— Я хочу тебя, — говорит Харви Дрейк.

Я сглатываю. Расстегиваю пару верхних пуговиц блузки и стягиваю ее через голову. Харви продолжает стоять в дверях и не думает меня приглашать войти. Вместо этого он говорит:

— Продолжай.

Я покорно расстегиваю молнию на юбке и тоже снимаю ее через голову, продолжая стоять на коленях. Комплект белья на мне прозрачный. Редкие узоры почти ничего не прикрывают, а чулки держаться на подвязках, самых дешевых из тех, что мне удалось найти. Я выгляжу, как проститутка. Харви сверлит на меня хищным взглядом, полным вожделения, но все еще держит на пороге.

Я его не тороплю. Пусть насмотрится. Мне нравится чувствовать этот взгляд. Одного его хватает, чтобы оказаться на предоргазменной грани. Меня даже не волнует, если кто-нибудь сейчас поднимется на третий этаж. Харви не позволит кому-то другому смотреть на меня. Сама не знаю почему, но я уверена в этом.

Наконец, он отходит в сторону и жестом приглашает меня войти. Я начинаю подниматься, но велит:

— На коленях.

И я, как кошка, на четвереньках двигаюсь вглубь его холостятской обители. Комната огромная. В центре стоит кровать кинг-сайз с пятью подушками. У окна мольберт и стеллаж с рисовальными принадлежностями. У противоположной стены компьютерный стол, в углу шкаф. И все. Больше ничего нет. Я кидаю взгляд на мольберт. На нем холст с тонким карандашным наброском, до ужаса на меня похожим. Я стою на коленях обнаженная, с выгнутой спиной и связанная по технике шибари. Во рту у меня кляп. Я тысячу раз видела в интернете фотографии мужчин и женщин связанных подобным образом и тайно мечтала однажды оказаться на их месте. По телу пробегает дрожь нетерпения. Неужели мой час настал?

Я сижу на коленях в центре комнаты и жду дальнейших указаний. Харви захлопывает дверь за моей спиной, ставит напротив меня стул и садится на него. В молчании и в диком нереальном напряжении. У меня все тело дрожит, и я одновременно и радуюсь этому, и неимоверно хочу разрядить обстановку. Неподготовленная психика не выдерживает такого количества стресса. И я говорю:

— Ты разрушил мою жизнь.

— Да, — отвечает он. — Я знаю.

— Но ты не понимаешь, — продолжаю я и слезы наворачиваются на глаза от жалости к самой себе. — Сестры выгнали меня из Омеги, Хлоя написала про меня разгромный пост. Рина разорвала все мои вещи, а Милли забрала мои единственные уцелевшие брюки. Я бы все равно их ни за что не надела, но…

Я сама себя обрываю, потому что мой бойфренд все равно не слушает меня. Харви наклоняется, прижимает большой палец к моим губам, оттягивает нижнюю вниз, и меня будто электричеством пронзает. До ужаса хочется обхватить губами его палец и облизать. А он говорит:

— Я жду благодарности.

— Что?! — едва не давлюсь я собственным удивлением и моментально возвращаюсь с небес на землю. Чего он там захотел?

— Ты слышала.

— Да ни за что! Зачем ты наводишь смуту? Будто не знаешь, что девки по тебе с ума сходят. Еще не известно, что теперь Кэндис выкинет. У нее связи!

Харви вздыхает и качает головой.

— Хватит. Я все это знаю, — говорит он. — И я жду благодарности. Ну?

— Ну, спасибо, блин, — фыркаю я и закатываю глаза.

В тот же миг он хватает меня за руки и дергает на себя. Я заваливаюсь вперед, упираюсь сиськами в его колени, пытаюсь сопротивляться, но против его сильных рук у меня нет оружия. Он просовывает руку между моих ног сзади и укладывает меня на свои колени животом вниз, а потом шлепает рукой по ягодицам. Еще одна электрическая вспышка пронзает тело. Дыхание перехватывает, и я едва давлю стон.

— Сколько раз я должен повторить?

— Еще один раз точно, — выдыхаю я и получаю еще один шлепок. Звон от удара прокатывается по комнате, я невольно выгибаю спину, требуя еще одного постыдного раза. И получаю его. А потом еще один и еще.

Каждый следующий удар чуть сильнее предыдущего, но не настолько болезненный, чтобы считать их избиением. Наоборот, ощущения умопомрачительные, волнующие, фантастические. Кожу покалывает от прилившей крови, низ живота тянет, и между ног увлажняется. От последнего удара с губ все-таки срывается стон. Я закатываю глаза и чувствую, как жар медленно разливается по телу.

«Еще чуть-чуть. Прикоснись ко мне», — мысленно молю я.

Но он не спешит доводить меня до экстаза. Харви нежно проводит ладонью по раскрасневшейся левой половинке, скрытой от его глаз тонкой прозрачной тканью, расшитой маленькими цветочками, и спрашивает:

— Теперь ты будешь более благодарной?

— Да, мой господин, — отвечаю я. Голос едва прорезается, колени дрожат. — Спасибо.

Харви подхватывает меня на руки легко, словно пушинку и кидает на кровать. Встает на колени и резким движением вытаскивает из-под нее большой черный чемодан. Отстегивает боковые крепления и распахивает его. Я подползаю к краю кровати и с любопытством заглядываю в его тайную обитель. На миг теряю дар речи.

— О, Боже… — выдыхаю я, сама не знаю, от восторга или ужаса. Мои фантазии на фоне его экипировки кажутся не просто безобидными, а вообще фигней полной. Чего там только нет. И плети, и наручники, и веревки. Но страшнее всего от тех приспособлений, которые принято засовывать внутрь тела. Фаллоимитаторы, вибраторы, анальные пробки и цепочки, вагинальные шарики, насадки на член и многое-многое другое разных цветов и видов. Будто любовь всея кампуса ограбил секс шоп.

Он поднимает на меня заскучавший взгляд и спрашивает:

— Тебе нужно стоп слово?

— Чего? — теряюсь я.

— Или может сядем за стол и обсудим контракт?

— Какой еще контракт! — выхожу я из себя. — Ничего мне не надо, я просто не видела столько всего сразу в одном месте, вот и удивилась.

Он усмехается и качает головой.

— Все равно надо это обсудить. Во-первых, я не маньяк. Если ты чего-то не хочешь, заставлять не стану. Во-вторых, ты должна мне доверять. Без доверия не расслабишься. А если не расслабишься, не получишь кайфа. Давай так. Ты сейчас придумаешь слово, которое станет для меня стоп-сигналом. И мы поэкспериментируем. Идет?

— Как насчет «Прекрати, я сейчас умру»? — предлагаю я. От мысли, что что-то из его набора скоро окажется во мне, я вся дрожу. И тоже не могу понять, от страха или возбуждения.

Харви наклоняется вперед, опирается локтями о кровать и до минимума сокращает расстояние между нами. От его взгляда мурашки по коже.

— О, после таких слов я точно не смогу остановиться, — тянет он, понизив голос до максимальной сексуальности.

— Да, я тоже, — шепчу я в ответ, и повинуясь порыву прижимаюсь к его губам.

Он позволяет мне поцеловать его, но недолго. Отстраняется и велит:

— Будь серьезней. Это важно.

Я киваю, но в голове плывет туман. Задница еще горит от шлепков, и тело трепещет от возбуждения. Я готова позволить ему все. После его поцелуя даже анальные пробки больше не кажутся страшными. И я говорю:

— К черту стоп-слово.

— Ты настолько смелая? — удивляется он.

Я киваю.

— Ну, ладно, — Харви достает из чемодана кожаные наручники с завязками и жестом велит мне вытянуть руки. Я подчиняюсь. — Я давал тебе шанс закончить игру. Теперь она закончится, когда я этого захочу.

И снова этот властный тон, этот пронзительный холодный взгляд. Какая-то разумная часть моего мозга визжит, пытаясь разбудить мою бдительность, но разгоряченное тело блокирует все сигналы. И на каждую здравую мысль вроде «беги, если хочешь жить» я отмахиваюсь. Он не маньяк, он сам сказал.

Харви затягивает наручники на моих руках, и достает из чемодана черный кляп и небольшой красный шарик. Выдерживает минутную паузу, смотрит на меня, давая еще один шанс поменять правила.

— Только больше никого, — вырывается у меня единственная мысль, которая пугает меня до умопомрачения. Там внизу компания из двух десятков парней и, пусть я не чураюсь экспериментов, но предпочитаю оставаться моногамной. — Только ты и я.