всегда. Слуга был явно удивлен и растерян, он даже позволил себе чуть приподнять брови в возмущении, но не ответить на прямой вопрос он не мог.

– Мой господин – гуань, – сдержанно сказал он.

– Давно?

– Пять лет, – нахмурился слуга.

Ясно, знать его Кьян не мог никак. Гуанями обычно назначали чиновников из дальних провинций. Скорее всего, этого поставили на место убитого Кьяном.

Ли сжалился над мужчиной и больше неприличных вопросов не задавал, выходя вслед за ним через один из входов в маленький садик с беседкой.

– Прошу Вас, подождите несколько минут, – снова поклонился слуга. – Я позову хозяина.

– Не стоит утруждаться, господин Шань, – улыбнулся Кьян. – Мне совершенно неважно, в чем вы одеты. Куда больше меня волнует, что вы от меня хотите.

Мужчина посмотрел на него возмущенно, но потом рассмеялся, признавая поражение.

– Как вы догадались? – полюбопытствовал он.

– Руки. У старшего слуги, одежду которого вы выбрали, не может быть таких ухоженных рук. А секретари обязательно носят шапочку, да и рукава вашего халата слишком длинны для секретаря. А между тем на ваших пальцах чернила. Раз вы не слуга и не секретарь, то кто же? На мои вопросы вы отвечали как человек, имеющий власть. Я решил, что вы и есть тот самый гуань.

– Великолепно! – хлопнул в ладони мужчина. – Вы наблюдательны и умны!

– Я три года работал с канцлером Браенгом, – мстительно прищурился Ли, ожидая смущения или злости: имя это здесь было запретно.

Но гуань сумел его удивить. Он только мягко улыбнулся, присев на лавочку:

– Вы счастливый человек, господин Кьян. Ходят слухи, что лорд Браенг – ваш отец. Это так?

– Нет, – Ли покачал головой. – К сожалению, нет.

– Почему «к сожалению»?

– Я не буду отвечать на ваши вопросы, пока вы не объясните, зачем меня позвали.

– Я подслушивал ваш разговор с Императором, – признался гуань. – И меня восхитила ваша позиция. Вот человек, который одновременно любит Катай и видит все его проблемы, решил я. Император… слеп. Но не от старости, а по собственному желанию. Кстати, Вы ведь понимаете, что меня могут казнить за эти слова?

Кьян Ли просто кивнул.

– Я обязан лорду Браенгу всем, что у меня есть, – неожиданно прошептал мужчина. – Я буду с вами откровенен, потому что вы все же не убили его, как были должны сделать, и даже стали его союзником. Кирьян когда-то выкупил меня из лунного дома, полностью выкупил. Он лечил меня, купил мне жилье, оплатил учебу… просто потому, что так захотел. Я его вечный должник.

– Из лунного дома? – пораженно переспросил Кьян. – Вы были…

– Да, я был ютао. Вас это удивляет? Более того, я и сейчас ютао. Просто теперь никто не сможет меня купить.

Ли спокойно пожал плечами. Учитывая, что его жена выкупила от смерти, он и сам немного ютао. Какое ему вообще дело до того, с кем спит новый гуань? Вот только…

– Сколько же вам было лет? Лорд Браенг, конечно, поступил благородно, выкупив ребенка… Но отчего оставил здесь одного?

Шань Тайлин вдруг расхохотался.

– О нет, не идеализируйте Кира, – весело сказал он. – Мне было семнадцать, и я был твердо настроен сделать карьеру на постельном поприще. Можно даже сказать, что именно я соблазнил нашего гостя. Вы ведь должны знать, что Браенг не из тех, кто подает милостыню. Просто он разглядел во мне что-то большее, нежели смазливого юношу с нежными губами, и уж поверьте, он весьма жестко обрисовал мне все перспективы. И заставил меня пообещать, что долги я рано или поздно верну. Видимо, возвращать я их буду вам, господин Кьян.

– Вы выглядите гораздо моложе, – не удержался Ли.

– Мне сорок три. В мире, где правит старость, выглядеть моложе своих лет порой выгодно. Тебя не воспринимают всерьез.