«Ох, и не дадут вам окаянные вместе быть, пока с ума вас не сведут…», — предупреждала нас с Платоном тётя Маша, а мы опрометчиво не прислушались к ней.

«Эх, Марья Тимофеевна, где же ты была, когда меня Леонид похитил? Чего же нам с Плутонием не помогла? Проучить нас решила за непослушание?», — чуть не проговорила я вслух, но сдержала язык за зубами. Да, когда одолевает беспомощность и бессилие, невольно начинаешь искать виноватых в своих проблемах или бедах и порой вовсе перекладывать на них ответственность за собственную жизнь.

Отголоском зазвучали слова всё той же упомянутой ведуньи: «Прошлое, настоящее и будущее переплелись. Очень редкое это явление.». Прошлое — все истоки вели к нему. И я сконцентрировала внимание на событиях прошлого, но ничего не вышло, поскольку осложнилось тем, что меня долго пичкали таблетками, и я многое так и не вспомнила.

Что я знала?

Я ушла от Леонида 17 лет назад, застав его в постели с Элиной. Мы стали жить с Платоном вместе и через 2 месяца подали заявление в ЗАГС, при этом я узнала, что месяц как беременна. Платон уехал куда-то, и я попала в аварию, подстроенную отцом Изольды. Предполагалось, что в аварии погибнет мой отец, а меня как раз не должно было быть в машине…вроде бы не должно. По крайней мере, Леониду была бы не выгодна моя смерть на тот момент, если он хотел прибрать себе несметные богатства тестя, что переходили мне по наследству. Без меня бы наш любимый Леопольд ни копейки не получил и клинику бы свою не открыл. Я, между прочим, и не подозревала, на сколько богат мой отец. Что произошло потом? Я попала в больницу к Изольде, меня еле спасли. А дальше…

Треклятая амнезия. И разрушение моего сознания с постепенным медикаментозным введением меня в состояние овоща. А как иначе назвать то, что со мной сотворили, стерев воспоминания и подменив их? Я считала себя размороженной курицей в браке с Липатовым, а, по сути, да, была овощем, безвольным овощем, который жил чужой, нелепой жизнью в искусственно созданном мире.

Цельная картина не вырисовывалась, как я не старалась усиленно думать. И свежие ранения сказывались, и пагубное влияние последних лекарств, коими меня у Изольды накачали после нападения Алёны, что смешалось убойно явно со старым лечением. Я даже понятия не имела, когда и как, и по чьей милости слезла вдруг с таблеток. Но из-за этого, из-за непроглядного, затягивающего водоворота пробелов в памяти я упускала из виду, возможно, важные детали.

Например, кто со мной ехал в машине вместо отца и погиб в итоге? Мы были с ним знакомы? Если нет, то почему я к нему села в машину? Да, это была машина папы. Но неужели я бы доверилась незнакомцу за рулём и не задалась парой-тройкой очевидных вопросов? И как тогда прошли похороны, если и от Леонида умудрились скрыть, что мой папенька жив?

В мельчайших подробностях я помнила наше венчание с Леонидом, но мимо меня прошло рождение дочери. При этом бывший каким-то магическим образом спелся с моей мамашей и с ней же дружно подделал за меня отказ от ребёнка. Что тоже вызывало вопросы и наводило на плачевные мысли. Опять же и здесь пробел. Мне показалось каким-то сюрреалистичным, что женщина, пусть под самыми сильными психотропными препаратами, может забыть, как рожала. А я забыла, и, пока не встретила Алису, не верила до конца, что у меня есть дочь.

Но больше всего меня почему-то беспокоил вопрос, куда делся год моей жизни, если мы были с Липатовым женаты 15 лет?

Я думала, думала, беспощадно устроив в голове мысленный шторм, и поняла, что знаю ответы на все свои вопросы. Но мою память стоило подтолкнуть, чтобы я выбралась из непролазного болота сознания. И помочь мне могла та, которая меня в то болото беспамятства и загнала. Изольда. Она же мне призналась, как на духу, что я уже приходила в себя: «Ты вдруг резко стала вспоминать многое и больше, чем могла знать и помнить. Ты каким-то образом видела момент аварии, прекрасно знала, кто виноват в ней.».

«Ильинская! Напряги извилины! Если ты вспомнила один раз, то сможешь и второй. Платона же ты вспомнила, как по волшебству. С трудом, но вспомнила. А, может, дело в отварах тёти Маши? Они через сон и афонию твою почти вылечили. Изольда? Где же ты? Мне нужен мозговой штурм или что-то, что послужит спусковым крючком моих воспоминаний.», — выдала я себе бушующий поток информации, и над ухом раздался плавный голос Лёни.

— Марта? Марточка? — я не среагировала, старательно сделав вид, что потеряла сознание. — Очнись?! Что с тобой? — озабоченно потребовал бывший, но ответом ему звенела тишина.

***

Мои преданные читатели и гости!!!

Благодарю сердечно каждого, кто читает историю Марты и Платона.

Если Вам нравится «Не небом едины», прошу Вас, поддержите меня, нажмите на ⭐ Буду также рада любой Вашей обратной связи в комментариях. Делитесь своими впечатлениями, мнением и пожеланиями! Вы вообще как, "ЗА", чтобы Герои были вместе, или "ПРОТИВ"?! 😉

И да пребудет со мной вдохновение благодаря Вашим подпискам на мою страницу! Поверьте, Вы мне очень нужны, и я очень хочу творить для Вас!

Искренне Ваша,

Виктория Стальная ❤️

— Надо что-то делать, надо что-то делать, — Лёня оставил меня лежать на кровати и заметался по спальне, — чёрт, да где она, почему трубку не берёт? — всполошился он, вызванивая кого-то, я предположила, что «умницу». — Если Марта не придёт в себя, то мне капец, и план сорвётся тогда ко всем чертям. И эта не отвечает? Да где их носит?! — от его вскриков я едва не оглохла. — Наконец-то, где вы обе шляетесь без дела? Почему я до вас не могу дозвониться? Бегом ко мне! Живо! — скомандовал истошно, включив свет в спальне, что яркой вспышкой сверкающей люстры, взгромоздившейся на потолке, чуть не ослепил меня, поскольку я привыкла порядком к темноте.

Спустя минут пятнадцать, по моим ощущениям, перед спальней послышался цокот каблуков, будто кто-то ими раздирал паркет. Я слегка приоткрыла глаза, чтобы подсмотреть, кого Леонид позвал, пока я якобы была без сознания. Вошла Изольда. Абсолютно живая и здоровая, и бодренькая. В жёлтом корсетном коротком топе с чёрными блестящими пуговицами и белых бриджах с золотистыми стразами с низкой посадкой, оголяющих стройный живот. О том, что мы с ней были похищены, что наш бывший ей разбил голову, говорила лишь повязанная косынка с яркими подсолнухами. Если бы я лично не засвидетельствовала, как у подруги из раны на голове сочится кровь, после того, как Леонид разбил ей голову графином с вином, то вполне бы предположила, что никакого ранения и не было. «Или это новые навязанные мне воспоминания? Похищение? Нападения? Алиса, подстрелившая Лёню из ружья?», — заштормило меня в вихре безбрежного недоумения.

Изольда процокала на каблуках к кровати, и я закрыла глаза от греха подальше.

— И чего ты панику развёл, выдернул меня с маникюра? — кисло прогнусавила она.

— С какого на хрен маникюра? Мне срать на ваши маникюры-педикюры! Или вы на курорт приехали?! Совсем страх потеряли?! Нечем заняться?! Так я вам с Алиской быстренько найду занятие! Например, организацию похорон Платона!

«Похорон Платона?», — бросило меня в дрожь, но я отогнала от себя набежавшую волну паники.

— Брр, похороны как-нибудь без меня, — брезгливо возразила Изи. — А Алису задействуй, ей это близко по духу. Патологоанатом, как никак. Чего звал то? — безучастно спросила она.

«Патологоанатом в 16 лет? Или Алисе не 16? И она не моя дочь?», — посыпались на меня новые вопросы.

— Марта без сознания! Без сознания, Изи! Чем ты накачала мою жену? Твою же мать! — воскликнул Леонид, и от его натужного ора, я чуть не подпрыгнула на кровати.

— Бывшую жену, — прошипела та, — бывшую. А ну тихо мне. Я тоже орать умею. Мы здесь на равных, и нечего из себя строить главного, а из нас своих шестёрок делать. Выискался громила с Нижнего Тагила.

— Я тебя счас так разгромлю, таких люлей отвешу, что задница загорится. Ты не вдубляешь, что, если ты укокошила Марту…нам ни-че-го…мать твою за ногу не светит?! И можешь попрощаться с безбедной бездельной старостью, шестью нулями на своей банковской карточке, Мальдивах и прочих цацках.