— Ах, да, — тяну я. — Рина рассказывала об этом.

— Рина, — поджимает губы Харви и качает головой, а потом поворачивается ко мне и берет за руку. Смотрит в глаза, нет через них и в самую душу. Говорит:

— Поехали со мной.

От качки меня начинает подташнивать. Я с трудом разлепляю глаза и обнаруживаю себя обнаженной в постели самой темной каюты. Пытаюсь вспомнить, сколько я вчера выпила и не забыла ли принять таблетку. Воспоминания расплываются. Все, что я помню — Харви позвал меня с собой в Швейцарию на праздники.

Сердце в груди екает. Наверняка там будут его родители. И тут я вспоминаю, что вчера, рассказывая о своей матери, он упомянул ее в прошедшем времени.

Была — именно так он о ней сказал, а я и не заметила. Не придала значения столь важной детали. Надеюсь, в могилу ее свело не то, чем мы похожи, а то, чем мы отличаемся.

Внутри все странно сжимается. В другую страну с парнем, к которому я не пойми что чувствую да еще и прямо призналась в этом ехать страшно. Интересно, почему он вдруг решился на сближение? Может, его подкупила моя честность?

Харви рядом нет, в каюте я одна. С трудом справляясь с качкой, я доползаю до сваленной в углу одежды и натягиваю ее на себя. Трусы не нахожу. Должно быть, их тоже прихватил мой принц.

Снаружи тихо. Слышится только шум волн да крики чаек. Я выбираюсь из каюты и поднимаюсь на палубу. Плотнее заворачиваюсь в тонкую кашемировую кофточку. Мы уже причалили. На борту только экипаж да плавучие горничные, снующие туда-сюда. Капитан судна поворачивает ко мне голову и слегка склоняет ее в приветственном жесте, я киваю в ответ.

— Здравствуйте, только не говорите мне, что все уже ушли, — умоляю я его.

— Что бы, мисс, все еще спят, — отвечает он.

— Да? — удивляюсь я. — А где Харви?

— По воскресеньям у него служба, он уехал и велел о вас позаботиться, — говорит капитан. — Распорядиться подать завтрак?

— Да, пожалуйста, — отвечаю я.

Надо же, служба! Да еще и после пьянки. Похоже, мне достался действительно хороший парень.

Позавтракав, я привожу себя в порядок в местной душевой и прошу капитана доставить меня обратно в отель. Водитель ждет меня на причале, и уже через час я снова оказываюсь у себя в роскошном пентхаусе. Там меня ждет еще один гость — мистер Пингвин. Он просит меня подписать доверенность на распоряжение моими документами для оформления визы в Европу.

Я в шоке, но документы подписываю. Не думала, что на утро Харви все еще проявит желание взять меня с собой на праздники. Особенно, учитывая то, сколько я вчера выпила.

После еду в мастерскую. Роберт пообещал именно там я встречусь сегодня с Харви. Воскресенье — день свободного творчества. Я надеюсь, что сегодня он позволит мне порисовать на нем.

Я приезжаю в студию, открываю дверь переданным мне мистером Пингвином Робертом ключом и сразу вижу Харви. Он сидит на диване, низко склонив голову и спрятав лицо в ладонях. Вид у него удрученный, если не траурный.

Я подбегаю к нему, сажусь на колени прямо на пол и отрываю руки от его лица. Заглядываю в глаза, а внутри все сжимается от той, боли, что в них отражается.

— Что случилось? — спрашиваю.

— Мой отец… — выдыхает он и замолкает на полу слове.

— Умер? — спрашиваю я. Сердце в груди екает. Как же больно видеть его таким.

— Женится, — говорит Харви сквозь судорожный вздох.

— Оу, — только и могу выдавить я. Мне его чувств не понять. Если бы моя мама решила выйти замуж, я была бы счастлива. Только если не за какого-нибудь кретина.

— Ей двадцать, — выпаливает Харви, и мне все становится ясно. Харви двадцать один, мне двадцать, и его будущей мачехе тоже двадцать. Это как узнать, что твой родитель решил связать себя узами брака с твоим одноклассником. Ужас!

Вот он еще один минус богатства.

— Ну, может, они любят друг друга… — неуверенно тяну я.

Харви обращает на меня гневный взгляд.

— Да неужели?

— Да уж вряд ли. И кого винить? Его или ее?

Харви недоуменно вскидывает брови, и я задаю наводящий вопрос:

— Когда умерла твоя мама?

— В прошлом году осенью, — отвечает он. — При чем тут это?

— Вини отца, — отрезаю я. — Слишком рано он нашел ей замену. Ладно бы любовницу, но жену…

Харви прыскает и качает головой.

— Женщины бывают очень соблазнительными, а ему одиноко.

— Тогда ее, — соглашаюсь я.

— Будто ты ее не понимаешь, — фыркает он.

— При чем тут я? Вопрос в том, понимаешь ли ты, — говорю я. — К тому же, у нас с тобой другая ситуация. Ты молод и сексуален. А еще не собираешься на мне жениться. Это временная акция. Мы же все обсудили. Как только я найду себе жениха или надоем тебе, мы расстанемся. Так ведь?

Харви смотрит на меня слишком долго, прежде чем ответить. Настолько долго, что внутри невольно загорается надежда, и мне до ужаса хочется от нее сбежать. Но он говорит:

— Да, — и внутри все падает.

Да, это временно. Надо отнестись к приключению в Швейцарии максимально поверхностно. Все время заниматься сексом, искатать все лыжные тропы и закатить один маленький скандальчик, чтобы уж точно по максимуму получить впечатлений. И нарисовать местный пейзаж. На память. Чтобы потом повесить его в гостиной на стену и вспоминать, какого это быть любовницей Харви Дрейка.

— Есть еще кое-что, — вдруг говорит Харви. — Дело в том…

— Что? — с нетерпением требую я ответа, и он отвечает:

— Это Кэндис.

— Эпплкрон?! — не верю я своим ушам.

— Теперь уже практически Дрейк.

Господи Боже мой! И тут я понимаю, что мои сестры настигнут меня, где угодно. Даже на другом конце света.

— Это война, — говорю я. — Дело не в тебе, а во мне. Они мстят за то, что Я с тобой.

— Нет, дело во мне, — парирует Харви и тычет себя пальцем в грудь. — Дело в том, что ты со МНОЙ.

В Швейцарию я собираюсь, как на войну. По списку проверяю вооружение. Все самое дорогое и сексуальное беру с собой, но при этом стараюсь оставаться налегке. Все-таки еду я всего лишь на неделю и вряд ли успею перемерить кучу нарядов.

Одной рукой пихаю шмотки в чемодан, другой звоню маме. Из смартфона доносятся протяжные гудки. Я кидаю взгляд на большие белоснежные настенный часы без цифр и делений, прикидываю сколько примерно времени и уже хочу повесить трубку, так как в это время мама на работе, но вдруг слышу:

— Здравствуй, принцесса. Я уж думала, ты мне не позвонишь никогда.

— Да и ты мне не звонишь, — замечаю я.

— Не хочу мешать разгульной студенческой жизни. Как ты? Получила последний чек?

Чек на содержание от мамы я получаю каждый месяц. И раньше мне казалось, что она присылает мне довольно много, а теперь на эти копейки и смотреть жалко, потому я его не обналичила. Оставила в банке. Будет мне воздушной подушкой, когда мы с Харви разбежимася.

— Да, мам, получила, спасибо, — говорю я. — Я звоню сказать, что не смогу приехать на праздники.

— Я подозревала, — вдруг говорит она. — Что ж развлекайся.

Я молчу в трубку. Как это она подозревала? Думала, я с ней праздновать не захочу?

— Ты почему так решила? — спрашиваю, а мама говорит:

— Ты мне три недели не звонила. У тебя парень, да? С ним будешь праздновать?

— Да, — удивляюсь я. — Мы летим в Швейцарию к его родственникам.

— Все так серьезно?

— Все совсем не серьезно, я просто моральная поддержка для знакомства с новой мачехой.

— Ясно, — говорит мама и через паузу добавляет:

— Пользуйся презервативами.

— Я на таблетках.

— Тогда справку с него возьми.

— Уже.

— Ты моя умница, — говорит мама и вдруг в ее голосе проскальзываю плаксивые нотки. — Если вдруг… обязательно позвони.

— Конечно, — обещаю я. — Люблю тебя, мам.

— И я тебя люблю, — последние слова она произносит уже сквозь тщательно сдерживаемые слезы. И я не пойму, это от страха за меня или от умиления, что я уже совсем взрослая.