Каждый мускул в моем теле напрягается от этого, мои бедра инстинктивно двигаются, когда он касается моего клитора снова и снова.

Затем я падаю, прямо с обрыва. Все еще одетая, я лежу на кухонном столе, кончив от трения и игр с сосками.

Чертовски жаркий трах и игра с сосками, могу я добавить.

Когда он чувствует, как мое тело напрягается от оргазма, хватка Кая на мне усиливается, удерживаясь именно там, где он мне нужен. Оторвав голову от моей шеи, он смотрит, как я разваливаюсь на части.

— Черт возьми, да. — шепчет он, загипнотизированный.

Совершенно очарованная, его внимание не покидает меня, пока я стону и прокладываю себе путь сквозь это. Он смотрит так пристально, как будто никогда больше не увидит, как я кончаю, и ему нужно запечатлеть это в памяти, но, черт возьми, если мое тело так реагирует на его прикосновения в одежде, мне нужно знать, каково это — прикасаться к нему без нее.

Грудь вздымается, все мое тело оседает, когда я опускаюсь, усталые мышцы обмякают, и я благодарна, что он держит меня. Переводя дыхание, я падаю на его плечо, бездумно играя с темными волосами у него на затылке. Мое тело рассеянно трется о его, все еще на взводе от моего кайфа, когда я чувствую, как его эрекция скользит по внутренней стороне моего бедра.

Я обхватываю его, поглаживая рукой по всей длине и готовая ко всему остальному.

— Миллер.

Его голос хриплый, отчаянный. — Остановись.

Что?

Отрываясь от его плеча, я все еще тяжело дышу, когда мои глаза находят выпуклость в его трусах, которая как я знаю, в этот момент должна быть на грани боли. — Но…

— Пожалуйста.

Его льдисто-голубые глаза умоляюще смотрят на меня.

— Все, о чем я могу думать, это трахнуть тебя прямо сейчас, но ты, черт возьми, не в своем уме, если думаешь, что я смогу легко забыть что-либо из этого.

Он качает головой, проводя ладонью по своему лицу.

— Я думаю, что меня погубит наблюдение за тем, как ты кончаешь, поэтому, пожалуйста, сделай мне одолжение и иди спать.

Поправляя мою рубашку, он быстро целует меня в последний раз. — И ради всего Святого… Запри гребаную дверь своей спальни.

Глава 22

Кай

Моя игра на этой неделе — завтра вечером в Бостоне. Мы приехали в город сегодня днем, и Исайя сразу же забрал Макса и все его вещи, заявив, что сегодня вечером у него ночевка с племянником.

Несмотря на то, что я стараюсь проводить как можно больше свободного времени со своим сыном, для нас обоих хорошо, что он создает свои собственные отношения, особенно с людьми, которые навсегда останутся в его жизни.

Итак, у меня свободный вечер, и я стучу в дверь между моим гостиничным номером и номером Миллер. Я подпрыгиваю на цыпочках, нервы у меня на пределе, потому что прошло уже пару дней с тех пор, как мы по-настоящему разговаривали.

Ну, кроме ночи, последовавшей за нашим моментом на кухне. Я не разговаривал с ней весь день, поэтому той ночью она забралась обратно в свой фургон, чтобы поспать. Десять минут спустя я ворвался, перекинул ее через плечо и затащил обратно в свою комнату для гостей, напомнив ей, что ей больше не разрешается спать на улице.

В кои-то веки рядом со мной был кто-то, кто мог отпраздновать со мной хорошие моменты. Когда Макс делал свои первые шаги, она была рядом. И в тот вечер, с моими друзьями, она легко вписалась в нашу компанию. И, конечно, у того ужина были какие-то скрытые мотивы.

Когда придет время, я хочу чтобы Миллер было тяжело уходить, и не только потому что мне понравилось, что она здесь, но и потому, что это одна из самых важных частей жизни. Находить людей, от которых болит сердце, когда их нет рядом. Иметь место, которое можно назвать домом.

Вместо того, чтобы Миллер потерялась в фантазиях о том, что она останется в Чикаго, я был тем, кто это сделал. В каком мире я должен просто смириться с ее уходом?

Как, черт возьми, я должен забыть, как звучит ее смех? Каковы на вкус ее губы?

Я хочу ее. Черт. Любой здравомыслящий натурал ухватился бы за возможность заполучить ее в качестве незамужней девушки для секса так, как она хочет, но мой мозг забыл, как вести себя непринужденно, в то время как мой член молится, чтобы я вспомнил.

Так что да, я злюсь на себя, потому что не понимаю как заполучить ее, зная, что скоро мне придется позволить ей уйти. И вместо того чтобы повзрослеть и сказать ей об этом, я выбираю избегание.

Я снова стучу в нашу смежную дверь, но она по-прежнему не отвечает.

Я пробую позвонить ей, но безуспешно.

Найдя контакты Монти и Кеннеди, я по отдельности отправляю им один и тот же текст.

Похоже что Кеннеди и Миллер вот-вот станут друзьями, даже несмотря на то, что ей нравится считать что у нее их нет. Я вижу, как Миллер волнуется всякий раз, когда Кеннеди рядом. Она единственная женщина, которая ездит с нами в турне, может быть, они сейчас вместе?

Я: Ты случайно не знаешь, где Миллер?

Кеннеди: Нет, но твой брат не перестает присылать мне селфи себя с Максом, спрашивая, не хочу ли я прийти и поиграть с ним.

Она пересылает мне пару фотографий где они играют. Очевидно, что эти фотографии — новейшая форма ловушки Исайи. Его штучки никогда не помогали в завоевании Кеннеди, теперь он выбирает путь семейного человека и смотрит, сработает ли это.

Я: Хочешь, я скажу ему, чтобы он оставил тебя в покое?

Кеннеди: Я с этим справлюсь. Я имею дело с твоим братом уже много лет. Когда дело доходит до Исайи Роудса, мое любимое занятие — смирять его.

Я: Повеселись.

Кеннеди: Я именно так и делаю.

В отдельной текстовой ветке отвечает Монти.

Монти: Почему?

Я: Странный ответ. Она с тобой?

Монти: Какие у тебя намерения относительно моей дочери?

Ладно, он определенно с Миллер. Схватив ключ, я выхожу из своего номера и направляюсь к нему.

Я: Эта новая штука с гиперопекающим папой не сработает. Она живет в фургоне, и тебя это устраивает. Она ездит по всей стране одна по работе. Мои намерения ни в коем случае не являются твоей главной заботой, когда дело касается ее.

Монти: Я задаю простой вопрос. Так что защищайся, Эйс. Я уже однажды застукал тебя с ней в постели. Что еще мне следует знать?

Гребаный ад.

Сделав несколько поворотов по коридору на нашем этаже, я нахожу комнату Монти и стучу.

— Да? — спрашивает он, лишь слегка приоткрывая дверь.

— Миллер здесь?

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Папа, прекрати, — слышу я ругань Миллер на заднем плане. Взявшись за дверцу, она полностью открывает ее, обнажая свои красивые темные волосы и оливково-зеленый комбинезон. — Он был таким весь день.

— Это потому, что вы двое вели себя как незнакомцы. Что-то явно произошло.

Ну… черт.

Миллер игнорирует его, ее взгляд скользит по моей одежде, она полностью одета и готова покинуть отель.

— Что случилось? Нужна помощь с Максом?

— Нет, сегодня вечером он с Исайей, но я хотел спросить…

Мой взгляд скользит к Монти, стоящему позади своей дочери, скрестив большие руки на груди. Он показывает двумя пальцами на свои глаза, прежде чем направить их в мою сторону, говоря, что наблюдает за мной. — Ты можешь, блядь, остановиться? Это странно, Монти.

Миллер резко оборачивается, но он делает вид, что совершенно спокоен. — Я понятия не имею, о чем он говорит.

Я закатываю глаза, переводя их на татуированную красотку. — Я хотел спросить, не хочешь ли ты пойти куда-нибудь со мной.

— Куда?

— Это сюрприз.

Ее зеленые глаза искрятся.

— Папочка-бейсболист, ты предлагаешь мне немного повеселиться?

— Что-то вроде этого.

Миллер поворачивается к отцу. — Ты не возражаешь?

— Приведи ее обратно к комендантскому часу.

Ее глаза сужаются. — В каком это гребаном мире у меня был комендантский час? Я не спрашивала разрешения. Перестань быть странным. Я просто спросила, не возражаешь ли ты, если мы не закончим просмотр фильма