Но если трудно было понять, о чём думает Делла, если она казалась немного наивной, то она определённо следовала указаниям адвоката. Скотт Кросвелл был блестящим шоуменом и знал, на какие кнопки нужно нажать, чтобы завоевать симпатии присяжных. И позаботиться о том, чтобы она выглядела невиновной. Прежде чем представить свою линию защиты, Кросвелл ходатайствовал об оправдании в соответствии с правилом 29 Уголовного кодекса, но его ходатайство отклонили. Судья Нейхаус решил, что обвинение предоставило достаточно доказательств относительно всех существенных элементов преступления, инкриминируемых в обвинительном заключении. Сильнейшей линией атаки Кросвелла было психическое состояние доктора Суториуса в момент его смерти, и с этой целью он привлёк доктора Рональда Мариса, "суицидолога", который прилетел из Университета Южной Каролины, где в качестве директора Центра изучения суицида и поведения, угрожающего жизни, читал курсы "смерть и умирание" и опубликовал "библию" на тему самоубийства.

Кросвелл радостно размахивал научным журналом доктора Мариса "Суицид и опасное для жизни поведение", единственным журналом такого рода, который доктор Марис долгое время выпускал в качестве главного редактора. Кросвелл не торопился отпускать эксперта, пока тот подробно не рассказал о своих международных и национальных достижениях в области суицидологии. Он хотел, чтобы присяжные знали, какой вес будет иметь мнение этого эксперта.

— Это довольно новая наука, — засвидетельствовал доктор Марис, продолжая подробно излагать свою биографию, упомянув свою последнюю книгу "Оценка и прогнозирование самоубийств", которую Кросвелл показал всем для ознакомления.

Прежде чем перейти к сути допроса, адвокат защиты настаивал на том, что он ничего не рассказывал доктору Марису о личной жизни Дэррила Суториуса и о фактах дела.

Присяжные могли быть уверены, что какое бы мнение ни высказал доктор Марис, оно будет полностью его собственным.

С помощью таблицы и мольберта доктор Марис подробно описал "15 распространённых прекурсоров самоубийства". Он показал, что у Дэррила проявлялись следующие 12 признаков: депрессия, злоупотребление алкоголем, мысли о самоубийстве, изоляция, безнадёжность, профессиональные проблемы, экономические проблемы, проблемы в браке, семейная патология, стрессовые жизненные события, назойливые физические проблемы и гнев.

По мере того как Кросвелл знакомил его со списком, доктор Марис довольно умело соотносил различные явления непосредственно с жизнью Дэррила Суториуса. Доктор Марис упомянул о тяжёлом первом разводе Дэррила и разговорах о самоубийстве в 1991 году. Он затронул финансовые проблемы Дэррила, усугублённые алиментами, которые он выплачивал своей первой жене, и трудностями, с которыми он сталкивался на работе. Он обсудил шаткие отношения Дэррила с детьми и перешёл к проблемам, с которыми Дэррил столкнулся в браке с Деллой, указав, что он боролся с эректильной дисфункцией.

Когда доктор Марис закончил обследование Дэррила, стало ясно, что качество жизни хирурга ухудшилось. Казалось, у Дэррила было много постоянных проблем, и, не имея друзей, к которым можно было бы обратиться, он просто злился на весь мир.

По свидетельству эксперта, человек в его состоянии подвергался максимально возможному риску самоубийства. По его мнению, сочетание всех этих проблем в конечном итоге и привело к закономерному финалу.

— Мы должны помнить, что даже сегодня, в просвещённые времена, — сказал доктор Марис, — самоубийство по-прежнему является крайне стигматизируемым событием. Все хотят этого избежать, и в полисах страхования жизни есть пункты, исключающие самоубийства. Многие хотели бы замаскировать самоубийство и сделать так, чтобы оно выглядело как что-то другое.

Кросвелл дальновидно попросил эксперта объяснить оптимистичное поведение Дэррила в последние дни его жизни. По словам доктора Мариса, как только склонный к суициду человек составляет план самоубийства, он часто чувствует себя лучше. Люди, собирающиеся совершить самоубийство, чувствуют облегчение; им больше не нужно решать свои проблемы.

— Если предположить, что он решился на самоубийство, — свидетельствовал доктор Марис, — он явно вёл бы себя оптимистично: больше не надо решать проблем ни с надвигающимся разводом, ни решать вопросы с будущей практикой, ни в семье.

Основываясь на своём 35-летнем стаже в образовании и обучении, а также на своем опыте расследования мест смерти и самоубийств, доктор Рональд Марис заявил "с достаточной степенью научной достоверности", что Дэррил Суториус "вполне мог совершить самоубийство".

Фейерверк начался в тот момент, когда Лонгано начал перекрёстный допрос, и телеканалы показали напыщенный момент, как прокурор подошёл, убрал таблицу с "прекурсорами самоубийства" и отбросил её в сторону.

— Хотите сказать, что если у кого-то проявятся эти "прекурсоры", то он обязательно совершит самоубийство? — спросил Лонгано.

— Нет, сэр, я этого не говорю.

— Тогда может быть такое, что у кого-то наблюдаются все без исключения из этих 15 "прекурсоров", а он всё равно не кончает с собой?

— Да, такое тоже возможно.

Лонгано упомянул, какое впечатление на него произвела книга доктора Мариса — он не спал до 04:00 утра, читая её накануне вечером, — но ему нужно выяснить, что именно доктору Рональду Марису известно о жизни доктора Суториуса? В конце концов, доктор Марис не общался с Дэррилом напрямую; он знал о нём исключительно по стенограммам судебных заседаний, а этой информации может быть недостаточно.

Но доктор Марис не согласился и занял оборонительную позицию.

Хотя он никогда не встречался с Дэррилом лично, хотя у него был лишь небольшой опыт дачи показаний по уголовным делам, он смело пошёл в бой.

Но вопросы, которые начал задавать Лонгано, быстро опровергли показания доктора Мариса. Доктору Марису пришлось отстаивать своё мнение о Дэрриле, не имея достаточных фактов, подтверждающих что-либо. Когда прокурор попросил его обосновать своё утверждение, что Дэррил был заядлым алкоголиком, эксперт мог лишь указать на показания Бет Эванс, в которых та упомянула, что он пил у неё дома в канун Рождества.

— Сколько он выпил? — настаивал прокурор.

— Два или три стакана виски, насколько я понимаю.

— И это свидетельствует о пьянстве?

— Это был конкретный случай, когда он пил, — ответил доктор Марис. — Очевидно, в стенограмме его жена говорила, что рассказывала его коллегам о его пьянстве. Там было несколько разрозненных упоминаний, более одного, о его пристрастии к алкоголю.

— Итак, это Делла говорит, что он алкоголик. Больше никто не называет его алкоголиком.

— Я говорю, что в протоколе есть три случая, когда упоминалось употребление алкоголя, — возразил Марис. Я просто говорю, что в его жизни присутствовал алкоголь.

Каждый красный флаг, на который указывал доктор Марис, был подобен размахиванию тряпкой перед быком. Лонгано отбросил все факторы самоубийства, и к тому времени, когда он закончил, доктор Марис уже заметно нервничал. Чем больше Лонгано придирался к "прекурсорам" эксперта, тем больше он продемонстрировал присяжным незнание экспертом реальных фактов о Дэрриле. Это было разрушительно для защиты.

— Где доказательства того, что доктор Суториус планировал совершить самоубийство?

— Разве я говорил, что у него были такие планы? — возразил доктор Марис.

— У него были какие-либо планы?

— Не знаю.

— Планировал ли он совершить самоубийство за неделю до того дня, когда был убит?

— У меня нет возможности это узнать.

Они вдвоём вступили в жаркую перепалку по поводу профессии доктора Мариса, Лонгано счёл её "далеко не столь научной, как, скажем, судебная патология".

Доктор Марис не согласился. Он утверждал, что мнение судебного патологоанатома не превосходит его мнение как психолога, заявив для протокола, что все улики по делу были неубедительными, особенно вещественные.