У меня не было никакого контроля в моей жизни. Но прямо здесь и сейчас я могу выбирать. Я могу решать, чего я хочу, и помолвка — это не то. Но окутывающая нас тьма заставляет меня чувствовать себя невидимкой. Тайна, которая перестанет существовать, когда золотой шар взойдет снова. Только мы, луна и звезды узнаем. Запретный шанс взять то, что я хочу. Вечный секрет, который затеряется в темноте.

Я выгибаю бровь, потому что, кажется, не могу сдержать радости, которая нарастает, когда я ставлю ему галочку.

— Или они не хотят большего, потому что эти твои девочки недовольны?

Злобная ухмылка расползается по моему лицу, пока я остаюсь на месте, не отступая и не увеличивая дистанцию между нами.

Его хватка в моих волосах усиливается, предупреждающее рычание вибрирует в его груди. Другая его рука проскакивает между нами, и его большой палец чувственно проводит по моей нижней губе.

— У тебя такой маленький вспыльчивый ротик. — Дыхание от его слов обдает мои губы, когда его большой палец медленно опускается. Его тело не отстраняется от меня ни на дюйм, когда он вторгается в мое пространство, делясь воздухом. — Почему бы мне не заставить его замолчать и не доказать тебе, насколько довольны они были, когда выкрикивали мое имя?

— Отвали. — Смелость вытекает из меня, вызывая отвращение к двукратному мужчине передо мной. — Я помолвлена, помнишь?

Это неубедительное оправдание с тех пор, как я оставила Эйдена позади. Даже слова имеют горький привкус на моем языке.

Хитрый смешок вырывается у него, когда он проводит носом по моей челюсти и вверх по щеке, посылая сильную дрожь по моему позвоночнику.

— Где твое кольцо, принцесса? Потому что я его не вижу, и тебе, возможно, сказали, что ты помолвлена, но ничто не высечено на камне, маленький демон.

Он приближает свое лицо к моему, лед в его глазах сверкает ярче, чем я когда-либо видела. Как хрустальные звезды, сияющие в ночи.

— Для девушки с таким количеством сдерживаемой агрессии очевидно, что мужчина с твоей рукой на балу тебя не удовлетворяет.

Я крепко сжимаю зубы, сдерживая проклятия, которые мне хочется выплюнуть в его адрес. Кем, черт возьми, он себя возомнил? Он ничего не знает. Возможно, Эйден никогда не удовлетворял меня, но я никогда не давала ему шанса. Не то чтобы я спасала себя. Я только что была заперта во дворце и всегда чувствовала необходимость сдерживаться с Эйденом. Я не могла позволить ему видеть всю меня, и я не думаю, что когда-либо была бы готова к этому.

Но я не колеблюсь, позволяя своим словам слететь с языка.

— Агрессия вызвана только тобой. Но, осмелюсь сказать, в твоих словах звучит ревность?

Я мрачно поддразниваю. Ожидая его резких, вызывающих слов в ответ. Но затем что-то меняется в его глазах. Лед начинает таять, и свет в них гаснет, когда они темнеют от греховных обещаний.

— Может быть, часть меня и да, — заявляет он, застав меня врасплох своей честностью.

Воздух вокруг нас заряжается приливом горячей энергии и потребности. Наши взгляды встречаются друг с другом, разрушая стену нашего сознания. Завеса теней опускается вокруг нас прямо перед тем, как я чувствую, как его большой палец снова касается задней части моего уха. Мой пульс начинает биться сильнее, быстрее, с каждым проходящим вздохом. Все здравые мысли забыты, поскольку мы оба не в состоянии отвести взгляд.

Мои губы приоткрываются, скользя по ним языком. Кажется, это его и погубило, когда он притягивает меня вперед и яростно прижимается своим ртом к моему.

Я сопоставляю силу его пылающего поцелуя со своим собственным, заявляя права на его рот с безумной потребностью попробовать его на вкус. Бурбон. Его сладкий, пьянящий кленовый привкус исходит от бурбона, и я пристрастилась. Потребность впивать в себя больше его, больше его вкуса. Эта запретная похоть, которая все глубже погружает меня в него, сбивает меня с толку. Я чувствовала себя хорошо в те жаркие моменты с Эйденом, но сейчас такое чувство, что я бы охотно позволила себе утонуть в нем. Никогда не желала бы выныривать за воздухом, если только он сам не был бы воздухом.

Из моего горла вырывается тихий стон, и он прокладывает горячими поцелуями дорожку вниз по нему секундой позже, прежде чем снова прижаться своими губами к моим. Мы прислоняемся друг к другу, сидя на выступе крыши, цепляясь друг за друга, чтобы быть как можно ближе. Целуя его, я чувствую себя свободно падающей, отпускаю, как будто соскальзываю с этого выступа вниз. Вопрос только в том, поймает ли он меня? Или он будет смотреть, как я падаю навстречу своей смерти?

Его другая рука тянется и сжимает мое бедро, крепко сжимая, как будто ему нужно больше чувствовать меня. Я позволяю себе в этот момент быть скрытой в темноте, чтобы впервые в жизни взять то, что я хочу. Взять то, чего я жажду.

Моя свободная рука сжимает шероховатую поверхность крыши, в то время как другая скользит вверх, чтобы придержать его за щеку. Провожу пальцами по щетине, покрывающей его челюсть, — именно это я хотела сделать в тот момент, когда увидела его, — и она восхитительно царапает мои пальцы.

Его рот пожирает мой в чувственном танце языков, сопровождаемом клацаньем зубов и прикусыванием губ. Я провожу своим языком по его языку, и наполненное удовольствием рычание поднимается вверх по его горлу. Мои пальцы находят пирсинг в его брови, нежно касаясь холодного металла.

Влага скапливается у меня между ног, и боль в моей сердцевине нарастает до глубокого гудения. Его рука продолжает грубо массировать мои бедра, когда его большой палец погружается между ними, приближаясь к моему центру. Все это так до боли приятно, что моя кровь словно подожжена. Мои соски твердеют, упираясь в топ, и я не могу не выгибаться навстречу ему.

Дрейвен, должно быть, замечает растущую во мне потребность, когда его рот сильнее прижимается к моему, требуя больше воздуха. Но прямо в этот момент рука на моей ноге достигает середины бедер, и я резко втягиваю воздух, когда мой клитор начинает отчаянно пульсировать. Он отстраняется достаточно, чтобы выругаться в мои губы, его пальцы надавливают и потирают вдоль всего моего центра, чувствуя влажность через мои брюки.

Он зарывается лицом в мою шею над ожерельем, когда из него вырывается низкий стон.

— Черт.

Его пальцы замирают, и мы оба отстраняемся, чтобы смотреть друг на друга с тяжелым дыханием и полуприкрытыми глазами. Его рука все еще сжимает мои волосы на затылке, как будто он боится, что я сбегу.

— Ты такая чертовски мокрая.

Его скрипучий голос пропитан похотью, он сильнее прижимает пальцы к моей щели. Он делает глубокий вдох через нос, и я вижу, как расширяются его глаза, когда он переводит дыхание.

— Твое возбуждение сводит меня с ума, маленький демон.

Я не знаю, что сказать. Часть меня шокирована. Никто никогда не прикасался ко мне там, и я не могу поверить, что позволяю ему. Но он не требует ничего под моей одеждой, где я храню свой самый смертоносный секрет. Мне не нужно прятать от него свой кинжал, поскольку он стал его близким другом. Впервые я не чувствую ничего, что удерживает меня от крика, чтобы остановиться. Пульсация в моем сердце становится неумолимой, безжалостной, и я бы умоляла его снова, если бы это означало, что он мог спасти меня из ее хватки.

Я позволяю своим пальцам снова пробежаться по его подбородку и волосам. Хватаюсь за чернильные пряди, молча говоря ему, что мне нужно больше. Его ноздри раздуваются, когда я замечаю, что его глаза превращаются в те светящиеся серебристые щелочки, которые, как я думала, мне привиделись, прежде чем он снова опускает свой рот на мой. Наказывая. Требуя. Пробуя на вкус каждый дюйм внутри и вдоль моих губ, когда его пальцы начинают двигаться. Найдя мой клитор, он потирает его круговыми движениями.

Я всхлипываю, когда трение его прикосновений проходит через меня, принося мне некоторое облегчение. Я провожу своим языком по его языку снова и снова, пока его пальцы набирают темп.