Дверь хлопнула.

- А чего это никого нет, я пришшел на работу!

Таштаг недоуменно озирался, глядя то на Оттика, то на Этли.

- Нам надо поговорить, - сказал ему Этли, - пойдем вниз.

Выслушав Этли, Таштаг сказал:

- Хорошшо бы дождатьсся нашшего шшарлатана и ссходить вдвоем.

- Дни сейчас короткие, а Руди до темноты не вернется.

Таштаг кивнул:

- Как думаешшь, кто похищщает нищщих детенышшей?

- Бес его знает, может быть извращенец какой-нибудь. Или зверюга из Кафрии, сбежала от хозяев и теперь охотиться.

Против воли он вспомнил червя в доме Иртимаев. Тфу, мерзость!

- Чего эти нищщие сами не могут ссправитьсся, ссобралиссь бы и порешши ли бы, хоть зверя, хоть человека.

- В природе человека – тяга к удовольствиям и беззаботной жизни, а проблемы – пусть решает кто-нибудь другой.

- Вссе филоссофсствуешшь, - хмыкнул орк.

Этли кивнул.

- Буду собираться.

- Я позабочуссь о Лавене. Ессли ты не вернешшсся к утру, или тот старый хмырь не заплатит, я ссам навещщу этих попрашшаек.

Собирался Этли не долго. Надел кафтан, треугольную шляпу и накинул плащ. Таштаг потопал работать, а Этли на мгновение задумался. Затем вынул из мешка все свои вещи, разрозненные записи со всякими глупостями и столь же бестолковые путевые заметки, оставив только «Запределье» и перевод к нему. Все это туго обернул мешковиной и последовал за орком.

На улице, обойдя таверну, он выкинул из поленницы несколько дровин и уложил сверток в нишу. Вернув поленья на место, он придирчиво оценил получившуюся конструкцию. Вроде не заметно. Этли, надеялся, что Сейлака – мальчишку с кухни, не угораздить бросить сверток в огонь, вместе с поленьями. От этой мысли Этли даже передернуло. Но за дровами Сейлак всегда ходил с утра, да и Этли постарался выбрать для тайника такое место, откуда брать дрова не удобно.

Покончив с тайником Этли двинулся к Нищему двору.

***

Не успел Этли отойти от таверны, как к нему подскочил нищий, судя по комплекции, один из верзил Князя.

- Добрый человек, - заныл оборванец.

Его плаксивый тон совсем не вязался с крепким телосложением и зверской рожей. Он напомнил Этли плохого актера, решившего сыграть не свою роль.

- Добрый человек, - тем временем продолжил нищий. – Позволь мне проводить тебя, а то вдруг заблудишься, и наш повелитель будет гневаться.

«Повелитель», хорошо этот Князь вышколил их. Этли незаметно для своего непрошенного провожатого огляделся по сторонам. Но других нищих ну улице не было.

- Как тебя зовут? – спросил он.

- Орти, - ответил нищий.

Было это имя, фамилия или прозвище Этли не понял, уточнять не стал.

- Скажи мне, Орти, правду говорят, что в подземельях под Макушем живет давно спятивший эльф?

Нищий хрипло рассмеялся:

- Все это слухи, добрый человек, дети друг друга пугают. И я, когда мальцом был, слыхивал про это.

- А что слыхивал-то?

- Да к чему тебе сказки эти?

- Сказки, не сказки, а мне лезть туда, да и детишки пропадают, или тоже сказки?

- Нее, пропали двое. Первый-то мальчонка может и не пропал, исчез просто, а вот другой.

Нищий загадочно замолчал.

- Чего другой?

- Чего-чего, закричал «ой, какая музыка чудесная», и айда туда. Да так споро, не догонишь.

Они уже миновали старые ворота и шли по Уврату. Проходя дом Ностана Этли подумал, что если лавочник видит, как он в компании оборванца идет к Нищему двору, то не сдержится от злорадства.

- А ты откуда это знаешь, про музыку?

- Откуда-откуда, Ахель говорил, с ним он тогда был. Да, вот музыки никакой не слышал. Его, потом, Князь наш туда отправил, мальчонку искать. Да сгинул там, еще с одним вместе.

- Эльф уволок? – усмехнулся Этли.

- Эльф, не эльф, а говорил Ахель, будто видел он человека там. И потом баили, ночами человек возле входа в подземелье, это, ходит.

- Может кто из ваших?

- Может и из наших, бес его знает.

Заснеженный склон Макуша возвышался над ними. Этли задрал голову и посмотрел наверх. На крепостной стене Цитадели уже зажглись огни. Стража перекликивалась, следуя давно установленному правилу. Там, внутри центральной крепости, хранились казна, городские реликвии, склады оружия и запас провизии. И скрывалась, некая ирония в том, что под сердцем города, лежали руины эльфийской крепости, построенной в те времена, когда сарданарцы и не думали уходить из Кафрии.

***

Одной из самых старых гильдий в Киерлене считалась Гильдия нищих. По преданиям, Лют Рубака, отмщая за своего брата Востана, отбил эти земли у остроухих. И первыми людьми, кто поселился на холме Болве, под взгорьем Макуша, были бродяги. Они-то позже и основали Гильдию нищих. Правда это или нет, но отцы города, уважая традиции, позволяли Нищему двору жить прямо по соседству с главной площадью.

Нагромождение убогих лачуг и навесов, крытых рогожей, резали узкие проходы. Настолько узкие, что в них не смогли бы разойтись два человека, временами Этли приходилось протискиваться боком, чтобы успеть за своим проводником. И все же, это место было куда лучше Нор, раскинувшихся у стен города.

Тут и там сидели кружком оборванцы, греясь у чахлых, но все же дарящих тепло очагов. Пахло чем-то съестным, раздавался плачь младенцев и детские крики. С ними перемежались пьяные выкрики и хриплый смех. Нищий двор жил, словно город в городе, со своими законами, властью, порядками и традициями, скрытыми от большинства горожан.

Вслед за Орти Этли пробирался в глубь трущоб. Его провожатый шагал уверено, расталкивая встречных, гаркая на посмевших возражать, срывая тряпки, мешавшие проходу. Сейчас он вел себя совсем иначе, чем в городе. Пропал плаксивый тон, исчезло деланое подобострастие. Орти чувствовал себя здесь хозяином. Ну, или хозяйским псом, которому позволено больше, чем остальным.

Выбравшись из хитросплетения лачуг, они оказался на открытом месте. Что-то вроде маленькой площади. В ее центре высился дом. Обычный дом, даже немногим лучше, чем у многих жителей Языка. Из потемневшего дерева, с остроконечной крышей, укрытой соломой, над трубой вился дым. Учитывая, что большинство жилищ, виденных Этли на Нищем дворе, отапливались по-черному, можно было не сомневаться – здесь живет сам Князь.

- Пойдем!

Орти устремился к дому. Они поднялись по крыльцо, оборванец толкнул дверь и вошел внутрь, Этли последовал за ним. В темных сенях их встретил сторож, такой же ободранный и вонючий, как провожатый Этли.

- Вот, - сказал Орти, - привел того человека, к которому…

- Вижу, - оборвал его нищий, - ща скажу хозяину.

Он исчез за дверями, ведущими в глубину дома. Вскоре дверь открылась, и сторож вышел наружу.

- Заходь! – махнул он в сторону дверей.

Они вошли в комнату. Несколько лучин теплились на столе, едва разгоняя окружающий мрак. Старик, именующий себя Князем нищих, сидел за столом. В темных углах, кто-то ворошился, вздыхал и ворочался.

- Мой господин…, - начал Орти.

- Катись к бесам, Орти, - негромко перебил его Князь.

Оборванец склонил голову и юркнул куда-то в темноту.

- Очень хорошо, что ты пришел, - произнес старик. – Не хотелось бы искать тебя по всему городу.

- Покажи деньги, - потребовал Этли.

В углу кто-то хмыкнул, встал, в тусклом свете лучины мелькнуло железо. Старик улыбнулся и словно фокусник вынул откуда-то кошель. Кожаный мешок упал на стол, звякнул содержимым.

- Двадцать пять крон, - произнес старик, - заберешь их, когда вернешься и принесешь голову, того, кто скрывается в подземелье, будь то человек, чудовище или эльф.

- А если я никого не найду?

- Тогда, Аскель Этли, лучше не возвращайся.

- Хорошо, но половину я заберу сейчас.

В другом углу замаячила еще одна тень, сжимая в руках заточенный кол.

Князь откинулся на спинку своего кресла:

- Мой главный принцип, быть справедливым. Справедливо будет дать тебе выбор, можешь забрать половину и идти с деньгами в катакомбы, а можешь взять то, что мы для тебя приготовили: факела, фонарь и пару запасных свечей. Что выберешь?