Осторожно я опускаюсь до ее уровня и пытаюсь получить от нее ответы на некоторые вопросы.

— Мы все еще во Дворе Пепла?

Она молчит, и это заставляет меня задуматься, когда она говорила в последний раз, особенно если она была заперта здесь в полном одиночестве. Я опускаюсь ниже, пока не падаю на пол, скрещиваю ноги на полу и пытаюсь снова.

— Я Эмма, как тебя зовут?

Она открывает рот, чтобы заговорить, но ничего не выходит. Она пытается снова, только для того, чтобы закрыть его, поморщившись, и морщит лицо от боли. Как будто говорить слишком больно. Я впитываю ее всю, не сводя с нее глаз. Она так прекрасна для того, кто уменьшается прямо на моих глазах. Я делаю последнюю попытку получить от нее какую-либо информацию.

— Ты можешь сказать мне, где мы находимся?

Она быстро оглядывается вокруг, опасаясь, что кто-нибудь подслушивает, но с ее губ срывается такой тихий шепот, что, если бы я не была сосредоточена на ней, я бы пропустила его.

— В подземелье самой смерти.

Сбитая с толку и нуждающаяся в разъяснениях, моя челюсть отвисает, но прежде чем я успеваю заговорить, тьма проскальзывает в комнату, замораживая воздух. Я вскакиваю на ноги, требуя, чтобы мышцы моих ног держали меня прямо. Боль пронзает мои конечности от быстрого движения, но я игнорирую ее. Призрак из моих кошмаров, который очень реален, стоит передо мной.

Тот, кто сказал, что я его дочь.

Его угольно-черные глаза останавливаются на мне, ожидая, когда я заговорю.

— Тебе удобно?

Я игнорирую его вопрос, позволяя ему повиснуть в воздухе. Я высоко поднимаю подбородок, чтобы помочь подавить страх. Держу спину прямо, чувствуя, как она протестует легкой дрожью в моих мышцах. На следующем вдохе усик его тени вылетает наружу, плотно обвиваясь вокруг моего горла. Сжимается над моим ожерельем, когда он останавливает поступление воздуха в мои легкие. Я пытаюсь вдохнуть, но мои дыхательные пути полностью перекрыты, и мои легкие продолжают требовать кислорода.

— Ты знаешь, как сильно меня злит, когда ты игнорируешь меня, — кипит он. Небрежно стоит по другую сторону железной решетки, засунув руки в карманы, ледяные когти его силы выполняют его приказы, пока я молча задыхаюсь. — Просвети меня о том, где ты была все эти годы?

Его глаза враждебны, его тон угрожающий.

Кольца теней приподнимаются достаточно, чтобы я смогла выдавить ответ.

— Асов, — выдыхаю я, глубоко вдыхая, прежде чем выдавить остальное. — Король Орен говорил, что он…мой отец.

Как только слова слетают с моих губ, его сила обвивается вокруг моей шеи, вырывая дыхание прямо из моих легких. Имя короля Орена, кажется, зажгло более темный вид пламени, которое вьется вокруг теней, охватывающих его руки, адский огонь, который хочет вырваться на волю и уничтожить мир.

Его глаза начинают вращаться в хаотичной бездне черного пламени, цепляясь за мое ожерелье. Передо мной появляется призрачный палец, чтобы провести по нему.

— Итак, вот почему я не мог найти тебя, моя собственная кровь. Король Орен, который называет себя твоим отцом, — мошенник, прячущий тебя, чтобы держать тебя при себе. Чтобы твоя сила была под его контролем. Вероятно, сохраняет тебе жизнь, пока не сможет использовать тебя как оружие против меня. Против всего мира.

Он ослабляет хватку на моем горле, и я хватаю ртом воздух. Мое тело хочет качнуться вперед, но я заставляю себя оставаться стоящей прямо, не сводя с него глаз.

Покрытая черными пятнами кожа на его руках становится темнее, черные вены проступают по всему телу, пересекая грудь и поднимаясь к шее. Мне нужно знать больше. Мне нужно знать, что означает все, что он говорит, потому что я знаю, что он не блефует и не лжет, когда призрачные руки его силы скребут по моей шее и прослеживают барьер моей психики, заставляя все мое тело сжиматься в панике.

— Если ты так сильно хотел найти меня и эту силу, почему бы тебе не отправиться на поиски самостоятельно? К чему все эти игры разума? И зачем королю Орену моя сила, если он поймал ее в ловушку?

Я выплевываю поток вопросов, надеясь, что он ответит хотя бы на один. Я не знаю, что он задумал, но если он снова меня задушит, я не смогу спросить. Такому жестокому и злобному человеку, как он, не имеет смысла как делать свою грязную работу.

Я должна спросить о своей силе, поскольку худшее, что когда-либо сделал король Орен, это помешал мне использовать их. Он лишил меня защиты, моей гордости за то, что я фейри. Мысль о том, что он не является моим биологическим отцом, приносит чувство облегчения. Тем не менее, мысль о том, что этот мужчина передо мной может быть моим отцом, — это совершенно новый кошмар, к которому я не готова.

Шепоты снова становятся громче, когда призрачные когти, тянущиеся по моему разуму, манят их. Слабая вибрация пронизывает воздух, и мои глаза поднимаются, пытаясь найти источник. Она застревает у него на голове, пока он свирепо смотрит на меня. Я сглатываю, заставляя себя быстро встретиться с ним взглядом.

Он втягивает несколько своих теней обратно в себя, сила, излучаемая его ладонью, сходит на нет.

— Тьма — твой друг, Эмма. Смерть неприкосновенна. Вот почему эта штука на твоей шее никогда не могла этого почувствовать. Но я знаю, что ты чувствуешь это, слышишь шепот моей силы, пронизывающий твой разум. Утешающая тебя, — говорит он с такой нежностью, что я почти верю ему, но я видела его тьму и разрушения, которые она вызывает. — Ты должна знать, ты не фейри.

Я бледнею, чувствуя, как вся кровь отливает от моего лица, в то время как он продолжает стоять за пределами моей камеры, как будто мы ведем обычную беседу.

— На самом деле, это настоящее воссоединение. Видишь ли, твоя мать — Богиня Света, а я — Бог Тьмы, Уиро. Похоже, король Орен хочет заполучить твою власть в свои руки, при своем дворе, потому что он узнал, кто ты, и взял на себя смелость украсть тебя. Он знает, насколько ты могущественна. Но если тебе нужно больше доказательств того, что ты на самом деле моя дочь, Книга Кайми, которую ты нашла, допускает только чистую кровь. — Он делает паузу с ухмылкой. — Чистую кровь Богов.

Я смотрю на него с недоверием, открывая рот, чтобы что-то сказать, но он запихивает свои тени мне в горло, чтобы заставить меня замолчать.

— Я не закончил, — рычит он. — Мне не нравится, когда сила моей крови течет в чьих-то венах. Вот почему я жил в землях фейри, а не в своем собственном царстве, отказываясь возвращаться, пока мне не удастся покончить с тобой. Ты никогда не должна была родиться, но твоя мать пошла против меня и спрятала тебя прежде, чем я смог тебя найти. Теперь я наконец-то вернул то, что принадлежит мне, и я планирую пролить каждую каплю твоей крови.

Мои легкие горят от его силы, запечатывающей мои дыхательные пути, но он внезапно убирает тени у меня из горла, и я заставляю свой прерывистый голос говорить, прежде чем он может остановить меня.

— Ты убил ее? Ты убил мою мать?! — Мой голос хриплый, но моя ярость кипит от мучительной потребности убить его самой, если он забрал у меня мою мать. Человека, которого я никогда не встречала, но все равно оставив в моем сердце зияющую дыру, которую никогда не заполнить.

— Почему бы тебе не спросить ее? — Он свирепо ухмыляется.

Я хмурюсь сильнее, не понимая, о чем он говорит.

— Как? — Я киплю.

Он отступает, и в поле моего зрения попадает женщина на другом конце камеры, ее серые глаза наполнены слезами, которые сжимают мое сердце.

— Мариам, твоя мать.

У меня перехватывает дыхание, я чувствую, как мое сердце останавливается в груди. Бури, бушующие в наших глазах, сталкиваются друг с другом, и я знаю, что в этот момент он говорит правду. То, как она смотрит на меня, с такой неумирающей любовью в ее глазах, окутанных печалью, поглощает меня. Мои непокорные резервы истощаются, превращаясь в ничто. Я падаю на колени. Звон цепей. Мои коленные чашечки ударяются об пол.