От его слов все тело покрывается мурашками. Я краснею и с трудом дышу. Воображение дает мне в полной мере прочувствовать, как веревки впиваются в тело, и низ живота слегка потягивает. Так, ну-ка хватит! Мы не настолько близки, чтобы позволять ему подобное.

— Я приду, мой господин, — обещаю я.

— Смотри у меня, — заканчивает он разговор угрозой и сам сбрасывает звонок.

Черт! Как это было волнующе.

— Кэндис тебя убьет, — разделяя слова пищит милашка Рина.

— Эй, — одергиваю я ее. — Он мне угрожал, ты же слышала! У меня нет другого выбора.

Однако выбор есть: пойти добровольно или быть насильно привязанной к месту на трибуне. И я даже не знаю, чего хочу больше. Но договор с Кэндис никто не отменял. Потому на следующий же день я ловлю ее в университетской столовой и заявляю, что хочу посмотреть матч.

— Вперед, — пожимает она плечами. — От меня-то тебе чего надо?

Я забираю с ее подноса пироженку и перекладываю к себе.

— Ты худеешь, — напоминаю я. — Там будет Дрейк. Разве ты не хочешь за ним присмотреть, а то мало ли что.

— Наезжаешь на меня? — спрашивает Кэндис, тыча себе пальцем в грудь. — Я говорила, ты мне не соперница. К тому же, он будет на поле, и я тоже там буду. А где будешь ты?

«Привязанной к трибуне» — проносится в голове, но эту мысль я не озвучиваю.

— Значит, ко мне претензий нет? — уточняю я.

Кэнди берет ложку, запускает ее в пироженку на моем подносе.

— Кэнди, диета.

— Да я всего одну, потом на беговую. Ты со мной?

— Матч, — напоминаю я. — Без претензий?

— Ладно, — резко выдыхает она. — Унеси эту дрянь от меня.

Я покорно встаю и ухожу за стол к кандидаткам. Здесь не только Омеги сидят, но еще и претендентки в Беты, Гаммы, Дельта-Дельты и Дельта-Ню. Беты у нас приютские волонтерки, Гаммы — театралки, а обе Дельты собрались вокруг научных интересов — химички и физички, что особенно странно в университете искусств. Но ничего не поделаешь. Сколько людей, столько и хобби. Есть еще любительницы литературы — Каппы, но они в полном комплекте и закрыли набор еще в сентябре. Я слышала, чтобы туда попасть, надо всего-то прочитать две книги: азбуку и любую другую. Мы же, Омеги, официально благотворители, но по факту соблазнительницы братства Альф. И у нас самый жестокий отбор. Нам не обязательно любить животных и маленьких детей, как Бетам, не нужно играть в любительских постановках, даже восхищаться Эйнштейном и Марией Кюри не обязательно. Я, честно говоря, вообще не поняла, по какому принципу Кэнди отбирает кандидаток. Но судя по тем, кто остался, она предпочитает самых стервозных и богачку Рину. Хотя, может, Рина себя еще проявит.

Я жду, что Рина начнет трепаться о моем вчерашнем разговоре с Харви, но она молчит. Молчит, как рыба, и следит за мной одним смущенным глазом. Нет, не так она проста, как кажется.

— Ты тоже на него глаз положила, да? — спрашиваю я.

— Дурацкий вопрос, — отвечает за Рину Милли.

— Мы все положили на него глаз, потому мы и в Омеге, — говорит Хлоя.

— И? — интересуюсь я. — Что вы делаете, чтобы стать к нему ближе?

Милли и Хлои переглядываются.

— Мы подали заявку в запасную группу чирлидинга, — отвечает Хлои. — Харви — капитан футбольной команды университета. Ему даже предлагали спортивную стипендию, но он отказался в пользу какого-то бедняка.

— Милашка, — вставляет Бета-приютчится.

— Отвали, коза, — рявкает на нее Милли. — Какого черта уши греешь?

Я прыскаю, забавная ситуация. Девки все время такие злющие, с ними не соскучишься.

— А ты? — я поворачиваюсь к Рине.

— Еду на Рождество вместе с родителями на тот же курорт, где обычно отдыхают Дрейки, — скромно пропискивает она. — Наши семьи вместе ведут дела и папы дружат.

Вот черт!

Я открываю рот, наполняю его воздухом и с шумом выдыхаю. Скромняшка Рина всех нас уделала.

— А ты что делаешь, сучка? — спрашивает Милли. — Давай раскрывай карты.

— Да так, трусы ему подарила, — говорю я. — Вы знаете.

А куда деваться? Танцевать я не умею.

Сражаясь за сердце альфа-самца всея университета искусств, главное не воспринимать все слишком близко к сердцу.

Ежу понятно, среди всех основных претенденток я нахожусь в наименее выгодном положении. А уж мое сверхдоступное поведение и вовсе нельзя назвать достойным. Но что я могу с собой поделать? На меня обратил внимание действительно очень крутой парень. Так сказать, недостижимый идеал.

Да, он ведет себя со мной, как с игрушкой, а я подыгрываю. Быть недоступной не прокатит. Он просто потеряет интерес и опять начнет окучивать Кэнди или других претенденток, или вообще секретаршу своего отца. А быть доступной, значит согласиться на временную интрижку. То, что он на мне ни за что не женится, и так ясно. И, будь я хорошей девочкой, просто отказала бы ему.

А еще, будь я хорошей девчонкой, не попала бы в Омега Сигма Тау. К черту, давайте честно. Кэндис собрала вокруг себя худшее, что есть в университете. Настоящих исчадий ада. Хищниц, гоняющихся за самой сочной добычей. И черт возьми, я одна из них. Мы похожи, а значит, попроси Дрейк трусы Милли, Хлои или Кэндис, они бы тоже дали их ему. На счет Рины я все еще сомневаюсь. На вид она солнышко, но положение у нее самое выгодное.

Друг семьи, да? Звучит как домашний крокодил. Первое слово как бы намекает на безопасность, но это, мать вашу, все равно крокодил!

И теперь мы сидим, пялимся друг на друга, и во взглядах читается жажда убийства. На ум мне приходит странная фантазия, как мы втроем: я, Хлои, Милли и Кэндис — закапываем в лесу бездыханное тело Рины. Я прыскаю со смеху. Нет, главное, не принимать все слишком близко к сердцу. И не залететь. А то и мне придется врать своей дочери или сыну про французов, канадцев и бельгийцев. А этого я хочу меньше всего.

На стадион мы приходим все вместе. Спортсмены уже в раздевалках, диктор у микрофона, преподавательская ложа забита под завязку. Команда противника сильна. Они — наши главные конкуренты. Если Харви выиграет матч, университет получит дополнительное финансирование. А еще рядом с преподавателями заседают агенты американских футбольных клубов, и возможно, кто-то из наших футболистов завтра проснется знаменитым. И если на Харви Дрейка положит глаз НФЛ, все мы жестоко обломаемся. И ладно. Это будет очень хорошо для меня и моей психики.

Я сижу на жестком пластиковом стульчике красного цвета и размахиваю флагом нашего университета. Мы заняли места в первых рядах, любезно придержанные для нас старшими сестрами. На сиденьях так и было написано: места кандидаток Омега Сигма Тау. Расположены они перед выходом наших спортсменов. Интересно, увидит ли меня капитан, когда поведет за собой своих подданных?

Или мне лучше сказать «Господин»?

Диктор объявляет начало сбора. Игроки выбегают из своих укрытий. Первым выходит Дрейк, и внутренности у меня моментально вскипают. Секунду я сдерживаюсь, считаю про себя до десяти, как в детстве меня учил психолог после того, как я зарядила рюкзаком по голове нашему школьному хулигану за то, что он задрал мне юбку. Не помогает. Дрейк пробегает мимо меня, держа в руках шлем, поворачивается, озаряет меня улыбкой, и я вскакиваю с места.

— Надери им задницы! — ору я.

Он улыбается еще шире, засовывает в рот каппы и нахлобучивает шлем на голову. Из-за экипировки плечи его стали еще шире, да и ростом он кажется выше. Я опускаюсь обратно на место и вдруг ловлю на себе гневный взгляд Кэндис. Она стоит на поле, сжимает в руках помпоны и пытается испепелить меня взглядом с расстояния десяти метров.

— Нарываешься? — говорит Хлои, сидящая справа от меня.

— Что? Я люблю футбол, — отнекиваюсь я.

Кэндис демонстративно подбегает к Харви и целует его в шлем. Диктор орет на весь зал:

— А вот и поцелуй на удачу от королевы нашего кампуса! Теперь мы обязаны одержать победу! Посмотрим, что еще могут эти девочки, и какое представление они нам приготовили!