Я пересмотрела все-все фотографии их семьи, и мне показалось, что я здорово бы вписалась. И моя мама тоже понравилась бы Харви и его семье. Вместе у нас все было бы здорово, да только…

Мы договаривались не на это. Обстоятельства поменялись. Я влюбилась и больше не согласна на временные отношения без обязательств. Все, что здесь сейчас происходит мне обязательно нужно навсегда.

Я встаю из-за стола и говорю первый тост. Слова сами вырываются из меня, очень уж хочется высказаться.

— Предлагаю первым делом выпить за семью. За тех, кто сегодня с нами и за тех, кого с нами нет, — и снова удушающий приступ обжигает глаза. Да что это со мной? Я же совсем не плакса и ни капельки не сентиментальная.

Харви меня поддерживает. Остальные тоже. Эйден даже встает.

— Замечательный тост. Самый правильный.

Мы выпиваем и набрасываемся на классическую индейку, салаты и закуски. Ведем приятную беседу, танцуем парные танцы и целуемся с любимыми, которые в эту минуту становятся еще ближе. Только Кэндис не вписывается в общую теплую обстановку. Все ей не нравится. Слишком много калорий для наших больших задниц. Она жует листья салата и моментально пьянеет.

В какой-то момент, сама не пойму как, я оказываюсь на ее месте, а она на моем. Очередная беседа с Эйденом заходит о Бернарде Дювале — моем возможном отце.

— Нет, я уверена, что это просто совпадение, — говорю я.

— И все же, подумай, если он — твой родной отец, ты можешь получить солидное наследство.

Я только вздыхаю. Как объяснить ему, что это несправедливо по отношению к моей маме. Она сама приняла решение воспитать меня в одиночку и прекрасно справилась с задачей. Если я сейчас, как оголтелая начну гоняться на возможным папкой, ее это обидит. Да и мне самой уже не так уж и интересно. Раньше я переживала, что расту в неполной семье, но сейчас меня больше волнует перспектива устроить свою собственную семью. Я выросла. У меня есть план, и потенциальный отец даже с большим потенциальным наследством в него не вписывается. Образование, карьера, брак, дети — вот чего я хочу. А родители у меня уже есть. И мать, и отец в одном лице.

Но мистер Дрейк старший продолжает настаивать, и я переключаю внимание на разговор между Кэндис и моим Харви. Они обсуждают еду и погоду. Беспокоиться не о чем.

— У меня есть номер, — вдруг говорит Эйден и достает телефон из кармана, — я ему сейчас позвоню.

Внутри у меня все переворачивается. Я мгновенно представляю, как это будет выглядеть. Несчастный Бернард сидит со своей семьей за столом, под елкой играют внуки или дети. Его нарядная жена говорит тост, и вдруг раздается звонок. Его старый знакомый с восторгом заявляет, что сидит рядом с его возможной дочерью, о которой он ни сном ни духом, и хочет в долю наследства. Чего бы сразу юриста не послать?

Папа Эйден явно пьян, раз не понимает всей абсурдности ситуации.

— Дайте-ка мне телефон, — говорю я и выхватываю из его руки трубку. — У вас роуминг подключен?

— Да, — удивленно кивает он.

— Я маме позвоню, поздравлю, — говорю я и выхожу из-за стола. Снимаю с вешалки куртку и накидываю на плечи, выхожу на улицу. А там снег.

Во Флориде снега не бывает, в Калифорнии тоже. В северные штаты нам с мамой было ездить некуда и так уж вышло, что раньше я никогда не видела снега. Зрелище потрясающее. Крупные холодные белые хлопья плавно опускаются на землю и собираются в огромные сугробы. Хрустят под ногами.

Я набираю мамин номер. Она берет трубку и на заднем плане я слышу шум музыки.

— Милая, с Рождеством! — кричит она в трубку. — Как ты?

За ней слышаться голоса ее незамужних или уже овдовевших подруг со взрослыми детьми, тоже не приехавшими домой на праздники. Слава Богу, она не одна.

— С Рождеством, — говорю я. — Я люблю тебя, мам. Ты знаешь, тут в Швейцарии снег!

— О, я тоже как-то праздновала Рождество в заснеженной стране, — говорит мама. — Но там снег падал и сразу таял. И все равно было очень красиво.

— Это где? — спрашиваю я.

— Во Франции, — отвечает мама, и мое сердце проваливается в желудок.

Я так и не решилась спросить имя своего отца. Снова убедила себя, что мне это не интересно, да и портить маме праздник совсем не хотелось. Я сказала, что у меня все отлично, и пожелала ей всего самого наилучшего. На этом и распрощались.

Я сбрасываю звонок и вдруг чувствую, как сильные мужские руки обнимают меня сзади и прижимают к себе.

— Харви, — смеюсь я. Оборачиваюсь и обхватываю его шею руками. Обстановка вмиг становится до нельзя романтичной. Ночь. Падают крупные хлопья снега. Легкий ветерок гуляет в моих воздушных кудряшках. И мужчина моей мечты целует меня со всей любовью.

Разум уносится в далекие дали. Я насильно возвращаю его обратно, но еще один поцелуй снова вышибает его на заснеженные облака.

— Ты чего ушла? — шепчет он, глядя мне в глаза. — Оставила меня с Кэндис. Я чуть с ума не сошел, слушая ее разглагольствования о диетах.

— Маме звонила, — говорю я и протягиваю Харви телефон его отца. — Не отдавай ему пока, а то он наделает глупостей.

— Это каких? — удивляется Харви, и я рассказываю ему теорию моего зачатия.

— О, да ты богатая наследница, — удивляется Харви.

— Перестань, — говорю я. — Нет никаких подтверждений нашего родства, кроме моего имени. Но это может быть просто совпадением.

— Может, — кивает Харви. — А тебе самой не интересно?

— Да не особо, — пожимаю я плечами. — Я не охотница за наследством.

— А как же познание своей родословной?

— Это я могу узнать и без него, — говорю я. — Такая чудесная погода. Может, прогуляемся?

Харви соглашается, и мы неспешным шагом направляемся вдоль низких домов крохотного горнолыжного городка. Улица сияет Рождественскими огнями и гирляндами. Несмотря на позднее время городок не спит. Всюду гуляют парочки и компании. Вдалеке кто-то запускает салют. За низким забором частного дома подвывает одинокая лайка. Одним словом, рай.

— Ты это серьезно на счет того, чтобы пожить со мной в бедности? — вдруг спрашивает Харви. — Тебя это не пугает?

— С чего бы? Я всю жизнь так прожила, — говорю я и кокетливо толкаю его плечом. — Это тебе будет тяжело.

— Да, я просто… — запинается он. Явно нервничает. Опять. Я определенно плохо на него влияю. — Ты, правда, думаешь, что у нас так ничего не получится, и мы разойдемся?

Я молчу. Нет, я так не думаю, но вслух сказать не могу. Как-то все слишком неясно. Его изначальная позиция о том, что жениться он на мне не собирается и вообще ничего серьезного не планирует, слишком сильно давит. Надо бы поднять эту тему, но сейчас так хорошо.

— Давай не будем об этом думать, — предлагаю я. — Такая чудесная ночь. Сейчас мы вместе. Разве есть разница, что будет потом?

Харви пожимает плечами. Глубоко вздыхает и:

— Я просто подумал…

— Что?

— Да нет, ты права. Мы вместе, — он берет меня за руку и сжимает. — Давай насладимся моментом.

После Прогулки мы возвращаемся в отель. Как раз вовремя. В холле собралась вся семья. Изрядно подпивший папа разводит руки в стороны и кланяется.

— Приглашаю всех к себе на вечерний коктейль.

Коктейлей ему явно хватит, но кто я такая, чтобы судить? Сама недавно так наклюкалась на вечеринке на яхте, что даже не могу вспомнить, был ли у нас с Харви той ночью секс и выпила ли я таблетку. Но на утро выпила точно, так что беспокоиться не о чем.

— Пойдем? — спрашивает меня Харви и слегка сжимает руку, в которой уютно устроилась моя рука.

Я устала, но отказывать мне не хочется. Ненадолго можно и заскочить. Все-таки Рождество.

Вшестером мы поднимаемся на последний этаж. Сразу за нами едет официант обслуживания номеров с уже заказанным алкоголем и закусками. Наши номера смежные, но папин куда круче. Он состоит из трех комнат: гостиной, спальни и кабинета.

Мы собираемся в гостиной. Папа (да, как-то я сразу привыкла так к нему обращаться, сама не пойму от чего, но отделаться от ощущения, что я вписалась в семью, не выходит) говорит тост за тостом. Оживленная беседа цветет во всех красках. Время уже идет к утру, а уходить к себе совсем не хочется. Весело всем, кроме Кэндис.