Я сразу узнаю его стиль. Нет, это студия не снята специально для меня. Это и есть его студия. Пусть всего одним боком, но он все-таки впустил меня в свою жизнь.

Я подхожу к рисунку ближе и узнаю свои черты. Мой портрет. Только лицо и больше ничего. Без секса, без пошлости. Чистый натурализм.

От восторга я забываю про все на свете и тут же принимаюсь за работу. Наброски летят из-под руки быстрее, чем я успеваю это понять. Я знаю, что выполняю работу кое-как, но мне нужно восстановить более тридцати работ и еще столько же сделать, а всем известно, что лучше сделать плохо, чем не сделать совсем. Хоть что-то надо будет принести преподавателю в понедельник, а с работой над ошибками я потом справлюсь.

Время летит незаметно. Я прихожу в себя только когда в студии сгущаются сумерки, и зрение начинает подводить. Отрываюсь от последнего наброска, оглядываюсь вокруг и вижу, что весь пол засыпан листами бумаги. Желудок принимается надрывно урчать.

Мистер Пингвин оставил меня одну, а ключей от студии у меня нет. Но хуже то, что я даже примерно не представляю, в какую часть города меня отвезли и в кармане ни копейки. Выхода нет. Я достаю новенький айфон и звоню Харви.

— Уже соскучилась? — слышу я сразу после первого гудка.

— Уже потерялась, — говорю я. — Вызови мне такси до отеля. Я в студии.

— Сейчас приеду, — заявляет он и бросает трубку.

Я удивленно вскидываю брови. Вот так вот. Когда я хочу его видеть, он противится. Когда не хочу, сам идет в руки. Может, надо просто расхотеть его? Нет, это выше моих сил.

Я скидываю ему сообщение с просьбой привести мне чего-нибудь азиатского на перекус. И спустя полчаса он появляется на пороге с пакетом из китайского ресторана.

— Скучала? — спрашивает он с удивительно довольной улыбкой на губах. Видно, минет окончательно покорил его сердце.

— Да не особо, — отвечаю я и киваю в сторону стопки карандашных набросков. — Некогда было.

Он досадно поджимает губы, проходит вглубь студии и ставит на стол пакет.

— Устала?

Я киваю.

— Тогда давай перекусим и поедем к тебе, — вдруг говорит он и на мгновение отводит взгляд в сторону. Неужели мой парень смущен? — Думаю, сегодня я мог бы задержаться до утра.

Улыбка сама наползает на лицо, но я с трудом ее сдерживаю. Картинно потягиваюсь и зеваю.

— Ну не знаю, — тяну я, — я так устала. Может, в другой раз? К тому же таблетки еще не подействовали.

— У меня есть резинки, — парирует Харви.

— Но я, правда, устала, — говорю я и понимаю, что так и есть. Завтра понедельник. Мне придется поехать в универ и лицом к лицу встретиться со своими бывшими сестрами-фуриями. Да и настроения нет. Вчерашний вечер меня полностью удовлетворил.

— Ладно, — сдается Харви. — Тогда сегодня я снова еду к себе.

— Если бы ты предложил вчера… — начинаю я, но Харви меня перебивает:

— Вчера было вчера.

Я встаю в пять утра, чтобы появиться в универе, приодетой по последнему писку моды с идеальной прической и макияжем. После всего, что устроили мои бывшие сестры, я просто обязана утереть им нос.

При въезде на парковку я сразу замечаю ломбаргини Рины и прошу водителя припарковаться возле нее. Рина и Кэндис все еще в тачке. Одна глушит мотор, вторая рисует губы, глядя в зеркало заднего вида, поправляет прическу и бра. Сиськи и так едва не вываливаются из декольте, куда она еще их выставляет, непонятно. Видно, замутив с Харви, я пробудила все ее комплексы.

— Привет, девчонки, — говорю я, выбираясь из тачки. — Как жизнь?

Рина смеряет меня презрительным взглядом, а Кэндис — яростным.

— До этого момента была лучше, — огрызается последняя.

Я только плечами пожимаю и демонстративно надеваю солнечные очки несмотря на то, что внутри все яростно трясется. Не пойму от чего. Я их совершенно точно не боюсь. Все, что они могли мне сделать, они уже сделали.

— Что ж, приятно было повидаться, — говорю я и стучу каблуками к первому корпусу университета. От выражений их лиц на душе становится приятно. Я никогда не была стервой, но… да нет, я всегда была стервой. Да и они не лучше.

Учебный день прошел отлично. Из всех моих новых набросков засчитали только половину, остальные отправили на доработку. Зачет я сдала с натяжкой, но все же. Пришлось построить преподавателю глазки, и он отпустил меня, взяв обещание, что я напишу ему дополнительный доклад по теме в течение недели. Это тоже победа.

Харви я встретила только за обедом. Специально не стала подходить к нему сама, надеясь, что он меня позовет. И он позвал. Мы целовались. Я измазала помадой все его лицо, а он кормил меня с рук, усадив на свои колени. Его братья приняли меня с распростертыми объятьями, а мои бывшие сестры подзарядили меня полными черной зависти взглядами.

В конце учебного дня в прекрасном настроении я выхожу на парковку и не обнаруживаю там своего личного водителя. Спустя минуту появляются Рина и Кэндис.

— Ооо, — тянет королева Омега Сигма Тау, — похоже, кого-то сегодня бросили.

В сердце тут же завязывается комок. Я сглатываю и глубоко вздыхаю, но напряжение в грудной клетке не отпускает. Верчу головой по сторонам — тачки нет, хоть тресни. И бывшим сестрам ответить нечего. За обедом все было хорошо, и вдруг мне опять надо звонить Харви и просить забрать меня.

Я достаю новенький айфон, и лицо Рины тут же вытягивается. Она прищуривается и шепчет что-то на ухо Кэндис.

— Насосала? — тут же спрашивает королева Омег.

— Да, — честно отвечаю я, вспоминая субботний вечер. В тот же миг рядом со мной тормозит скромный на вид, но не ценник мерседес невзрачного серебристого цвета. Харви опускает стекло и высовывается из окна.

— Готова ехать, куколка? — спрашивает он.

Вот теперь сердце отпускает. Я подбегаю к Харви, цокая высоченными каблуками, наклоняюсь, чмокаю его в губы и обхожу машину, чтобы сесть рядом с ним. Попутно смеряю Омег высокомерным взглядом. Пусть знают, что у нас все хорошо, и ни той, ни другой ничего не светит.

Рина смотрит на меня в ответ, и от ее взгляда внутри меня что-то неприятно сжимается. Будто я проглотила слишком горячий кофе. Следом сводит желудок.

«Вот она — моя главная соперница, а вовсе не Кэндис», — проносится в голове. Внешне я сохраняю спокойствие, сажусь в тачку и еще раз целую Харви у нее на глазах. Не для себя, а для нее. От этого мне становится еще хуже.

Харви отвозит меня сразу к себе в мастерскую. Там мы вместе занимаемся учебой. Он помогает мне с докладом, и я чувствую себя робкой школьницей. Представляю, что он мой личный репетитор, и сама не замечаю, как начинаю строить ему глазки. Внутри меня просыпается дикое желание.

Я касаюсь ногой его ноги под столом и медленно веду вверх к колену, украдкой поглядываю в его возмутительно прекрасные глаза.

— Не отвлекайся, — строго говорит он, и по внутренностям проносится волна жара.

Я сглатываю, опускаю ногу и досадно вздыхаю. Пытаюсь погрузиться в конспекты — безрезультатно. Между ног все мокро и зудит от немедленного желания заняться сексом, а Харви на меня даже не смотрит, и я беспокойно ерзаю на стуле.

— Не могу сосредоточиться, — наконец, сдаюсь я и отбрасываю конспекты в сторону. — Давай порисуем.

— Хочешь, нарисую что-нибудь на тебе? — вдруг спрашивает Харви, и сердце в груди екает.

Я замираю, гладя в его невозмутимое лицо. Несколько секунд сверлю его взглядом, а после принимаюсь стягивать с себя одежду.

— Мне забраться на стол или на мольберт? — спрашиваю я.

Харви усмехается. Поднимается с места и направляется к маленькой дверце в углу студии, выкрашенной под цвет стен. До этого момента я и не замечала, что там есть дверь. Он вытаскивает оттуда гигантских размеров холст, раскладывает его на полу и велит мне устраиваться прямо на нем. Я подчиняюсь. Растягиваюсь на спине во весь рост. Из одежды на мне остались только трусы. Сама не знаю, от чего я от них не избавилась. Стеснения давно нет, только желание, вожделение, разгорающаяся в глубине страсть.