— А вас тоже нанимал Платон Олегович? — полюбопытствовала я.

— Кто? Платон Олегович? — Мартышка изумилась и выронила из рук бумаги, что разлетелись по ковролину, и мы обе принялись их собирать. — Нет, конечно.

— Почему, конечно? — пришёл мой черёд удивляться.

— Эмм, — Мартышка закусила губу и сузила с сомнением глаза, — раз вас собеседовал Платон Олегович и устроил в наш отдел, значит, так было надо.

— А это какая-то нестандартная практика? — я не сдавалась, мне было нужно хоть какое-то понимание относительно поведения Волгина.

— Это конфиденциальная информация. Вы можете задавать мне вопросы исключительно по вашим обязанностям, документации в рамках нашего с вами профессионального взаимодействия.

Я остолбенела от строгой тирады Мартышки. Начинались какие-то тайны мадридского двора. И они мне не особо нравились. Но…начало положено. Поехали дальше. Понеслись.

Неделя пролетела стремительно и незаметно. К своему счастью Её я ни разу не видела, Волгина, к слову, тоже. Я сидела под грудой бумаг, договоров, соглашений, что мне несли и несли сотрудники на доработку, обработку, переработку, подпись, редактирование и проверку. От бесконечной вереницы букв глаза слипались, и я подсела на кофе с какао, точнее меня на них подсадила Лейла. Моя юная, добрая фея. В отличие от Платона Олеговича администратор «Платонов и партнёры» как по волшебству скрашивала мои невесёлые трудовые будни, то добрым словом, то печенькой, то какао, то шуткой, то, просто подойдя ко мне поинтересоваться моими успехами, настроем и настроением. По вечерам дома я онлайн училась на курсах, освежала знания, оказалось, многое я знала, но, разумеется, подзабыла без практики, но и уйму нового открыла для себя…законодательство не стояло на месте, пока я осваивала рецепты новых блюд. Времени готовить да и желания не было, поэтому вечером после работы я перешла на творожки и заметила в своём теле некую лёгкость. На второй неделе я почувствовала, что относительно освоилась на работе, а в отсутствие Алёны Игоревны и вовсе расслабилась, и на радостях решила испечь пирожки, они у меня всегда вкусные получались, Лёня очень любил мои пирожки. Пирожки он любил, а меня увы нет. Я была приложением к вкусной еде и чистой квартире. Да, так или иначе, я продолжала иногда вспоминать бывшего мужа — невозможно в миг забыть 15 лет совместной жизни, какими бы эти 15 лет не были. У Леонида вот получилось плюнуть и забыть, он не разу не позвонил мне, чтобы по-человечески поинтересоваться, как я устроилась, ведь не чужие же люди. Хотя я не исключала, что это Элина запретила ему со мной общаться. Отработав и отучившись, я встала к плите, освободилась лишь в начале первого ночи, но несмотря на то, что утром надо было рано вставать снова на работу, завела будильник на «пораньше», хотела навести «красоту». От природы я не соответствовала принятым в обществе стандартам красоты, но многие считали меня очаровательной, краситься и одеваться я когда-то умела, вот решила тряхнуть стариной, да и Лейла мне все уши прожужжала, что я должна «нести себя этому миру, чтобы он узнал о моей красоте». И…я завила волосы, накрасила губы ярче давно забытой красно-коричневой помадой, что гармонировала с цветом моих медово-карих глаз, добавила векам мерцающих теней, облачилась в бордовые брюки-клёш, в которые мне посчастливилось влезть-таки, и в бежевую рубаху с малиновым пояском, и в завершение…обула на свой страх и риск, боясь где-нибудь грохнуться, кремовые лодочки на высоком каблучке. Коллеги встретили меня восторженно, парочка юристов-мужчин посматривали с явным интересом…мужским, и неважно, что они женатые, мне было в любом случае приятно почувствовать себя женщиной. Пирожки тоже разошлись на ура, женщины спрашивали у меня рецепты, а мужчины, словно накормленные коты до отвала, мурлыча благодарили, и тут…явилась, откуда не ждали, Она.

— Что, курица, холестерином мне мозги загрязняешь сотрудникам?

— Пирожки на кефире, и начинка вся натуральная, свежая, в них нет никакого холестерина.

— Липатова, и чего тебе дома не сиделось с твоими пирожками? Где ты, и где работа в солидной компании?

— А при чём здесь мои кулинарные способности?

— При том, что ты или кухарка, или как я — успешный адвокат, третьего не надо.

— Одно другому не мешает, я считаю. Попробуйте пирожок. — я протянула, улыбаясь до ушей, Алёне Игоревне тарелку с пирожками.

— Ты что, — Она брезгливо поморщилась, — я слежу в отличие от…некоторых за фигурой. У нас вообще в «Платонов и партнёры» принято выглядеть соответственно, и мы…не я, не Платон Олегович, — сделала моя начальница акцент на Волгине, — не питаемся, чем попало. Видел бы он этот кошмар.

— Учту на будущее.

— Бог с твоими пирожками, курица, что с договорами, которые я тебе отправляла на доработку? — сказала Она подозрительно миролюбиво.

— Всё готово, договоры я передала Лейле на подпись руководству.

— Что же, чудненько. У меня вопросов к тебе больше нет. Живи пока, я сегодня добрая. «Я заметила», — чуть не вырвалось у меня.

Она стремглав исчезла, оставив после себя накалившийся воздух. А я принялась жевать пирожок и взгрустнула, почему-то меня задело, что она намеренно указывала мне на то, что Платон Олегович был бы против моих пирожков. Я глубоко погрузилась в толстый договор с новым клиентом и не сразу увидела тень, что склонилась надо мной.

— Марта Юрьевна. Марта Юрьевна?

За окном стемнело, а тускло светящаяся лампада на столе, что била по моим глазам, ослепила меня, и я с трудом сфокусировала взгляд на источнике звука.

— Платон Олегович, здравствуйте.

— А я вас зову, зову. — он доброжелательно улыбнулся, чуть по-детски что ли, так обычно дети мило и солнечно улыбаются.

— Извините, задумалась, договор. — я подняла увесистую стопку бумаги и потёрла переносицу.

— Надобно вас вытащить из-под пыли бумаг к свету.

— Спасибо, мне и здесь хорошо. — я зевнула, прикрывая рот рукой и краснея от смущения, что Волгин застал меня врасплох.

— По вам и не скажешь. Впрочем, об этом в другой раз. Я вижу, что вы заняты и устали.

— Настолько плохо выгляжу? — и встретилась с Волгиным взглядом…поразительно завороженным взглядом.

— Вы сегодня изумительны, Марта.

— Благодарю. — выдавила я из себя, вспомнив, как Лейла учила меня реагировать на похвалу и комплименты.

— Я наслышан о ваших пирожках. Наши сотрудники все ходят сытые и довольные, и только о вас и говорят. Один я не попробовал. Угостите? — Платон Олегович поставил на мой рабочий стол кружку и протянул мне маленькую тарелку.

Я на секунду зависла, с недоумением разглядывая Волгина, а он всё также выжидательно стоял возле меня с протянутой тарелкой и добродушно улыбался.

— Пирожками угостите? — повторил он свой вопрос, не дождавшись моего ответа.

— Нет. — выпалила я резко.

— Нет? — поразился Платон Олегович не меньше моего.

— Вам же нельзя. — я продолжала нести чушь и краснеть.

— Нельзя? — Волгин не знал, как реагировать на моё поведение, да я и сама не знала, если честно.

— Нельзя. — настаивала я на своём.

— Но почему? — спросил HR обиженно, точно ребёнок, которому не дали заветную вкусняшку.

— Потому что вы следите за фигурой, и вам надо соответственно выглядеть.

— Соответственно чему? — всплеснул он руками и чуть не выронил тарелку.

— Не знаю, я не уточнила. Надо было? — наш разговор с Волгиным всё больше звучал несуразно.

— Возможно. А у кого вы и что не уточнили?

— Как же, у Алёны Игоревны.

— Ах, Алёна Игоревна. Слава Богу, мы с вами до чего-то договорились. А я уж было подумал, или вы заработались, или я плохо соображаю.

— Я, может, и заработалась. Но пирожками вас не угощу, нечего вам питаться, чем попало. А то, глядишь, вы меня из-за сбоя в своём рационе уволите ненароком.

— Это вам всё Алёна Игоревна сказала?

— Почти…про увольнение я додумала. Но она испугала меня, что вы были бы против…этого кошмара. — я нервно хихикнула.