Морские ракушки.

Белые… ракушки.

— Ааа, — Эйден подошел и встал рядом со мной, устремляя свой взгляд в ту же точку, от которой я, казалось, не могла отвести взгляд. — Я собирал их, — он подошел и взял одну, подбросил ее в руке и перевернул. — Каждый день, пока тебя не было, я ходил искать по одной ракушке. Это помогло мне почувствовать близость к тебе, и я хотел, чтобы это было подарком на твое возвращение.

Бросив последний взгляд, он осторожно положил ее обратно.

— Сейчас это звучит немного глупо.

Он поднял руку, чтобы почесать за шеей.

Не отрывая взгляда от ракушек, я спросила:

— Ты когда-нибудь пытался найти меня?

Его глаза так и не встретились с моими, когда он опустил их в пол.

— Я хотел и сожалею, что не сделал этого.

Все еще наклонив голову вперед, он поднял глаза, чтобы взглянуть на меня.

— С каждым прошедшим днем сожаление росло. Но я был зол. После отказа перед битвой — ты выбрала его — и того, как ты так охотно отдалась чудовищу, которое убивало всех подряд, от одной мысли о тебе меня затошнило.

Почерневшая кровь в моих венах начала биться сильнее от его слов, но я сохранила самообладание.

Он, наконец, поднял голову, чтобы посмотреть прямо на меня, делая маленький шаг ближе.

— Но я понял, что ты была не в себе. Что твой отказ и уход были вызваны безумием, поселившимся в твоей голове. Манипулирование этим принцем и силой Бога Тьмы.

Он подошел и встал передо мной, беря обе мои руки в свои, пока его большие пальцы потерли темные вены, пересекающие их.

— Три месяца без тебя были долгими и мучительными, но ты вернулась ко мне. Даже если ты не та Эмма, это все равно ты.

Я хотела разорвать ему руки и залить свои тени ему в глотку. Искал он меня или нет, это не имело значения. Я просто хотела посмотреть, осталась ли в его теле хоть капля порядочности после того, как он позволил себе попасть под те же искаженные моральные принципы, что и его отец и предыдущий король.

Пользуясь моментом, чтобы повторить его слова, я остановилась на двух, от которых мое сердце провалилось в желудок. Три месяца. Около трех циклов полнолуния. Вот как долго меня не было. Доза суровой реальности стала горькой, когда я пыталась проглотить комок в горле. Как мне не удалось прорваться сквозь черную дыру, которая поглощала меня?

Понимая, что мои мысли разбегались, я кивнула головой в знак признательности Эйдену и быстро отвела взгляд, не в силах выносить вида его лица, когда все, чего я хотела сделать, это взяться за рукоять своего кинжала и вонзить его ему в череп. Вместо этого я сделала успокаивающий вдох, чтобы проглотить комок в горле. Я должна заставить его поверить словам, которые я собиралась сказать, когда все, чего хотело мое тело, — это блевать.

— Спасибо, — еще один ровный вдох. — Это идеальные подарки, с которыми можно вернуться домой, не считая тебя.

Желчь угрожала вырваться наружу, но мне удалось сдержать ее, обжигая при этом горло. Эйден, кажется, ничего не заметил, он смотрел на меня с таким видом, словно выиграл золотой приз.

Как только бурчание в моем животе снова успокоилось, я продолжила:

— Тебе не нужно беспокоиться о принце Дрейвене, — он вопросительно наклонил голову. — Я позаботилась о нем, так что он нас больше не побеспокоит.

Вопрос, залегший на его бровях, прояснился, когда его глаза снова выглядели так, словно он перепрыгивал финишную черту.

— Но, пожалуйста, — я повернула его руки так, чтобы я могла схватить их, — не упоминай о том, что ты видел, о том, какой он, потому что я хочу использовать этот секрет против него, когда придет время.

— Мне показалось, ты сказала, что он не доставит хлопот?

— Нет. Это информация, которую я использую против него, если он все равно осмелится это сделать, — быстро ответила я, позволяя лжи легко слететь с моего языка.

Эйден смотрел вниз на наши переплетенные руки, сжимая свои пальцы вокруг моих.

— Это первый раз, когда ты прикасаешься ко мне по собственной инициативе, — он сделал паузу, и я воспользовалась этим моментом, чтобы сохранить расслабленное выражение лица, и скрыть отвращение, умоляющее меня убрать руки. — Но ладно. При условии, что ты дашь мне знать, если он осмелится снова приблизиться к тебе, потому что я с радостью разнесу его мир на куски.

Мое сердце подпрыгнуло, но я заставила легкие продолжать работать.

— Это кажется справедливым.

Ложь. Он понятия не имеет, что происходит, когда он заключает сделку с демоном. Итак, я улыбнулась, создавая впечатление, что в черном море моих глаз плавали сердца, в то время как в глубине души проклинала его. И в надежде продолжить игру, я спросила:

— Ты поужинаешь со мной сегодня вечером?

— Я был бы рад.

Ужин проходит без происшествий. Я слушала, как он снова и снова рассказывал о том, что он делал, пока меня не было, при этом полностью игнорируя тот факт, что его отец вонзил лезвие мне между ребер накануне вечером. Он непринужденно откинулся на спинку стула, закинул руки за голову, и на его лице расплылась широкая ухмылка. Его голос легок и воздушен, когда он продолжал свою речь, как будто мы находились в расслабляющей поездке к источникам под водопадами при дворе Абхайн с бокалом, до краев наполненным вином.

Странно сидеть здесь вдвоем. И кресло, в котором он сидел, — это то самое, которое я использовала, когда король Орен объявил, что я буду присутствовать на балу-маскараде при дворе Дрейвена. Ночь, которая изменила путь моей жизни в непредвиденных обстоятельствах. От встречи с Темным принцем до обнаружения Эйдена — мужчины, которого я считала добросердечным, — лапающего случайную женщину в тот же вечер, когда мы демонстрировали нашу помолвку.

Содержимое моего желудка перевернулось при мысли о том, что было бы, если бы я никогда не посетила тот бал. Если бы я никогда не встретила Дрейвена, а вместо этого была бы навсегда заперта рядом с Эйденом, живя в этом адском дворце. Я отказывалась идти туда, отбрасывая все эти непрошеные мысли прочь и продолжая наблюдать за оживленным рассказом Эйдена.

Мой язык провел по зубам под губами, когда я кивнула в знак согласия. Я удивилась, что стакан с водой в моей руке не разбился, или что серебряная посуда не согнулась в моих пальцах, когда он начал озвучивать планы своего отца брать больше денег с людей, чтобы ремонтировать свои чертовы корабли. Вода в моем стакане завибрировала, когда я почувствовала, что моя сила становится неустойчивой из-за мгновенной волны гнева. Но я задержала дыхание и сосчитала до трех, убеждая себя принять присутствие моей силы, которая, казалось, успокаивала ее.

Вскоре после этого я притворилась, что зевнула, и пробормотала извинения Эйдену за мою внезапную усталость. Казалось, позволение ему говорить и чувствовать, что я выбрала его, делало свое дело, поскольку он отмахнулся от меня, говоря, чтобы я не волновалась и что ему все равно нужно поговорить со своим отцом.

Когда я вернулась в свою комнату, моя спина оперлась на массивную дверь, когда она закрылась, и я закрыла глаза. Притворяться, что все в порядке, — один из самых быстрых способов истощить себя. Заставляя улыбнуться мои губы, которые хотели раздвинуться и обнажить зубы. Или расширить глаза, чтобы все выглядело так, будто я ловила каждое слово, когда мои веки хотели сузиться до самых острых щелочек, в которых нет ничего, кроме ненависти. Физически сдерживать каждую клеточку своего тела от выходок. Прикусить язык от слов, которые я хотела извергнуть. Все это время я пыталась не дойти до критической точки из-за вихря мыслей, вопящих в моей голове.

Глубоко вздыхая, я оттолкнулась от двери и вышла на середину своей комнаты, села на пол и скрестила ноги. Именно здесь я усиливала свою власть над тьмой, принося свет на ладонь своей руки.

И это то, что я делала. Я оставалась сидеть здесь и тренировалась контролировать силу своей магии, пока небо снова не наливалось дневным светом. Однако в какой-то момент мои веки, должно быть, отяжелели, потому что я проснулась и обнаружила, что свернулась калачиком на полу в изножье своей кровати.