- Как же больно умереть, зная, что все твои труды тщетны, - прошелестел голос.

Этли услышал в нем нотки удовольствия.

- Ты ведь согласен со мной, удостоенный прикосновения Мириада?

В черных глазах Этли увидел собственное отражение. Все вокруг незримо изменилось, совсем немного, словно зажглась или погасла одна из многочисленных свечей. Не стало дыхания Таштага, не слышно было всхлипываний Лавены. Этли обернулся. Его друзья стояли не шевелясь, словно статуи в проклятом Ратцыне.

- Что с ними? – едва слышно прохрипел он.

- Ничего, - заскребло изнутри, - я просто остановил время. Ведь время такая же материя, как земля или вода. Им просто надо уметь пользоваться.

Оскаленное лицо с черными потеками из глаз приблизилось к Этли:

- Но хватит вопросов. Вижу, другой я хорошо пошутил, одарив тебя столь тонким проклятьем. Я пошучу в ответ. Хочешь избавиться от проклятья?

- Хочу.

- Убей этих двоих, просто прояви уважение к тому, кто так постарался, одаривая тебя. И все, проклятие исчезнет. Можешь идти куда пожелаешь и жить, как захочешь. Пожалуй, в город идти не стоит, позже я порезвлюсь там.

Этли молчал. Он стоял не двигаясь, словно прирос к месту. Избавление находилось на расстоянии вытянутой руки. Сколько смертей на его совести? Пусть будет на парочку больше. Зато все закончится, больше никаких потерь. Никакого страха.

- Или ты думаешь Мириад может лгать?

Лгать? Да это чудовище лжет всегда. Каждый раз, когда глупые людишки привлекают его в этот мир! И все-же, а если…в этот раз эльфийское божество не лжет. Есть, ведь и такие слухи.

Не дождавшись ответа, чужеродная тварь продолжила:

- Знай, я убью их в любом случае, я так хочу! Сделай это сам и их смерть принесет тебе пользу.

Непослушной рукой Этли поднял корд. Вытянув его острием к Мириаду, он произнес:

- Катись к бесам!

Шелестящий смех, резко отдавшийся где-то в позвоночнике, ответил ему. Но тут же утих.

- Где ты видел его?

Этли понятия не имел, о чем его спрашивают.

- Я ощущаю остатки крови этих чудовищ, они нашли выход, через столько лет!

Мириад отшатнулся от Этли, а тот вспомнил, уже почти угасшие строки: «Кровь их – яд для Мириада».

Мириад нельзя убить или изгнать. Он приходит привлеченный страданиями и уходит, когда сам пожелает. Но сейчас Этли не удержался. Пока тварь застыла, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь к чему-то, он одним взмахом отсек изуродованную голову.

В ореоле светлых волос, голова скатилась с плеч.

- Ничтожество!

Этли скрутила боль. Дыхание перехватило. По всему телу пронеслась волна нестерпимого жара. Обезглавленное тело, как ни в чем не бывало шагнуло к нему. Из обрубка шеи тягуче лилась черная кровь. Миг и черная жижа вскипела, тело рухнуло на пол, забившись в конвульсиях.

«Кровь их – яд для Мириада».

Шелестящий голос пропал. Таштаг снова тяжело задышал, послышался всхлип Лавены. Гнетущее чувство обреченности покинуло Этли.

***

- Что произошло? – спросила Лавена.

- Потом, - ответил Этли, - все потом.

Он без сил сидел на полу, сжимая голову руками. Корд, измазанный черной кровью, лежал у его ног.

- Это что за тварь? – выдохнул Таштаг.

- Мириад. Эльфийский бог или боги. Или демоны.

- И ты одолел ее?

Этли не ответил. И так все видно.

- Надо убиратьсся отссюда.

Этли кивнул. Тут его взгляд упал на мраморный гроб.

- Он, - Этли кивнул в сторону трупа Руди, называть его по имени не хотелось, - говорил что-то о деньгах или кладе.

- Хоть какая-то польза от этой жигудины.

Лавена задумчиво молчала. Потом повернулась к Этли:

- Знаешь, вот утром ты говорил о проклятье. Что все твои родственники, друзья погибают.

Этли кивнул.

- Я думаю ничего такого нет. Ты встретился с самим Мириадом, а мы с Таштагом живы. Вряд ли проклятье дало бы такую осечку.

Этли усмехнулся. Хорошо бы Лавена оказалась права. И он смог бы спокойно жить рядом с близкими людьми.

Отполированные временем белоснежные кости раскинулись на бархате. Алебастровые ладони с ухоженными ногтями коснулись края стола, но тут же их обладатель одернул руки. В рисунке костей он читал нечто странное. То, чего быть не могло. Уж не обманывают ли они?

Высокий, как и все бессмертные, эльф прошелся по залу. Темно-бордовые одеяния подчеркивали крепкую, стройную фигуру. Даже здесь, в тишине и безопасности Валикальнести, он двигался плавной, хищной походкой, в любой момент готовой превратиться в смертельный бросок. Волна светлых волос ниспадала на плечи, в глазах застыла невероятная синева.

Нет, кости не могут лгать. Все действительно пошло не так. С тех пор, как он встретил ту двуногую крысу с исполосованным лицом, грозившую бросить древнюю книгу в бочку с водой. Была ли в бочке вода? Как знать. Но исполосованный крыс умел удивлять. Знал и об Инелоллугойе, и об нилоквено. От него можно было ожидать всякого. Мог и бесценную книгу швырнуть в воду.

Вряд ли крысина осознавал настоящую ценность «Запределья». Что он там искал, способ избавиться от прикосновения Мириада. Эльф усмехнулся. Но тут же вновь стал холодно-серьезным. Тогда он весь остаток ночи потратил на гадание, кидал кости тысячу раз, выискивая вариант, как вернуть книгу. И нашел. Узор из костей сказал – в городе есть человек, охваченный жаждой встретиться с богами. И его судьба пересечется с судьбой двуногой крысы.

Но и тот красеныш поступил по-своему. Не внял записке. Напрасно, он тогда ждал. Никто не вынес ему книгу. А возвращаться в город было уже поздно. Его ждали здесь, в Валикальнести.

Сейчас же кости говорили, что в тот городе, что люди зовут Киерлен, явился Мириад. Вот только, сразу же пропал. Не собрал жатву, по обыкновению, а просто исчез.

- И что же говорят кости на сей раз?

Чистый мужской голос вывел обладателя алебастровых рук из задумчивости. Перед ним стоял эльф, не уступающий ему ни ростом, ни статью, но одетого куда более богато. Его долгополые одежды, расшитые золотом и серебром, настолько тонкой работы, что любой из правителей жалкого людского рода отдал бы за них и родовые земли. Короткий плащ, легкий и прочный, лежал на его плечах. На голове красовалась золотая тиара. В отличие от гадателя, волосы появившегося эльфа имели цвет воронового крыла, а глаза сияли изумрудами.

- Все так же, - ответил гадатель.

Взмахом руки он нарушил рисунок костей и собрал их в середине стола.

- Не отчаивайся, Мидельтен. Нашей жизни хватит, чтобы утолить твою боль.

- Оставь этот официоз, Лар, - гадатель скинул кости в синий бархатный мешочек. – Или прикажешь называть тебя Ларгаэлем?

Черноволосый рассмеялся:

- Прости, я иногда забываюсь, Мид. Ты ведь знаешь, насколько чопорны представители Великих Домов.

- Откуда? Я ведь соули, мои земли давно под властью ничтожных смертных, и Великим Домам, тем кто сохранил свои владения, не о чем разговаривать со мной.

- Я ведь разговариваю, - улыбнулся Ларгаэль.

- Ты мой друг, Лар, - тут глаза Мидельтена на мгновение полыхнули недобрым пламенем. – Кстати, ради нашей дружбы, ты не мог бы отправить меня с поручением куда-нибудь, далеко и надолго?

- Ты опять собрался в земли смертных? В прошлый раз ты опоздал на несколько дней и мне пришлось лгать, и Совету нобилей, и даже Правителю.

Мидельтен печально кивнул:

- Теперь все алаванк находятся под надзором, я понимаю.

- Что поделаешь, партия войны сказала свое слово и в итоге, мы потеряли земли до самых отрогов Гэфола.

- Но ведь взять и пережить смертных, дождаться, когда они все сами подохнут, как предлагают ветилли, глупо! Мы дождемся только, того, что нас сбросят в море! Впрочем, не мне судить об этом, прости мою вспышку, друг.

- Скажи зачем и куда ты собираешься?

- По частному делу, к одной сгоревшей лесной хижине, на границе Оркейна и Сарданары.