— Почему? Кто? — я продолжала туго улавливать, что имеет ввиду Степан, чувствуя, как лицо заливается предательски краской от духоты в комнате и от моего смущения.

— Эко, вы зарделись, — мужчина наполнил крепким напитком второй бокал и подал мне, — сейчас окно открою, здесь сто лет не проветривали, — проведя манипуляции с не подходящим под общее аристократичное убранство помещения пластиковым современным окном, совладелец вернулся ко мне и сел напротив в деревянное позолоченное кресло-качалку.

— Покорнейше благодарю. Объяснитесь пожалуйста. У меня из-за вас всех в голове жуткий кавардак. — я отпила виски и охнула от его терпкости.

— Платонов Платон Олегович и есть главный владелец «Платонов и партнёры», а представляется Волгиным он перед теми…перед кем не желает светиться, чтобы не догадались, что перед ними руководитель компании.

— Но вы ведь сами при мне спросили у Платона Олеговича, что они с Алёной Игоревной устроили в ваше с Платоновым отсутствие! — от нахлынувшего возмущения я еле удержалась, чтобы не бросить бокал с виски в Степана, чтобы хоть кто-то из них ответил и поплатился за враньё, театрализованное дурацкое представление и мои расшатанные нервы.

— Я был в деле…и в доле. Платон попросил его не выдавать вам. Какие-то у него от вас секретики-семицветики.

— Он у вас вообще не в себе. Говорит какими-то загадками. Зачем-то с завидным упорством хотел меня устроить в компанию. А теперь довольствуется тем, что я страдаю.

— Не сердитесь вы на него. Я не могу ни в коем разе его оправдать и не собираюсь этого делать. Но он…честный малый, крутой бизнесмен, мудрый руководитель. Что до вас… Не знаю, мне могло показаться, но он к вам неравнодушен.

— Отлично. Неравнодушен, поэтому измывается надо мной вместе со своей подружкой со вспыльчивым характером?

— Никакая Алёна ему не подружка, у них секс без обязательств и не более того.

— Слава Богу! У них секс без обязательств. Степан, от души душевно в душу благодарствую, что всё мне неразумной объяснили да успокоили меня. Буду сегодня спать аки младенец и слюнки пускать на радостях, что мой названный рабовладелец холост и скрытен.

— Юморная и острая на язык, да вы дадите Ей фору. И да, вы ему явно очень нравитесь. Он и ведёт себя как школьник. Что вас в школе мальчишки за косы не дёргали, которые в вас были влюблены?

— Я плохо помню после аварии школьные годы.

— Аварии? — напрягся Калинин и, сузив глаза, всмотрелся в меня. — Не может быть!

От резкого вскрика мужчины я вскочила с пуфа и расплескала виски из бокала.

— Что не может быть? — мне понравилась лёгкая эйфория от выпитого виски, поэтому я пополнила свой бокал новой порцией дурманящего алкогольного напитка.

— Простите, что напугал вас. Мне показалось вдруг ваше лицо знакомым. — Степан принялся раскачиваться в кресле, подняв голову к потолку, и я отвлеклась от нашего занимательного с ним разговора, проследив внимательно за его взглядом. А там…

Необычайной красоты стеклянный купол, над которым простиралось лазурно-голубое небо, и летали белоснежные, восхитительные голуби.

— Я выкупил это помещение ради возможности хоть изредка любоваться этим невообразимым, прекраснейшим видом, — мужчина с восторгом созерцал сияние над нами, а там точно свыше кто-то освещал купол.

— Вы сделали по истине выгодное вложение.

— Я бы не взял вас силой, — неожиданно промолвил Степан и подмигнул мне.

— Чего?

— Вы же испугались, что я вас сюда привёл, чтобы овладеть вами и растлить, расчленить.

— Не совсем так, но, — от неловкости ситуации у меня участился пульс, — примерно это я о вас подумала, простите за скверные помыслы.

— Какие могут быть извинения с вашей стороны. Вы мне польстили, Марта, представляя в красках, какой я изощрённый маньяк. А я, да будет вам известно, скучный, ворчливый и преданный муж, и Лейлочку свою ни на кого не променяю.

— Лейла ваша жена? — я обалдела и обратно опустилась на пуф. — Сплошные секретики-семицветики.

— И не говорите. Не юридическая компания, а какая-то контора Никанора, как вы верно заметили.

— Но почему, если не секрет, — на слове «секрет» мы оба со Степаном хохотнули, — вы не повысите Лейлу? Она же весьма умная женщина.

— Я ей непременно передам, как вы о ней почтенно отзываетесь. Лейла, действительно, умна и мудра, и достойна более высокой оценки своих профессиональных качеств. Но она у меня жутко скромная и честная, и сама противится подниматься по карьерной лестнице, используя наши с ней узы брака. И в другую какую-то компанию жена тоже на отрез отказывается устраиваться, чтобы добиться высот в карьере собственным трудом, ей, видите ли, нравится работать в «Платонов и партнёры», она тут со всеми сроднилась, прониклась к устоям компании.

— Мда… Вряд ли я сегодня сладко усну аки младенец. У меня теперь феерия мыслей в голове, праздничный, яркий салют, и одна мысль, вспыхивая, затмевает другую.

— Это же прекрасно — феерия мыслей! У вас свыше такая благая данность — способность мыслить. Помните, как говорил Рене Декарт?

— Я мыслю, следовательно, я существую, — вспомнила я мудрые слова французского философа.

— То-то и оно! — Степан поднял ликующе бокал, и я ответила ему тем же. — А съездим с вами на корпоративную вечеринку, отдохнём, расслабимся, и вы отпустите ситуацию, и жизнь ваша заиграет новыми красками.

— О нет! Только не ваша корпоративная вечеринка, заприте меня лучше здесь, — я мятежно замахала руками, протестуя.

— Нашей, ассистент Ильинская, нашей с вами вечеринки. И не мечтайте слиться с неё. Я обещал Платонову, что привезу вас в целости и сохранности.

Услышав про Волгина, который был и стал Платоновым, я поперхнулась виски и негодующе уставилась на Калинина.

— Что ему от меня надо в конце концов?

— Секретики-семицветики, — прошептал таинственно Степан, — поедете на бал, Золушка, и узнаете, что вам приготовил ваш озорной волшебник.

Корпоративная вечеринка была в самом разгаре, когда мы со Степаном зашли в фойе арендованного зала, услышав развесёлые крики, звон бокалов и зажигательную, праздничную музыку. В высоком, арочном проходе с лепниной и позолотой стояла Лейла, скрывая лицо под салатовой переливающейся маскарадной маской с серебристыми перьями, облачившись в фисташковое платье с корсетом, расшитым разноцветными камнями, и длинной струящейся юбкой, с укором поглядывая на нас и постукивая каблучками прозрачных лодочек.

— Наконец-то, — девушка взяла меня под локоть и повела в зал, обернувшись на мужа, — Калинин, почему так долго? Платонов велел без вас не начинать, а эти, — она указала на толпу полупьяных, развесёлых сотрудников, — уже надрались.

— Да пусть народ отдохнёт, погуляет от души. Чего тебе, жалко? — зычно хохотнул Степан, приобняв нас с Лейлой за плечи и подводя к одному из высоких фуршетных столиков, ломившемуся от изысканных яств.

— Калинин, любое наше праздное мероприятие всегда, слышишь? — не унималась Лейла, — Всегда начинается с вступительной речи руководства: твоей и Платона. А это что за попойка? — девушка брезгливо поморщилась.

— Лейлушка моя любимая, будь проще, и люди к тебе потянутся, — тщетно пытался успокоить Степан жену, посмеиваясь.

— Ты — слишком демократичный руководитель, бери пример с Платона, у него все по струнке ходят. Кстати, — девушка выудила что-то сверкающее из пакетика с логотипом «Платонов и партнёры» и протянула нам со Степаном, — сегодня прячем наши очаровательные личики под масками. Платонов что-то затеял.

— Что же ему спокойно то не живётся? Массовик-затейник неугомонный, — пробурчала я, надевая на себя бирюзовую ажурную маску со стразами.

— А чего мы не в духе, Марточка? Чем это вам не угодил наш великий и ужасный Платон Олегович? — заинтригованно посмотрела на меня Лейла и мимолетно подмигнула мужу.

— Эй, я всё вижу. Вы ему подыгрываете, да? Вы оба что-то знаете? Что этот плут задумал? Надеюсь, карета скорой помощи где-то поблизости наготове, потому что чую, меня хватит удар, от очередного фортеля вашего Платонова или Волгина, кто его разберёт. — проворчала я, завязывая атласные ленты маски сзади на волосах, и почувствовала чьи-то холодные пальцы на своих, замерев на мгновение. А, услышав, обволакивающий, низкий шёпот Плутония, вздрогнула, обернувшись на голос.