Мой член пульсирует, я до боли зол из-за того, что сегодня вечером у него не будет никаких действий, но я позабочусь о нем в душе, когда вернусь в свою комнату. Каждое томное движение будет исполнено с живым воспоминанием о том, как это звучит, когда Миллер произносит мое имя, кончая.

Она мягко опускается на землю, сытая и сонная, такой же, какой была до того телефонного звонка. Именно на это я и надеялся, когда вытаскивал ее из комнаты.

Я целую ее киску, заканчивая нежным прикосновением к чувствительной плоти.

— Чувствуешь себя лучше?

Она кивает. — Намного лучше.

— Хорошо.

Потянув ее за руки, я поднимаю ее с выступа и забираю с собой в воду. — Давай отнесем тебя в постель.

Обняв ее, я несу ее к лестнице, сажая на ступеньку, чтобы она отдохнула, но все еще достаточно глубоко, чтобы вода покрывала ее обнаженное тело на случай, если кто-нибудь услышит ее стоны и решит подойти к нам.

Тем временем я переплываю бассейн по всей длине, собираю наши сброшенные купальники, прежде чем встретить ее на лестнице. Пока она завязывает купальник, я вылезаю из воды, чтобы принести ей полотенце, не утруждая себя тем, чтобы прикрыть свое обнаженное тело, пока не смогу прикрыть ее.

Мой член с гордостью демонстрирует, насколько я готов к разрядке Я пытаюсь игнорировать боль, когда приношу ей полотенце, когда она сидит на верхней ступеньке лестницы, все такая же обнаженная, как в день своего рождения.

Когда я наклоняюсь с раскрытым полотенцем, она не просто хватает его. Она хватает и меня тоже.

Она тянет меня вниз, на свой уровень, пока моя задница не ударяется о цементный бортик бассейна.

— Что ты… — но слова замирают у меня на языке, когда я замечаю, как она крадется ко мне.

И одним движением Миллер откидывает свои мокрые волосы на плечи и облизывает мой член от основания до кончика.

— Черт, — выдыхаю я. — Миллс, да, пожалуйста.

С улыбкой на губах она открывает рот и вводит всю мою длину в свой теплый, ожидающий рот.

— О Боже мой, детка, да. Вот так.

Миллер нетерпеливо стоит на коленях на верхней ступеньке бассейна и сосет мой член, как чертово фруктовое мороженое. Я склоняюсь над ней, собирая ее волосы в кулак, чтобы лучше видеть. Ее сиськи подпрыгивают, когда она насаживается на мой член, принимая меня так глубоко, что я достигаю задней стенки ее горла.

— Иисус.

Мои глаза закатываются.

Своими руками она блуждает по моим бедрам, сжимая мышцы. Она проводит пальцем по чернилами на моих ногах и бедрах, прежде чем провести пальцами по небольшому участку лобковых волос над моим членом. Самый восхитительный минет в моей жизни.

Мои бедра приподнимаются, когда я вдалбливаюсь в нее, наклоняясь чтобы посмотреть.

Но затем Миллер прижимает ладони к моей груди, предлагая мне лечь спиной на цементный пол. Я делаю это, опираясь на локоть, одно колено согнуто, ступня взгромоздилась на выступ, в то время как другая нога свободно болтается в воде.

Мое длинное тело вытягивается, пока Миллер продолжает работать.

Как, черт возьми, мне так повезло, что потрясающая женщина отсасывает мне член при свете летней луны? Я чувствую себя гребаным королем.

А потом она стонет. Она, блядь, стонет с полным ртом моего члена.

Я снова собираю ее волосы, прижимая их к голове, и обхватываю ее голову одной рукой, покачивая ее в том темпе, которого я жажду. Миллер хнычет от моей длины, но не отстает. Лакает и лижет, посасывает кончик.

Она сжимает ноги вместе на верхней ступеньке, как будто это так сильно заводит ее, что она хочет кончить снова.

Рука скользит вниз, она обхватывает мои яйца, и каждый мускул в моем теле напрягается, пытаясь удержать мой оргазм. Она поглаживает мой ствол как рукой, так и губами, создавая самый безумный темп и трение. Миллер соскакивает с меня, используя свою слюну в качестве смазки, и вместо этого дергает меня одной рукой.

Она смотрит на меня снизу вверх, эти зеленые глаза озорничают, когда ее язычок высовывается и касается нижней части моего члена.

— Черт. Ты убиваешь меня.

Мое тело содрогается, умоляя меня отпустить, но я хочу, чтобы это продолжалось как можно дольше. Я хочу провести здесь всю ночь, пока кто-нибудь не придет к нам утром, чтобы снова открыть бассейн.

Она прокладывает дорожку поцелуями по моему стволу, одновременно поглаживая меня рукой. Звуки соприкосновения нашей влажной кожи — это единственное, что ты можешь услышать здесь, кроме моих нуждающихся звуков. Миллер облизывает чувствительную кожу моих яиц, прежде чем взять одно в рот, одновременно дроча мне.

И она все это время наблюдает за мной, словно только и ждет момента, когда я развалюсь на части.

— Я собираюсь…

Мои слова заплетаются. — Собираюсь кончить.

Она только продолжает, посасывая и вертя своим талантливым язычком, пока мой толстый и набухший ствол не начинает пульсировать в ее руке.

Длинными толчками сперма украшает мой живот, выплескиваясь наружу, пока Миллер продолжает свои движения. Все мое тело напрягается, а легкие перестают работать, когда я кончаю так сильно, что перед глазами все расплывается.

Но каким-то образом я все еще вижу Миллер у себя между ног. Самодовольная, как будто ей не терпелось высосать из меня жизнь с первого дня, как мы увидели друг друга.

Я думаю, что она, возможно, немного сумасшедшая.

Как только мой член иссякает, я делаю глубокий вдох и падаю обратно на цементный выступ, полностью обреченный. Миллер ползает по моему обнаженному телу, ее сиськи трутся о мой размягчающийся член, пока она слизывает струйку спермы с моего живота.

Все, что я могу сделать, это недоверчиво рассмеяться. Что, черт возьми, это за жизнь? — Откуда, черт возьми, ты взялась?

Она оседлала мои бедра, положив ладони на мои ягодицы, и если бы мой член еще не был полностью готов, я мог бы просто сказать: "К черту мое правило насчет презервативов" и трахнуть ее прямо здесь.

Сила хорошего минета, я полагаю. Заставляет тебя совершать глупости.

— Это было невероятно.

— Я же тебе говорила. Рот с золотой звездой.

Она просто улыбается, все понимая, прежде чем облизывает губы, как будто снова пробуя меня на вкус.

Мы оба смеемся, совершенно обнаженные под ночным небом, прежде чем Миллер ложится на меня сверху, утыкаясь головой в изгиб моей шеи, пока я обнимаю ее, проводя ладонью по ее обнаженному позвоночнику.

Я держу ее там, хотя мы на грани того, чтобы нас поймали, потому что я знаю, что как только мы вернемся внутрь, где у нас две кровати, ее не будет рядом..

Слишком интимно. Слишком привязан к ней. Потому что лежать голыми под звездами после того, как мы довели друг друга до оргазма, чертовски интимно.

— Спасибо тебе, — выдыхает она мне в шею. — За то, что заставил меня на мгновение забыть о реальной жизни.

Мои глаза закрываются от ее слов. Это реальная жизнь. Это моя реальная жизнь.

Как будто я еще не знал, этот момент — еще одно напоминание о том, что я буду чертовски испорчен, когда она вернется к себе.

Глава 26

Кай

— Исайя, ты придешь ко мне сегодня вечером.

Я беру ключи от машины, бумажник и телефон из раздевалки после тренировки на нашем домашнем поле. — Коди и Трев, вы тоже.

Исайя с важным видом выходит из душа в одном полотенце вокруг талии.

— Почему?

— Потому что я так сказал.

Брови Коди взлетают вверх. — Да, папочка-бейсболист.

— Тебе не разрешается так меня называть.

— Нет, — вмешивается Трэвис. — Только дочери тренера позволено так его называть.

— Да, ну, по причинам, которые я не собираюсь с тобой обсуждать, она может называть меня как угодно, черт возьми.

— Поверь мне, Эйс. Мы все знаем, почему дочь тренера называет тебя "Папочкой", — говорит Коди. — Так зачем мы едем к тебе?

— Сегодня вечером Миллер работает над несколькими новыми рецептами в the house, и мне нужны люди, кроме меня, чтобы раскрутить ее. Так что приходи, ешь и пой ей гребаные дифирамбы с любым десертом, который она поставит перед тобой.