— Он сказал, это не серьезно, — говорю я. — Сразу предупредил, так что не привыкай ко мне.

— И ты на такое согласна? — удивляется Дани.

— Мне двадцать, — говорю я. — Я на втором курсе университета. О каких серьезных отношениях идет речь?

— А если любовь? Я своего мужа тоже встретила на втором курсе.

Грудная клетка вспыхивает огнем, я с трудом давлю тяжелый вздох и прошу:

— Не дразни меня. Ты же понимаешь, что Харви — не мой уровень.

Дани удивляется, приподнимает одну бровь и спрашивает со всей серьезностью и даже с вызовом:

— И какой же у тебя уровень?

— Где-то до ста тысяч в год? — отвечаю я вопросом на вопрос.

Дани смеется.

— Не думала, что у тебя проблемы с самооценкой.

— Я уверена в себе, — говорю я. — Но Харви безобразно богат. А у меня за плечами мать одиночка, едва-едва тянущая мое образование и три кредита на него. Таких, как я, называют пиявками и нахлебницами. Разве нет?

— Да, но тебе-то какое дело? Ты же его любишь? — еще один экзаменационный вопрос, но в ответ на него я могу только смущенно прыснуть и покраснеть, как глупая младшеклассница.

— Да что ты…

Однако Дани удовлетворяет этот ответ.

В номер я возвращаюсь изрядно навеселе, но настроение не самое лучшее. Все не дают покоя слова Дани. Чем дольше мы с ней беседовали, чем больше погружались в просмотр семейных видео и фотографий, чем больше я вникала в то, что за человек рядом со мной, тем больше я понимала, что влюбляюсь в своего принца. Это опасная и шаткая дорога, но он привез меня на свой курорт и познакомил со своей семьей. Это же что-то значит.

Я подхожу к нашему с Харви номеру и вдруг слышу яростный женский крик:

— Ну и трахай свою суку! — голос узнаю — это Рина. — После все, что между нами было, ты…

— Между нами ничего никогда не было, — Харви тоже повышает голос.

— Неправда, мы же с детства знакомы. Мы столько проводили вместе времени… — я слышу слезы в ее голосе, но вдруг они прерываются, и снова слышится ярость:

— Ты пожалеешь!

Я знала, что она остановилась с родителями в этом же отеле, но что она припрется к нам в номер, для меня неожиданность. Впрочем, это мои сестры, чему тут удивляться?

Я открываю ключом дверь, распахиваю ее и в тот же миг получаю в лоб какой-то штукой.

— Ауч! — возмущаюсь я. Боль пронзает весь череп, я едва удерживаюсь на ногах. В глаза темнеет и я хватаюсь за косяк.

— Все из-за тебя! — орет Рина и пулей вылетает из номера, на этот раз-таки сбив меня с ног.

Я шлепаюсь на задницу в коридоре, мотаю головой, силясь восстановить зрение и вдруг чувствую мягкое прикосновение теплых ладоней к моему телу.

— Как ты, малыш? — шепчет Харви, и сердце моментально проваливается в желудок.

Малыш…

Да чтоб тебя!

— Чем она в меня запустила? — спрашиваю я. Картинка медленно восстанавливается, но еще пульсирует.

— Зажигалкой, — Харви показывает мне тяжелую металлическую «Зиппо».

— Ты куришь? — удивляюсь я.

— Иногда с отцом раскуриваем по сигарке, — говорит он и подхватывает меня на руки. Заносит в комнату, усаживает на большую двуспальную кровать.

Я тру лоб и жалуюсь:

— Кажется шишка будет.

— Ничего страшного, лобная кость в человеческом теле самая прочная. Главное, чтобы сотрясения не было. Не тошнит.

Я отрицательно мотаю головой, и Харви приближается. Мягко чмокает меня прямо в шишку. Я ойкаю.

— Чего она от тебя хотела?

— Того же, чего и всегда — замужества.

— И ты согласился?

— Нет, конечно, — говорит Харви, глядя мне прямо в глаза. — Я тебя хочу, а не ее.

Нас разделяет всего несколько сантиметров, и сердце будто обезумело в груди. Я чувствую, как пылают мои щеки. Такого раньше не случалось со мной при нем. Да ни при ком не случалось. Какой же он все-таки классный парень.

Я тянусь к нему губами и целую сама. Обхватываю руками его шею и ненавязчиво перебираюсь к нему на колени.

— Свяжешь меня? — спрашиваю я.

— Я не взял с собой наручники.

— У меня есть шарф.

Харви резко подхватывает меня и бросает на кровать. В миг оказывается сверху.

— Если ты хочешь, — отвечает.

Я киваю. Очень хочу. До безумия.

Харви медленно стягивает с моей шеи тонкий полупрозрачный палантин и задирает к верху мои руки. Связывает их над моей головой и неспешно задирает платье. Покрывает короткими нежными поцелуями мое тело. Стягивает трусики и ныряет между ног, ласкает самые нежные и чувствительные точки языком. Я охаю, хватаюсь связанными руками за постель и выгибаю спину. По телу проходит приятная волна жара. Удовольствие быстро нарастает, и я дохожу до кульминации за считанные минуты.

Харви возбужден он стягивает с себя штаны вместе с бельем, обнажая твердый, сочащийся смазкой член, и вдруг я вспоминаю, что не выпила сегодня таблетку.

— Стой! — командую я и вскакиваю с кровати прямо с завязанными руками и задранным платьем без трусов. Кидаюсь к чемодану.

— Что такое?

— Таблетки, — говорю я. Ковыряюсь в багаже и не нахожу пластиковый пузырек. — Кажется, я их забыла.

— Да и ладно, — махает рукой Харви и берет с тумбочки упаковку презервативов. — Рина позаботилась о нас.

Серьезно? Она приперлась к моему парню с гондонами в кармашке? Да я ее потом убью. Но сейчас они кстати. Я бросаю перевернутый вверх дном чемодан и кидаюсь к Харви на шею. Отдаюсь ему за ночь три раза, а потом еще один раз утром. У нас остается еще два презерватива. Я на всякий случай кладу их к себе в сумочку, вдруг захочется где-нибудь между заездами на лыжах с высокой превысокой горы.

Неделя проходит потрясающе. Дани оказалась права, сноуборд мне подошел куда больше лыж. Не скажу, что из меня вышла хорошая серфингистка, однако навыки держать равновесие на волне пригодились. В первый день я съехала с детской горки раз двадцать. Харви терпеливо ждал, когда я приноровлюсь, старался держать мой темп и ловил, когда мне не удавалось управиться со сноубордом. В общем, как истинный джентльмен, оставался рядом.

На второй день и все последующие я уже смело покоряла серьезные горы, только от экстремальной тропы держалась подальше. Но Харви я туда все-таки отпустила, когда Дани предложила мне пройтись по магазинам вместе и накупить подарков детям. Отказать я ей не смогла.

В последний день нашего пребывания как раз в канун Рождества я таки отважилась на экстремальный спуск. Сердце чуть не выскочило из груди, пока я лавировала почти по отвесной скале. По крайней мере, мне так показалось. Но позднее на видео съемке обнаружилось, что не настолько она крутая, как казалось сверху.

— Ты отлично справилась, — похвалил меня Харви. — В следующем году рванем на гору Страха.

Так местные называют самую опасную лыжню из всех, что есть в этом крошечном курортном городишке Швейцарии. Но напугала меня вовсе не перспектива опасного спуска, а простая фраза моего любовника, в которой проскользнуло волшебное «в следующем году…».

Слова прозвучали так естественно, словно между делом, и я почувствовала острое желание это обсудить. Но не успела. Внезапно наступило Рождество.

За столом собралась вся семья. Все расселись по парочкам. Даниэль и Джованни, Эйден и Кэндис и мы с Харви. Не хватает только моих родителей. Впервые в жизни я праздную рождество без мамы. Она всегда отпускала меня отметить Новый Год с друзьями, но Рождество мы всегда праздновали вдвоем. Она и я. И так было заведено со дня моего рождения. И теперь будто чего-то не хватает, словно я не на своем месте.

— Все хорошо? — спрашивает Харви и берет меня за руку. Как он безошибочно угадал мое настроение, поразительно! Таких внимательных парней я раньше не встречала.

Нет, не все хорошо, я скучаю по маме. Мы с ним оба мамочкины детки. Я — мамина дочка, а он мамин сыночек. Только его мама умерла, и мне вдруг становится так его жаль, что на глаза наворачиваются слезы. Я сдерживаю их и киваю, сжимаю в ответ его руку.