Наверное, у него есть подобающая одежда, вроде бы, она слышала, госпожа декан боевого факультета заставила их всех озаботиться ещё в прошлом году. И весной на фестивале боевой факультет даже попал в полном составе на финальный бал в королевский замок. Она-то не попала, она просто танцевала тогда до утра на площади, в самой обычной одежде. И почему сейчас захотела вот это? Да кто ж знает! Вот захотела.

Но когда Медведь взбежал по ступенькам на третий этаж, и увидел её, Финнея поняла — она всё сделала правильно. Он прямо рот разинул, было смешно. При том, что сам выглядел отменно — смокинг подчёркивал разворот плеч, чёрное и белое смотрелось необыкновенно торжественно. И он тоже не надел никакой тёплой одежды — и она не будет. Поцеловаться, заколдоваться — и в машину.

Начало в семь, она достала платье из сундучка в шесть. Значит, в шесть утра оно должно снова оказаться в сундучке. Времени — целый океан, успеем.

В такси рядом с рыбой Медведь поймал себя на дурной мысли — ну вот, они приедут в дом Саважей, и что там делать? Наверное, есть какие-то правила? И все, кто был год назад, их знают, а он — нет? И что теперь?

— Всё в порядке, — прошептала рыба.

А она чего? Догадалась, что ли? Или у неё ещё и менталка вдобавок к хвосту, и она видит сейчас его, как облупленного? Или вообще где-то подвох, а он прохлопал ушами?

Рыба сжала его руку, и даже погладила ладонь. Всё, мол, хорошо, выдыхай. Ну уж нет, он теперь выдохнет только дома, когда всё это закончится! Но раз связался — нужно идти до конца, так? И как это — не попробуешь, не узнаешь? А парни в группе потом опять будут вспоминать — кто что пил, и кто что говорил, и вообще кто что делал. Ладно, кажется, приехали.

Он вспомнил, что вроде видел в кино — нужно обойти машину, открыть дверь и подать руку спутнице. И у него даже получилось — рыба охотно ту руку приняла и выпорхнула из машины на тротуар. И прямо перед ними открылись высоченные двери немалого особняка — Медведь слышал, конечно, что Саважи живут в здоровенном доме, но никогда не задумывался, что он если и меньше того дома, в котором живёт он сам с родными и ещё куча народа, то ненамного.

В дверях стоял человек, он произнёс что-то про добрый вечер и пригласил заходить. Оглядел, убедился, что у них нет шуб и прочего, что можно снять в прихожей, и показал в сторону. Там на стене висело громадное зеркало, а рядом виднелась дверь — им что, туда идти?

— Это туалет, — зашептала Финнея, — а нам на лестницу.

По дороге до лестницы он глянул в зеркало — и вообще не понял, кто там. Какой-то навороченный мужик, ну ладно, не мужик, парень. И с ним девушка с обложки. Или из телевизора. В жизни таких не бывает, даже среди магичек в Академии. Во что он вляпался-то?

Но догадался, что рыбе нужно подать руку. Она улыбнулась, да так, что внутри снова зашевелилось что-то, от той шальной улыбки, приняла руку и показала бровями — идём, мол, наверх. Ладно, идём. Не обратно ж бежать. И рыбу не бросишь, и такси уже стопудово уехало.

Медведь так увлёкся подсчётом ступенек и смотрением себе под ноги, чтобы не запнуться и не завалиться, что не заметил, как лестница-то и кончилась. Почти.

— Добрый вечер, госпожа Финнея, господин Долле, — голос госпожи декана вернул его к действительности. — Очень рада видеть вас обоих.

Медведь взглянул — и снова чуть не потерял челюсть. Потому что госпожа декан всегда была или в форме, или всё равно, что в форме, а сегодня — в навороченном платье, и выглядела крутой волшебницей из сказки. Он едва смог пробормотать приветствие, и поздороваться с профессором некромантии, её мужем, а тот принялся говорить комплименты рыбе. И тут же была госпожа Монтенеро — тоже как из сказки, а не с тренировки, и её муж-генерал, он у выпускников что-то ведёт, что-то очень сложное и заумное, так говорили. Чёрт, и командир Легиона тут же, отец их Саважа, они все были тем летом на практике в тренировочном лагере, и он с ними всеми знакомился и говорил — смотрите, мол, у вас ещё есть время подумать, будете ли служить, и где, но времени не слишком много, начинайте думать уже сейчас. И, наверное, это его жена в красном платье, тоже как волшебница, но мать их Саважа и должна такой быть, нет?

И все эти важные люди приветствовали его, как равного, пожимали руки, приглашали проходить и искать знакомцев, и знакомиться с теми, кого они ещё не знают.

Так, а где их Саваж? Может, он того, расскажет, что тут и как?

Только подумаешь — а он и нарисуется.

— О как, невероятно, — приветствовал их внук хозяев дома, он же староста боевиков второго курса. — Круто, что вы оба пришли, молодцы!

Он сам был — почему-то — под руку с Анной де Котель. И пожимал руку Медведю, целовал пальцы рыбе и улыбался — в точности, как его дед. Анна обнялась с рыбой, что-то шепнула ей на ухо и улыбнулась Медведю.

— Привет, — сказала она.

Медведь решился, взял её руку и хотел понюхать пальцы — что там с ними делают-то, но у неё на руке была перчатка — очень длинная, чёрная, и это выглядело очень круто. Тогда он просто пожал легонько её пальцы и попытался улыбнуться.

— Пошли, там наши уже собираются, — сказал Саваж.

«Там» — это было в углу большущего зала, «наши» означало в первую очередь «второй курс Академии». Там тусили боевики — не только второкурсники, но и другие, некроманты — ну да, их пригласил профессор, ясное дело, старшекурсники — важные, деваться некуда, и малявки с первого курса тоже. Свои прямо были как не свои — девчонки в длинных платьях, парни в смокингах. Стояли, смеялись, некоторые уже с бокалами — Николя де Валь, например, он пришёл с воздушницей Эстель, и Флинн, за его локоть, ясное дело, уцепилась Лои. Медведь бы тоже не отказался от бокала, но опасался — вдруг выпьет больше, чем нужно, и брякнет что-нибудь не то?

— Пойдём, посмотрим, что тут есть ещё, очень красивый дом, — прошептала рыба, не отпускавшая его руки.

Тоже не в своей тарелке, что ли? Рыба в тарелке, ага. А так вообще бывает?

— Тебе вообще нормально? — спросил он. — Ну, не в воде, а на суше?

— Я привыкла, — тихо сказала она. — Моя мама — человек.

А она, выходит, рыба. Странное что-то. Ну да ладно.

Они пошли, сделали круг по залу, и Медведь даже поздоровался с какими-то знакомыми людьми — с целителем из госпиталя доктором Луисом, с профессором де ла Моттом — и с второй профессором де ла Моттом, и с капитаном Анси, который занимался с ними летом на практике. А потом люди расступились… и он увидел дядю Филибера.

— Какая отличная встреча, — рассмеялся дядя, и сказал неизвестной блондинке рядом: — Клаудия, представляю тебе моего старшего племянника Антуана, он второкурсник боевого факультета Академии. Антуан, ты представишь нам свою спутницу?

Финнее очень понравился дом Саважей. Большой и очень старый — вот прямо видно, что старый. Конечно, сейчас такие дома насквозь пропитаны магическими коммуникациями — уж конечно, она сразу увидела, как и куда подаётся в этом доме вода — но сами стены, сложенные в незапамятные времена из камня, дышали древностью и помнили многое. Её учили расспрашивать камни в море и на берегу, может быть, она бы смогла расспросить и эти? Уж наверное, они видели столько, сколько не прочитаешь ни в каком учебнике истории.

И хозяева этой древности тоже выглядели, как надо. Господин герцог, декан некромантов — властный и харизматичный, госпожа герцогиня, декан боевиков — суровая и прекрасная, их дети — родители Жанно Саважа и госпожа Монтенеро с мужем — тоже глаз не отвести. Все они тепло приветствовали их с Медведем и приглашали проходить в дом, в зал, и находить знакомых и развлечения.

Наверное, если заговорить с господином герцогом о его доме, ему будет приятно? Если случится повод, нужно попробовать. А пока — вперёд, в людское море.

Толпа собралась нешуточная, но и отец, и дедушка время от времени собирают такие толпы, наверное, на том приёме, который отменили, было бы ничуть не меньше гостей. Финнея улыбнулась и задрала нос повыше — сегодня море пришло в гости к суше, вот. И спасибо Медведю, что это стало возможно.