Вдоль вымощенной булыжником дороги, идущей вдоль побережья, выстроились оштукатуренные дома белого и коричневого цвета. Кустарники выстроились перед домами в идеальном порядке, украшенные двери выглядывают из-за них во множестве ярких цветов. Раскрашенные камни, украшенные цветами радуги, и крошечные отпечатки рук ведут к домам.

Семья.

Это слово вертится на краю моего сознания. Семья должна быть наполнена счастьем и любовью. Она должна быть прекрасна, как кисть из цветов, которая рисует небо заходящего солнца. Как звезды в ночи, которые останутся навсегда. Их любовь должна гореть ярче с каждым днем… Но моя сгорела дотла. Короткое пламя погасло прежде, чем я успела загадать желание, его пятно покрыло мое сердце, сделав его черным. Бесцветный орган, который впрыскивает яд в мои вены и медленно толкает меня к разложению.

Следуя по мощеной дороге, я придерживаюсь окраин домов, на цыпочках обходя кусты и пробираясь к центру города. В окнах некоторых домов мерцают слабые огни, когда я прохожу мимо. После нескольких кварталов, когда я пригибаюсь и бесшумно крадусь по району Асов, я наконец добираюсь до центра города. Вдоль улиц возвышаются высокие здания; магазины и бары открыты для собраний, среди бесконечного количества других мест. Многие фейри все еще слоняются вокруг, похоже, для вечернего веселья.

Парочка бредет по дорожке к бару, его рука обнимает ее за плечи, крепко притягивая к себе. Она смотрит на него снизу вверх, глаза сияют таким количеством эмоций, что вонзают нож в мое сердце. Ее искренний смех разносится в воздухе, когда она прижимается к нему головой. Глубокое стремление к какому-то типу любви, которым можно дорожить, наполняет меня, и я жажду ощутить блаженство, в котором они, кажется, потерялись. Их свобода не вызывает беспокойства, когда они гуляют бок о бок на открытом воздухе, наслаждаясь простым вечером в компании друг друга. Та беззаботная радость, которую они испытывают, — это то, что я испытывала всего несколько раз в жизни, всего лишь краткие моменты, за которые невозможно зацепиться. Такая жизнь мне не по силам.

Я решаю, что я достаточно замаскирована, чтобы никто даже не взглянул на меня дважды, не говоря уже о том, чтобы допрашивать девушку под капюшоном. Итак, я выхожу из тени и иду по обочине дороги, как и все остальные. Голоса доносятся из открытых дверей магазинов, музыка разносится по воздуху и заставляет мое сердце чувствовать себя легче, чем когда-либо за последние годы.

Я теряю счет времени, когда иду по городу, срезая путь по переулку, чтобы срезать путь обратно к морю. Я вижу линию деревьев и лодки, покачивающиеся вдалеке в начале тропинки; должно быть, это верный путь обратно во дворец. Я бреду по каменной аллее, радуясь прохладному ночному бризу, поскольку температура продолжает падать в течение всего вечера. Сильнее натягивая капюшон и обхватывая себя руками, я вдыхаю свежий момент свободы в свои легкие.

Скрип.

Все мое тело сводит судорогой от звука металла, скользящего по камню. Замирая, я бросаю быстрый взгляд в оба конца переулка, но ничего не вижу. Просто мгновенная тишина, прежде чем звуки людей, наслаждающихся ночью, доносятся издалека.

Тяжело вздыхая, я продолжаю свой путь по алее, стряхивая с себя паранойю, которая послала волну мурашек по моему позвоночнику.

На полпути вниз по переулку я слышу еще пару шагов.

Скрип. Скрип. Скрип.

На этот раз я не беспокоюсь о том, чтобы остановить свой поход, и решаю ускорить свой темп. Звук шагов, ускоряющихся, чтобы не отставать от моих, становится громче. Мое сердце начинает колотиться немного сильнее, а волосы на затылке встают дыбом; мое тело предупреждает меня, чтобы я двигалась. Не подвергая сомнению свою интуицию, я срываюсь с места на полном ходу, мчась по затхлой, заполненной канализацией тропинке, мои ноги напрягаются, пока я стараюсь оторваться от сопровождения этого человека.

Когда мои ноги стучат по земле, мне требуется всего секунда, чтобы оглянуться через плечо и увидеть приближающуюся ко мне чудовищную фигуру. Его глаза, затянутые черным, нацелены на… меня. Мой желудок сжимается, когда я поворачиваю голову назад, чтобы сосредоточиться на конце дороги, которое становится все ближе. Но прежде чем я успеваю осознать, что происходит, меня швыряет в кирпичную стену. Воздух со свистом вырывается из моих легких, когда я падаю, моя голова отлетает назад, когда она ударяется о неровную землю со всей силы. Острая боль расцветает в точке соприкосновения на моем затылке, и звезды танцуют перед моим взором, когда я пытаюсь разлепить глаза.

Мои ладони царапают усыпанную галькой поверхность, пока я пытаюсь восстановить контроль. Темнота вокруг меня превращается в размытые тени, колышущиеся в такт ударам моего сердца. Дрожащими руками я пытаюсь немного приподняться, в отчаянной потребности найти угрозу.

Скрип.

Позади меня.

Не обращая внимания на бешеный стук в голове, я вскакиваю и разворачиваюсь, сталкиваясь лицом к лицу с нависшим надо мной дородным мужчиной. Запах смерти разносится в воздухе, наполняя мой нос пеплом и чем-то горьким. Воздух вокруг нас замерзает в считанные мгновения, мое дыхание громко вырывается наружу.

Делая небольшой шаг назад, я тянусь за своим кинжалом. В тот же момент он делает выпад, хватая меня за горло и отбрасывая к стене здания. Кончики моих пальцев едва касаются земли, позволяя его хватке подвесить меня и обречь на безвременную смерть на его ладони. Кровожадное рычание вырывается из его груди, превращая кровь в моих венах в лед.

Его волосы растрепаны, грязь покрывает его кожу, а разорванная ткань свисает с его тела. Его голова наклонена достаточно, чтобы показать его черты в лунном свете, и мое сердце останавливается.

Эти смертоносные глаза нацелены на меня. Капли чернильной крови стекают из его глаз и носа, капая на его рваную рубашку. Горький запах усиливается по мере того, как из его тела вытекает все больше крови. От его мерзости меня тошнит, а желчь угрожает подступить к горлу. Рука на моем горле сжимается, перекрывая дыхательные пути. Он наклоняется и глубоко вдыхает. Его другая рука поднимается, чтобы коснуться крови, сочащейся на моей голове, и он подносит ее к своему носу. На этот раз более сильный вдох, а затем что-то вспыхивает в его обсидиановых глазах. Чистый ужас охватывает меня, когда он издает пронзительный вопль, который разносится по ночному небу.

Я чувствую, как мои легкие бьются в конвульсии в груди, отчаянно нуждаясь в наполнении воздухом. Чернота начинает расползаться по краям моего зрения, пока мою голову с силой не откидывает в сторону, его похожая на коготь рука ударяет по моей челюсти. Взрыв металла поглощает мои вкусовые рецепторы, когда кровь заполняет мой рот. Его рука отпускает мое горло, заставляя мое тело выгибаться вперед, и я хватаю ртом воздух, жадно глотая его.

Я выхватываю свой кинжал из ножен, когда встаю, но его когти уже опускаются с молниеносной скоростью, разрывая одежду на моем торсе и разжигая огонь на моей коже. Тихий крик эхом отдается в моей голове. Никогда не показывай никаких признаков боли; этому приему я научилась, когда мой отец стал сильнее наказывать меня за любой звук, который срывался с моих губ.

Его рука с когтями замахивается назад, на этот раз целясь в мою шею. Планирует заставить меня замолчать навсегда и лишить меня жизни, которую следовало отнять много лет назад. Но я не сдамся так легко, не после того, как увидела жизнь моего народа сегодня вечером и обрела надежду однажды присоединиться к ним в их счастье. Я крепче сжимаю свой кинжал, готовая причинить сладкую агонию, пока это не остановит его сердце. Прежде чем я успеваю вонзить кинжал ему в грудь, его рука замирает в воздухе, опускаясь вниз, а глаза расширяются, уставившись в никуда. Тишина.

Мой взгляд опускается к его груди. Лужи почерневшей крови стекают вниз, и острие лезвия проглядывает всего в нескольких дюймах от моей собственной груди. Секунду спустя серебряное острие исчезает, так как собирается еще больше крови, и чудовищное существо с глухим стуком падает на землю.