Принялся сушиться магической силой, да так интенсивно, что от него пар пошёл.

— А ты зачем пришёл пересдавать, если не знаешь ничего? Если бы я пришла одна, мне бы и задачу дали только для меня!

— Тебя не спросил, — он смотрел на редкость злобно.

И Финнее ничего не осталось, кроме как повернуться и пойти, не слушая брани в спину. И думать, что делать завтра.

Медведь вспомнил всю нецензурщину, какую знал, и вывалил её вдогонку дуре-рыбе. Без неё тошно, и она ещё прикопалась! Ну сразу же было видно, что он ни хрена сегодня не сдаст! Это ж не специальность, она на рефлексах. Это чёртова теория магии, кому она вообще нужна, на самом-то деле, не в курсе обучения? Да никому!

— Не ругайтесь, молодой человек, — услышал он строгий женский голос за спиной, и его довольно бесцеремонно взяли за плечо.

Госпожа декан целительского факультета приходилась супругой профессору де ла Мотту и бабушкой однокурсникам Клодетт и Филиппу. И сейчас она цепко держала Медведя за плечо и вглядывалась в лицо — интересно, что увидела-то? И хоть она смотрела на него снизу вверх, он съежился — потому что силищи там как у собственного родного декана профессора Саваж, только силища другая.

— Прошу прощения, — пробормотал он.

— Господин Долле, — надо же, вспомнила. — Почему вы пришли на занятия в таком состоянии? И почему не зашли к нам на факультет, если уж не хватило разумения не напиваться посреди недели?

Так-то она его лечила в прошлом году, когда он после некромантских теней чуть концы не отдал. И её другая родственница, мать Клодетт, кто она ей — дочка? Невестка?

— Клодетт, дорогая, я уже готов идти, что у нас тут? — профессор де ла Мотт показался из кабинета.

Точно, декана целителей зовут так же, как внучку, точнее, их Малявку — как бабушку.

— Тут у нас студент второго курса отчётливо не в форме, — усмехнулась госпожа декан.

Она всё так же бесцеремонно взяла его за второе плечо, развернула к себе, взглянула в глаза — у него аж голова снова закружилась, надавила на оба виска, потом ещё куда-то, и ещё, и ещё, Медведь потерялся в каком-то бездонном омуте. А потом его хорошенько встряхнуло — и голова резко встала на место. Осталась слабость, и спать хотелось. Но не мутило, и голова не болела.

— Проспитесь хорошенько, ясно вам? И не вздумайте сегодня снова пить. Только есть и спать, — строго сказала госпожа декан.

— Слышали, молодой человек? А завтра приходите, и больше не подводите однокурсницу. Она честно постаралась выполнить задание, но в одиночку такая задача не решается. В жизни тоже, если что, — подмигнул профессор де ла Мотт. — Ступайте и приходите завтра.

Медведь пробормотал слова благодарности и припустил прочь от обоих профессоров. Мало ли, вдруг ещё что-нибудь скажут сейчас. Так-то могут. А по дороге задумался.

Чего там говорил господин профессор? Он подвёл рыбу? Да чего там, она же рыба, от неё не убудет? Или нет?

Медведь в душе не ведал, за что там ставят хорошие отметки на водном факультете, и что нужно сделать рыбе, чтобы не потерять стипендию, например. Сам он два первых семестра наскребал на стипендию еле-еле, потому что успехи по физкультуре и специальности компенсировались отметками «хорошо», «хорошо с минусом» и «достаточно» по теоретическим предметам. И если уж совсем честно, наскребал благодаря тому, что его пинал староста Саваж. Когда словами, а он та ещё зараза ехидная, а когда и не только словами, приложить кулаком куда надо он тоже умеет. Ну и дядя Филибер тоже подпинывал — мол, будет стипендия, будет свобода. Относительная, потому что на слишком большую глупость той стипендии все равно не хватит. Но на пиво, чипсы, проезд и мелкие подарки Розе хватало. Для того, чтобы хоть иногда вкладываться в семейный бюджет, приходилось ловить подработки.

Кстати, про Розу. У неё сегодня нет смены, и они договаривались созвониться про вечер. Не то, чтобы Медведь хотел и мог провести с ней вечер и вести её куда-то гулять, но обнять и вдохнуть запах волос, ну и не только волос, а вообще — она везде, где надо, мягкая, где надо — тонкая, где надо — круглая. Ау, Роза, ты где?

Роза не отзывалась ни на телефонный вызов, ни в мессенджере. Ну и хрен с ней, значит — пойдём домой спать.

Дома отец уже отоспался после смены и скандалил с матерью, о чём Медведю сообщили болтающиеся на улице братья — Фредерик, иначе Фред, пятнадцати лет, и Стефан, двенадцати лет. Вообще они так-то тоже маги, вдруг задумался Медведь, и им бы, наверное, тоже не только по улице болтаться, но и учиться, чтоб пройти потом в Академию. Медведю-то пришлось пересдать кое-что из школьной программы, потому что по магической силе он прошёл нормально, а вот баллы в школьном сертификате подкачали. Он пересдал — как-то с натяжкой, как он теперь понимал.

Ладно, хрен с ними всеми. Поднялся домой, наорал с порога на родителей, чтоб тише были, и вообще нечего ссориться, нашёл, что поесть, и упал спать. Потому что завтра всё сначала — и физкультура, и теоретические пары, и специальность. И потом пересдача эта холерная.

Но со свежей головой обычная нагрузка уже не казалась чем-то невероятным. Ну пары, но они ж каждый день пары. А вот пересдача…

Рыба опять уже сидела в приёмной господина профессора, когда он туда пришёл, и о чём-то болтала с секретаршей Мартой. Обе они оглядели Медведя пристально и рассмеялись.

Медведь уже было сказал «Чё выпялились», но потом вспомнил, что Марта ни разу не однокурсница и вообще сильно старше, и не надо ей такое говорить. Промолчал, сел.

— Здравствуйте, молодые люди, — кивнул появившийся снаружи профессор. — Надеюсь, сегодня у нас получится лучше, чем вчера. Пойдёмте, не будем отвлекать Марту.

Они с рыбой прошли в тот же кабинет, где сидели вчера, и профессор снова дал им одну карточку.

— Я настаиваю, молодые люди, чтобы вы справились с заданием совместно. Потому что сочетание разных сил — это важно, это нужно знать в теории и уметь на практике. И совместные занятия по специальности у вас тоже ещё будут, а пока — готовьтесь. Приду вскоре, обсудим.

Медведь глянул в условие задачи — сегодня им нужно было описать действия при пожаре в жилом доме. Посмотрел на рыбу — та тоже прочитала и скисла.

— У нас же была лекция про пожары, да? — решился спросить её Медведь, он сам помнил плохо.

— Была, да, — печально кивнула она. — Но я её пропустила и ещё не восстановила.

Финнея чуть не плакала.

Чуть потому, что не нужно плакать в кабинете у профессора де ла Мотта. Она ему сейчас столько наплачет, что он при всей своей невероятной силе нормально не осушит, ремонт придётся делать. Потому что морская, а не бесхвостая. И вредный завхоз господин Гастон напишет на неё представление, что она не умеет держать себя в руках, и чтоб её отчислили. И всё.

Но она реально не знала, что делать.

Лекцию по неконтролируемому природному и рукотворному не магическому огню большой силы Финнея пропустила потому, что накануне простыла, и вообще в тот день на занятиях не была. Она ещё не привыкла до конца к здешней зиме, хоть ей и говорили некоторые, что это и не зима вообще ни разу. Ей было холодно. И накануне она кое с кем проболталась на улице допоздна, а погода была мерзейшая — холодный ветер с дождём. Финнее хватило, и на следующий день её так морозило, что зубы стучали, и Силь, тоже отпросившаяся с занятий, сидела с ней, оборачивала влажной простынёй и опрыскивала специально добытой морской водой. Правда, регенерация у русалок тоже нечеловеческая, и на следующий день Финнея уже была на ногах, хоть и слабая. А после практики в бассейне совсем ожила. Ещё бы в морскую воду, но морская вода есть в аквапарке, туда просто так не поедешь — это на окраине громадного города, разве что в воскресенье. А пропущенные занятия пришлось восстановить.

Проще всего далась специальность — понятно, почему. А вот про теорию магии она вообще забыла. Вот и получила.