Проснулся Этли от жуткого холода. Он вскочил, подпрыгивая и растирая руки, и тут заметил, что восток светлеет. Уже утро! А купца все не было. Пройти мимо Этли он не мог. Ему бы пришлось сталкивать своего «охранника» со ступеней.

Этли подошел к дверям и затарабанил. Но ответом была все та же тишина, что и ночью. Он стучал в дверь еще раз и еще. Но никто не спешил открывать дверь. Медленно, очень медленно до Этли доходило – купец исчез. А он, Этли, весьма поспособствовал этому. Интересно, те двое горе-схватников запомнили их? Ведь, что у Ташатага, что у него - физиономии приметные. И вот если они их разглядели в ночной тьме, а родственники купца поднимут шум… Этли скрипнул зубами и поспешил убраться. Пока местные не увидели, как головорез с исполосованным лицом ломится в дом, где, как скоро будет известно, пропал добродетельный купец с Прихолмья.

***

Один из богатейших купцов Прихолмья, член Внутренней Гильдии, имевший право продавать заморские товары в Киерлене, Атонил Саме пришел в себя. Он очнулся от недостатка воздуха и не сразу сообразил - во рту у него кляп, сложенный, казалось, из целой скатерти. Он попытался встать, но обнаружил, что крепко связан. Обнаженной спиной купец ощущал твердую, холодную поверхность стола.

А еще Атонил чувствовал – он здесь не один. Кто-то, невидимый для него, ходил, чем-то звякал, что-то переставлял и перекладывал.

- Ты уже очнулся?

Голос показался купцу смутно знакомым. Человек подошел, навис над ним. И это был тот самый человек, тот самый, что…

- Обладать огромными богатствами и понимать, что когда-нибудь умрешь и лишишься всего, - произнес человек. – Наверное, это невыносимо.

В руках человека показался тонкий, бритвенно-острый нож. Купец задергался, замычал, но путы удержали его.

- Поражаюсь я тебе и таким, как ты, - продолжил человек. – Вы пытаетесь купить бессмертие. Купить!

Человек хохотнул.

- Почему до вас не доходит простая истина? Бессмертие – оно не для избранных, оно для всех.

Острие ножа уперлось в живот Атонила.

- Но ты, можешь гордиться собой. Да, бессмертия ты не получишь, но твои потроха послужат компонентом для одного зелья, так необходимого мне. Твоя смерть не будет быстрой, но ради бессмертия можно и потерпеть, ведь так?

Человек улыбнулся и провел ножом сверху вниз, разрезая живот купца. Лицо Атонила исказилось от ужаса и боли. Непривычный холодок охватил внутренности, словно с него стянули одежду на морозе. Еще одно уверенное движение ножом, новая волна безумной боли и Атонил обреченно зарыдал.

***

- Пропал купец, - вполголоса сказал Этли.

Таштаг равнодушно посмотрел на него:

- Выходит, денег не будет?

Они сидели в полуподвале одни. Волган ушел в доки, Лавена хлопотала на кухне, а Руди пропадал как обычно, неизвестно где.

- Будут нам допросы с пристрастиями, дыба и петля. Мы ведь сами привели его в этот дом, отбили у охраны и привели.

- Ссбежал он проссто, сс другой сстороны дома. Его и так от тебя тряссло.

- А от тебя нет?

- А от меня-то сс чего?

Помолчав Этли предложил:

- Проверим сегодня эту хибару, как стемнеет?

- Лучшше ссейчасс, к вечеру труп уже унессут, ессли он вообщще там есть.

- Долго потом объяснят суду, что мы там делали. Да и не смогут его вынести днем, соседи увидят.

Может и вправду, жив купец. Заманили его, пообещав смуглолицую девочку или мальчика, вот он и пошел один, с двумя нанятыми на стороне охранниками. Потребуют выкуп лиходеи, да и отпустят.

- Вот, что, Этли, лучшший из телохранителей, мне к обеду надо быть на работе.

- На какой работе? А, ну да, борьба с жаренными колбасками.

- Труд нелегкий, поэтому я ещще поссплю, да и тебе лучшше высспаться. Ссходим вечером, поглядим, кто там в домике живет.

Таштаг упал на свою кровать и тут же засопел. Этли последовал его примеру, но в отличие от орка засыпал долго и мучительно. Он успел возненавидеть Таштага за его умение быстро засыпать. И даже решил уже бодрствовать весь день, как сон неожиданно победил.

Проснулся он далеко за полдень. Таштага в комнате не было, видимо не жалея себя, зеленокожий сражался со стряпней Оттика. Зато напротив сидела Лавена.

- Нашел заработок? – спросила она.

- Нет.

- Жаль, но в схватники тебе лучше не соваться.

- Чего это?

- Помнишь, я вчера говорила, что жених моей знакомой взялся купца с Прихолмья сюда, на Язык, проводить.

- Ну, еще бы.

- Так вот, плохо у них все закончилось.

Этли сел на постели:

- Да, ты что!

- На них восемь человек напали, недалеко от Старых ворот.

- Прям восемь?

- Если не больше! Жениху этому руку разрубили, а товарища его поколотили знатно.

- Вон оно как, а купец?

- Кто знает, уволокли его лиходеи.

- Прискорбно, а парни молодцы, до последнего бились.

- Это да, но ты поищи что-нибудь попроще. Ты ведь грамотный, учился даже.

Этли кивнул.

- А что за купца-то они провожали, как его имя?

- Кто его знает. Он для того парней и нанял, чтобы себя не показывать. Ходил тут, к шлюхам местным, наверное, тьфу, кобелина. Поделом ему.

Значит на Прихолмье тишина. Никто не пропал, родственники и слуги не носятся по Языку в поисках кормильца. Может и в самом деле, сбежал через окошко, купчина этот, да домой. Дай-то, Триединый.

***

Закат едва заалел над крышами домов, а Этли уже ждал Таштага на улице. Он в нетерпении вышагивал перед таверной, кутаясь в плащ. Замерзшие лужицы хрустели под ногами, дыхание исходило паром. Ночь наползала на город, укутывая улицы вечерним сумраком.

Заброшенный дом. Надо было его проверить еще тогда, когда он тщетно выискивал адептов Культа Бессмертия, но вместе с Руди, наткнулись на жрецов Храма Милости Спасителя. Верных Триединому, но жаждущих поквитаться с виновником смерти их заблудших собратьев.

Возможно, сейчас стоит позвать и Руди. Они, конечно не ладят с орком, но все же. Хотя, после их ночной прогулки, Руди как-то принялся чураться Этли. Между ними словно выстроили невидимую стену, а после появления Таштага, цирюльник и вовсе, стал как чужой.

Для себя Этли объяснил это тем, что Руди не привык к подобным приключениям. Вся его жизнь заключалась во врачевании мелких ран, легких простуд, иногда занимался брадобрейством. А тут вон, как – нож в спину брата-исповедника, да потом, еще, наверняка и добил святошу. Крепок духом цирюльник, но привычки калечить и убивать людей не имеет.

Размышления Этли прервало появление темной фигуры. Но это был не Таштаг. Кто-то вышел из сумрака и произнес:

- Хорошо, что ты здесь, Этли.

По голосу Этли узнал Волгана.

- Здравствуй, Волган, ты чего-то хотел от меня?

- Ну, точно, не слушать твои байки, как любит моя женушка.

Волган шагнул ближе. Огромный, как медведь, массивный, он двигался угрожающе-осторожно, так, что Этли не сомневался в его намерениях. Рука Этли скользнула на рукоять корда. Не вовремя докер решил выяснить отношения.

- Может, поговорим позже? – спросил он.

- Не думал, что ты можешь праздновать труса, Этли, - хищно ухмыльнулся здоровяк. – Или и вправду, можешь только россказни в уши вливать чужим женам, а на деле-то, пшик, и не мужик ты вовсе?

Волган сжал рукоять ратня на поясе. Вот и настал тот миг, когда докер пустит в ход свое оружие. Бес бы его сожрал, именно сейчас, когда он собрался проведать, в этом Этли уже не сомневался, логово изувера. Но не отступать же теперь, хорош же он будет!

- Тебе бы поднабраться уверенности, Волган, хотя можешь поплакать, вдруг поможет.

Этли улыбнулся, кривой уродливой улыбкой. Он уже готов был выдернуть корд из ножен, подпускать здоровяка ближе – опасно. Но тут раздался голос Руди:

- Я вам не помешаю, друзья?

Никто не ответил цирюльнику. Волган и Этли буравили друг друга взглядами.

- Волган, - продолжил Руди, - мы давно знакомы, и я готов поручиться за Этли, он не имеет никаких видов на Лавену.