— Пожалуйста, расскажи мне все. Я умоляю тебя.

Является ли его видение чем-то таким, что разрушит меня, я должен знать. Она казалась такой ледяной на ощупь перед тем, как ушла, и омертвевший взгляд ее пустых глаз преследовал меня каждый раз, когда я закрывал свои. Напоминание о том, что она пожертвовала собой, чтобы положить конец битве, дать Богу Тьмы то, чего он хотел. Ее силу. И я… подвел ее.

Я хотел швырнуть этот стул через всю комнату, потому что Эмма уже пожертвовала собой и прямо сейчас страдала от судьбы, которая, боюсь, хуже смерти. Пойманная в ловушку одна в темном море, без признаков света, который вернул бы ее к себе. Не в силах найти надежду, которую я отчаянно пытался послать ей своим кровоточащим сердцем. Ей больше не нужно приносить себя в жертву.

Эмиль встал так, чтобы смотреть мне прямо в лицо, и мои мышцы напряглись в ожидании того, что он собирался сказать.

— Я знаю, где она.

Я не уверен, сколько раз мое сердце могло ускорится в груди, пока не остановится.

— Где?

Я едва смог сдержать мольбу, переполняющую мой голос. Он поднял руки, словно предупреждая, что мне не понравится то, что я сейчас услышу, но мне насрать. Мне нужно знать.

— Она была с Уиро в том, что выглядело как другое царство, потому что я ничего подобного не видел в этом мире. Но по состоянию на сегодняшнее утро она здесь. В Дейадруме.

Все, что я думал, он мог сказать, унеслось ветром, и я тоже чуть не попался в ловушку. Миллион мыслей пронеслись в моей голове, задаваясь вопросом, все ли с ней в порядке. Почему она здесь? Где в Дейадруме?

— Брат… — голос Эмиля затих, пока он ждал, когда я вернусь к настоящему.

Мои пальцы обхватили вышивку бисером на подлокотнике кресла. Костяшки моих пальцев побелели, когда я держался за него так, словно от этого зависела моя жизнь. Я никогда не чувствовал себя таким потерянным и на взводе.

Он глубоко вздохнул, подошел ко мне и положил руку мне на голову.

— Позволь мне показать тебе.

Комната начала вращаться, и мамина гостиная исчезла. Ее заменили белые коридоры с вделанными в пол ракушками. Звуки разбивающихся волн и щебет птиц эхом разносились вдалеке. Соленый воздух обволакивал меня, когда я прищурился от внезапного нападения яркого света, исходящего снаружи и отражающегося от голых стен.

Голоса доносились из открытой двери дальше по коридору, и я, не теряя времени, направился туда. Что бы Эмиль ни хотел, чтобы я увидел, это будет там.

— Откуда мне знать, что ты не откажешься от своего слова? Что ты будешь держать все в узде? — спросил незнакомый мужской голос, когда я подошел к двери.

— Потому что я оказываю вам любезность и позволяю вашему сыну жениться на моей дочери. Иметь такую власть на вашей стороне. Но не ошибись, одно неверное движение против меня, и я разорву твою душу в клочья.

Дрожь пробежала по моему позвоночнику. Узнав этот голос, я сжал кулаки. Это то, что я запечатлел в своей памяти, так что я знал, на кого нацелу смертельный удар.

Свист.

Я медленно завернул за угол и переступил одной ногой порог. Это огромная комната рядом с прихожей, где кто-то мог бы устроить прием или небольшой бал. Однако вокруг нет никакой мебели. Кажется, что это помещение служило исключительно для соединения с другими коридорами. Мерцающие раковины украшали пространство комнаты с высоким потолком, на котором изображена фреска с изображением команды в море. Белые колонны украшали каждый угол, и даже при той легкости, которую создавала комната, она казалась… холодной и неприветливой.

Но всего два шага, и подошвы моих ботинок примерзли к земле. Мое сердце быстро заколотилось о ребра, когда я тяжело сглотнул.

Эмма. Этого не могло быть, черт возьми. Но затем рядом с ней мелькнули золотистые волосы. Хорек, который исчез как трус, все еще жив с тем же высокомерием, от которого меня раньше тошнило.

Именно рука Эйдена, обвившаяся вокруг ее талии, дала все доказательства, которые мне нужны. Мой желудок скрутился, а кровь вскипела в венах от неистовой потребности отрезать эту руку от его тела за то, что он когда-либо думал, что может прикоснуться к ней. За то, что даже предположил, что она будет принадлежать кому угодно, только не мне.

Я изо всех сил старался контролировать свое дыхание и успокоить зверя, бушующего во мне. Мой взгляд устремился к ней, и даже с замерзшим сердцем и глазами цвета смерти, она все равно оставалась самой очаровательной женщиной, на которую я когда-либо обращал свой взор.

Сейчас она не пряталась. Каждый шрам и неровный изгиб ее кожи виден в платье, которое она носила. Ее спина открыта для посторонних глаз, а разрез доходил до бедра, позволяя разглядеть пристегнутый к нему кинжал. Ее платье без рукавов, но на предплечье есть маленький серебряный манжетик. Цвет идеально сочетался с обсидианом, заполняющим ее глаза и вены. Она стояла во весь рост, высоко подняв подбородок, ее черный, пустой взгляд устремлен в пустое пространство перед ней, в то время как все вокруг разговаривали. Почему она не сопротивлялась, чтобы положить конец этому дерьму?

— Отец, давай будем благодарны, что он вернул ее мне.

Голос Эйдена хриплый, он стиснул зубы. Его слова звучали с примесью яда, когда его рука грубо толкнула Эмму в бок. Я сделал шаг вперед, но остановился, когда увидел, что она повернулась, чтобы посмотреть на Эйдена, и гнев, наполняющий его глаза, казалось, на мгновение угас.

Затем рычание завибрировало в моей груди, поскольку теперь я видел сходство с тем, кто создал свою мужскую пародию.

— Очень хорошо, — сказал отец Эйдена, бросая свирепый взгляд в сторону Эммы, прежде чем снова посмотреть на Уиро. — Я полагаю, она действительно оказала мне услугу, убрав предыдущего короля до того, как мне пришлось запачкать руки. Но если хоть один Испорченный будет замечен на моей земле, я прикажу убить его прежде, чем ты сможешь остановить меня.

Уиро сложил руки за спиной, подошел к отцу Эйдена и наклонился, чтобы приблизиться к его лицу.

— Испорченные останутся со мной, но не думай, что я не смогу высвободить их одной мыслью.

— Что для тебя значит эта сделка? — спросил отец Эйдена, заставляя своего сына ощетиниться, слегка расширив глаза.

Демонический смешок разнесся по комнате.

— Если я расскажу тебе, Кэллоуэй, то где будет самое интересное? Все, что имеет значение, это то, что я не хочу оставаться в этом мире дольше, чем уже. Поэтому моя дочь останется вместо меня. Чтобы держать ситуацию под контролем.

Лицо Кэллоуэя покраснело.

— Если она останется, у нее не будет власти в моем королевстве, — выплюнул он.

Я сделал шаг ближе к Эмме, желая быть рядом с ней и все еще испытывая желание защитить ее. Хотя я не мог этого сделать в рамках этого видения.

— Э-э-э-э, — цокнул Уиро. — Это еще не твое королевство.

— Отец, не надо…

Эйден замолк, когда его отец взревел, изо рта у него вылетела слюна, а вены на шее чуть не лопнули.

— Ты смеешь угрожать мне в моем собственном дворе?! — он ткнул пальцем в грудь Уиро, когда тот выпрямился в полный рост. — У нее здесь нет власти, как и раньше. Единственное, что ее спасет — это то, что ее кровь связана с твоей. У неё не будет никакого контроля или влияния на мое королевство.

Кэллоуэй в одном глупом решении от того, чтобы Уиро убил его.

Эмма оставалась тихой и неподвижной. Уиро стоял все так же неестественно неподвижно, пока не взмахнул рукой, и дюжина Испорченных не материализовались позади него. Изодранная одежда свисала с их тел, из глаз сочилась черная кровь. Запах гниющей плоти наполнил мой нос, заставляя горло гореть.

Кэллоуэй застыл, не произнося ни звука.

— Эммеральда, — говорит Уиро, не сводя глаз с будущего короля, — Я считаю, что Двору Асов нужен новый правитель.