А вот после этих троих — девять человек с примерно одинаковыми результатами. С учётом всех десятых долей сейчас Медведь стоял одиннадцатым. Это вообще плоховато, но — если он сегодня приложит все возможные усилия, то пройдёт. И дальше даже если не выйдет в полуфинал, то уже будет доволен.

— Чего смотришь? Уделаем тебя сегодня, — сообщил парень по фамилии Дюпре, он из тех, кто терпеть не может магов.

И он-то как раз входит в восьмёрку, он сейчас восьмой.

Медведь только пожал плечами — делать нечего, только спорить с этими вот. Но Дюпре явно хотел зацепиться языком, и продолжил:

— За тебя даже не болеет никто, наверное, все знают, что это бесперспективно, да?

— Ты плохо смотришь в группу проекта, — заметил подошедший Серхио. — Долле там за последние сутки лидер по зрительской активности.

Что? Он сам тоже туда не ходит, ему обычно Финнея рассказывает, что там и как. Она ничего не говорила.

Медведь кивнул Серхио и пошёл смотреть — о чём он говорил. В группе наверху страницы табличка — за кого из участников больше голосуют, и кто лидер в зрительских симпатиях. Говорили, что за лидерство могут даже накинуть в общем зачёте балл или два. И что же? На первом месте реально висел он, Медведь Долле. Та самая фотка, которую они с Финнеей выбрали, и вот — под ней какая-то нереальная куча лайков и всяких позитивных комментов типа «Медведь-чемпион» и разного другого.

— У тебя отличные друзья, — Серхио хлопнул Медведя по плечу.

У него самого тоже в последние дни прибавилось поддержки — наверное, потому, что госпожа Монтенеро пронюхала, и подключила Легион. Говорят, кто там служил — его потом всегда и во всём поддержат.

Пока он смотрел да думал, объявили три минуты до начала. Нужно откладывать телефон и идти готовиться, сначала жеребьёвка.

Тьфу ты, он сегодня последний. Устанет ждать ведь. Обычно Медведю везло, как он считал — потому что отстрелялся в первой тройке, и всё. А сегодня придётся ждать всех.

Другие парни трындели, обсуждали прошлые трассы, едва ли не спорили на то, что сегодня наберёт больше всех баллов, то есть — пройдёт до конца и чище всех. Саму трассу они все увидят только когда выйдут из раздевалок — чтобы не было возможности заранее подготовиться, построить стратегию или что там ещё. А те, кто прошёл, уже сюда не возвращаются.

Значит, чему быть — того не миновать, и только. Медведь посмотрел, что там завтра, достал тетрадь по древнеимперскому, по которому завтра контроль, и принялся учить глаголы. Тетрадь Финнея достала у Джеммы, потому что той засчитали автоматом, а Медведь попросил почитать в метро, пока будет ехать на стадион и обратно. Дорогу до стадиона он тупо проспал, зато вот сейчас будет время.

— Смотрите, студент-то времени не теряет, учится, — прицепился тот же Дюпре.

— В жопу иди, — сказал ему Медведь. — И оставайся там подольше.

Он как-то так же отправил в жопу Верховцева, но тот почему-то обиделся. Этот не обиделся, но захотел продолжить, и снова вмешался Серхио.

— Ты сам-то когда и чему в последний раз учился? Долле задницу рвёт, осваивает курс Академии, а это не баран чихнул, скажу я тебе.

Дюпре вроде где-то работает, и прямо после школы пошёл работать, больше не учился нигде. Дядя Филибер сказал бы, что это неправильно.

К счастью, Дюпре был следующим, он ушёл, и стало тихо. После него была очередь Серхио, потом ещё двоих парней. Когда Медведь остался один, он убрал тетрадь — кажется, толку не было, ни один глагол в голове не задержался — и принялся махать руками и ногами, тянуться и вообще приводить тело в тонус.

Когда его вызвали, он сразу от выхода услышал рёв зрителей на трибунах — вообще, конечно, за время отборочных соревнований всех участников уже выучили. И тут же он ощутил мгновенное тёплое пятно — будто его коснулась разом целая куча людей, нет, не просто людей — магов. Неужели пришли, как и обещали? Ему не видно, кто там и где сидит, но — он на всякий случай помахал рукой. В ответ его приветствовали ещё громче.

Три-два-один… полетели.

Прыгнуть на островок посреди бассейна, доплыть до края, выбраться, взбежать по скользящей горке, забраться по канату под потолок, а канат тоже то и дело норовил выскользнуть из ладоней, под потолком раскачаться и дотянуться до перекладины, на которую перебраться, потом ещё на одну и ещё, и уже оттуда — по другому канату вниз, быстро, но осторожно.

И в этот момент он вдруг увидел своих. Они сидели все вместе, махали руками и орали «Медведь — чемпион». Это воодушевило, да что там — окрылило.

Медведь отпустил канат примерно на середине и точно приземлился на крохотную площадку посреди пустоты, перепрыгнул последовательно ещё на три, а потом уже оставалась сущая ерунда — снова наверх, только по отвесной стене, из последних сил перевалить через край на площадку, подняться на ноги, добежать и нажать на светящуюся кнопку на постаменте. И тут же над ним загорелись цифры — «15 из 15», что означало, что трасса пройдена идеально! У него ни разу ещё не было такого чистого результата, максимум четырнадцать из пятнадцати два раза. Он что, прошёл, да? Он прошёл? Всё было не зря?

Когда Медведь спустился на трясущихся ногах вниз, просто по обычной лестнице сзади этой штуки, и дошёл до ведущих, комментировавших каждый его шаг, то кроме этих парней, там стояла Финнея! Она с воплем бросилась ему на шею, он закружил её и поцеловал, ясное дело, их всяко снимали. И громко объявили, что сегодня первым был он, Антуан Долле. И дальше назвали восьмерых счастливчиков, которые продолжают борьбу дальше, и его — четвёртым по счёту, после Серхио, Дюпре и ещё одного простеца.

А на выходе его окружили — тут были и свои боевики, и все прочие тоже, и госпожа Монтенеро — она, кажется, ещё обнимала Серхио, как же, служили же вместе, и там был ещё кто-то в форме, они все орали «Легион», и ещё что-то, а студенты-маги поглядывали с уважением.

И дальше уже они просто поехали в Зверинец праздновать победу.

Жиль остановил Финнею после общей пары профессора де ла Мотта.

— Я тут нашёл кой-чего, рассказывать?

Вообще если честно, то про него-то Финнея и позабыла. Она ждала информации от детектива Долле, а вовсе не от Жиля, и очень про себя удивилась, что Жиль решил отчитаться ей первым.

— Конечно!

Они пошли в коридор и уселись на широкий подоконник втроём — Жиль и Финнея с Медведем. Жиль открыл какую-то ссылку в телефоне.

— Сразу скажу — до бабушки не достучался. Там как-то круто закрыто от магического поиска. Наверное, ей так жить проще, но это я так подумал. А вот другая твоя родня нашлась легко.

— Рассказывай, — выдохнула Финнея.

— Господин Хуан Родригес, проживает на восточном побережье Арагонии, в деревне под названием Альтея-Сан-Хуан, зарабатывает на жизнь тем, что ловит рыбу и продаёт. Его старшая сестра, Маргарита Родригес, по сведениям семьи утопилась в море, и тому уже лет двадцать пять, — Жиль хитро взглянул на Финнею.

— Мама? Утопилась? — ну вот ещё.

— Так считает эта замечательная семья. Они при упоминании госпожи Маргариты вздыхают и поднимают очи к небу, и едва ли не молятся за упокой её души. Потому что уверены — в море человеку не выжить. А всю историю о том, что у неё якобы есть там, в море, муж и дети, считают сказкой. У господина Родригеса есть супруга и четверо детей. И он, и его жена — простецы простецовые.

— А дети? — тут же спросила Финнея.

— А с детьми там прикольно. Короче, у них в деревне, ну, или не в деревне, но в тех краях есть поверье, что если вдруг родился ребёнок с зелёными прядями в волосах, то этот ребёнок слышит зов моря. В переводе на понятный язык — водники они, и неплохие. И у Родригесов такие дети исправно рождаются по одному-двое в поколение. В поколении господина Хуана это была госпожа Маргарита.

— Да, у мамы чёрно-зелёные волосы, это отец блондин, — кивнула Финнея.

— Вот, а среди детей господина Хуана таковых двое. Самый младший ребёнок, единственная девочка, Дита, то есть Афродита. Ей шесть лет. И самый старший, сын Диего. Он водник, но кроме школы, нигде не учился. Ему двадцать лет, он три года назад покинул родную деревню, год болтался и искал счастья и работу какую-нибудь, не обязательно легальную, чтоб было, на что искать то счастье, добрался в поисках до Массилии, и там осел — внимание — в отеле «Изумруд». Знаете, что это за отель?