Но всему вопреки

Я не забуду образ твой

Никогда.

В памяти вечно своей храня.

Не небом едины одним.

Вместе пока мы любим.

Ведь любовь дана нам свыше небес.

— С рифмой у Нинель не очень, — прошептала я.

— Брось ты, рифма какая-то, — Платон заглянул мне в глаза, ох, этот его завораживающий, пьяный без вина взгляд каре-голубых глаз, — наслаждайся моментом, — горячо выдохнул юноша в мои губы, поглаживая нежно спину под распущенными волосами, и наши тела слились в одно.

— Плутоний, — я провела рукой по его шее, и он вздрогнул.

— Да? — юноша развернул меня к себе спиной, и я почувствовала, как снизу в меня упирается что-то твёрдое, горячее.

Платон уверенно закружил меня в танце, ведя вперёд по залу под бурные аплодисменты отдыхающих, его обжигающая рука опустилась мне на живот, заставляя изогнуться и охнуть от удовольствия.

— Мне сегодня очень хорошо, — сбивчиво сказала я, задыхаясь от наслаждения и устав от танца, — хорошо, с тобой.

— И мне сказочно хорошо с тобой, — Платон опалил меня до мурашек своим дыханием и терпким ароматом с древесными нотками.

Мы трепетно сплелись пальцами рук. Я ощущала, как раскалился мужчина от нашего страстного, почти интимного танца. Я и сама пылала и плыла в незримую долину неги. Тело приятно покалывало. Сердце учащенно и…влюбленно билось, срывая последние хлипкие преграды с запретов, выводя меня за рамки пресловутых приличий.

— А ты уже не тот юнец, которого я знала раньше, — пропела я томно.

— Неужели постарел? — Платон раскрутил меня, ритмично возвращая в свои объятья, и наши раскрасневшиеся лица оказались непозволительно близко друг к другу.

— Возмужал не по годам, — я заливисто рассмеялась, рисуя ладонью узоры на груди мужчины, что виднелась в разрезе белоснежной рубашки.

— Аккуратнее, — Платон сжал мою ладонь, — а то тебя жених заревнует.

Мы оба повернули голову в сторону Леонида, беззаботного щебечущего с какой-то грудастой блондинкой в вульгарном платье, едва скрывающем, отнюдь, не молодое женское тело. Я скривилась, до того стало противно наблюдать, как Лёня предпочитает мне подобных девиц. А Платон будто прочитал мои мысли.

— Да, у Липатова дурной вкус, — остановился он на мгновение, и, почти целуя меня, выдал лихорадочно, — Марта, я люблю тебя. Уходи от него. Будь со мной.

Мы продолжили танцевать с Платоном, музыка сменилась на плавную, мелодичную. Но я никак не могла унять дрожь и отдышаться, и подобрать слова.

— Ты меня любишь? — эмоционально воскликнула я.

— Мне повторить? Ты не расслышала? — обиженно съязвил мужчина, схватив меня жадно за шею, заставляя заглянуть ему в глаза, утонуть в их бездне и раствориться без остатка в сладости его чувств.

— Нет, — промямлила я и прикусила губу, — но я не думала.

— Марта, — взвыл Платон, — не своди меня с ума. Я и так обезумел от любви к тебе.

— Платон, — завела я свою шарманку, — тебе нужна девушка твоего возраста, юная, прелестная. А я стара как мир, вон задыхаюсь после танцев, двигаюсь медленно, и сознание у меня путается, не могу, как ты одновременно танцевать, соображать и говорить.

— Ильинская, — перешёл мужчина на тихий рокот, — сколько можно говорить про нашу разницу в возрасте? Ей Богу я тебя когда-нибудь отлуплю за эти твои слова и сумятицы.

— Какие сумятицы? — я замерла и невинно захлопала глазками, понимая, по поводу чего Платон негодует.

— Марта, не буди лихо, пока оно тихо. Ты старше меня всего на 7 лет. Хватит и из меня мальчишку делать, и из себя старушку корчить. Больно ты прыткая и соблазнительная старушка, коли на то пошло. — мужчина резко крутанул меня и наклонил до пола, уверенно придерживая рукой.

— Ты тоже ничего, — запыхалась я и вцепилась в рубашку Платона.

— Ну спасибо, — возмутился мужчина, ввернув меня рывком к себе, — ничего я.

— Платош, не обижайся и не сердись на меня. Я не то хотела сказать. Делай скидку на мой возраст. — я отступила назад, догадываясь, как раззадорила мужчину. Мне иногда нравились наши с ним перепалки про разницу в возрасте, его симпатию ко мне. Но я встречалась с Леонидом и действительно считала Платона слишком молодым, не воспринимая всерьёз его слова о чувствах, да и о…любви он заговорил прямо и откровенно впервые, чем выбил меня из колеи.

— Дождусь, когда ты расстанешься со своим Леопольдом, и женюсь на тебе. Женюсь на тебе одной, мне других не надо моложе и краше. Запомни мои слова. — авторитетно заявил Платон и для убедительности схватил меня за плечи.

— Я никогда не забуду этот вечер и тебя, мой любимый волшебник Плутоний, — я слегка коснулась губами щеки юного мужчины, такого желанного и запретного для меня. 7 лет пропасти между нами, шутка ли? Да и я одной ногой замужем за Липатовым, считай.

— Никогда не говори никогда, моя любимая Золушка, — услышала я шелест бархатного голоса, выпустила свою руку из руки Платона и, не обернувшись, направилась в сторону на звук оглушительных стонов.

Я услышала топот или цокот танкетки, будто кто-то намеренно выстукивал и вышагивал возле меня.

— Кхе-кхе, — Изи закашлялась, привлекая к себе внимание, — Ильинская, я не фея, и мы не в сказке, давай открывай свои очаровательные глазки. Вижу же, что веки подрагивают. Не дури меня.

— Зачем, чтобы меня обратно усыпить? — просипела я вслух и от удивления распахнула глаза, встретившись с не менее удивлённым взглядом сузившихся тёмно-серых глаз Изольды.

— Обалдеть, — бывшая Липатова всплеснула руками и воззрилась на меня как на инопланетное существо.

Я заговорила, пусть слабо, еле-еле, хрипло и через саднящую горло боль, но заговорила. И без каких-то там пугающих БДСМ-терапий или как их, и без сложно выговариваемых инсталляций лекарств обошлась.

Мне впору было радоваться, что какафония-афония отступила, и возблагодарить тётю Машу за чудодейственное снадобье из сна. Но радоваться не получалось. Я бы предпочла и дальше для других оставаться немой, чтобы никто не догадался, что ко мне вернулся голос. Как известно: «Тише едешь — дальше будешь» или «Слово — серебро, молчание — золото». А я мало того, что заговорила, так вдобавок при нежелательных свидетелях. Грешным делом, подумала, что Изольду, как опасного свидетеля, надобно убрать подобру-поздорову, и тут же себя одёрнула: «Нет, Липатов однозначно на меня отвратительно повлиял за совместные годы брака. Может, мы с ним и правда слились душой на небе, когда обвенчались? Вон наклонности его дурные мне передались.».

Я бы продолжила занимать свой скудный ум страданиями и накручивать себя, но мой взгляд выхватил из светлого пространства палаты что-то чёрное, что не вписывалось в обстановку. Или кого-то. И мне окончательно поплохело. Закон сохранения вещества гласит: «Если где-то убыло, значит, где-то прибыло». В моём случае прибыл голос родненький, а вместе с ним меня покинуло серое вещество, мозг как бы. Ибо своими глазами я увидела, как по палате прогуливался лениво кот тёти Маши — Тихон. Да-да, передо мной топтался кот из сна живой и реальный. «Может, у отвара из сна обратный эффект, побочка? Марта Юрьевна, вам за сорок перевалило, а вы в сны верите и волшебные зелья?», — ухмыльнулась я и зажмурила глаза. Приоткрыв одно веко, встретилась с надменным взглядом ярко-зелёных кошачьих глаз.

— Ты его видишь? — на всякий случай спросила я у Изольды, дабы удостовериться, что я не свихнулась окончательно и бесповоротно. Я как бы не записывалась в нормальные, но лицезреть потустороннего кота из сна мне казалось паранормальным.

— Кого? — Изи взглянула на стену, вдоль которой шествовал этот шерстяной чёрный упитанный котяра.

— Кота, — прохрипела я, хватаясь за саднящее горло.

— Ты бы себя поберегла, не напрягай связки, — Изольда бережно поправила на мне одеяло и какая-то печальная подошла к окну.

— У тебя что-то случилось? — не удержалась я и обеспокоенно спросила у Изи, забыв про Тихона.