— Она постоянно болела, — признаётся он. — Если не было утренней тошноты, у неё болела голова, спина, ещё много чего. Я не знал, какие лекарства она принимает, но она точно использовала ксанакс.

Они жили, не распаковывая вещей, с января по март. Данте по-прежнему разыгрывала из себя "принцессу", хотя Гранту это уже начало приедаться. Он не мог приблизиться к её двери, чтобы на него не наорали; ему нельзя было даже стучать в дверь. Они ходили по магазинам; именно так Данте любила проводить время — покупать и возвращать вещи. Она была одержима галереями, покупала всё в кредит, какое-то время держала их дома, а потом, в конце концов, возвращала в магазин. Она вечно не могла принять решение.

— Помню, всякий раз, когда она одевалась, — рассказывает Грант, — я всегда с нетерпением ждал.

Данте меняла наряды так часто, что Гранту казалось, будто он на показе мод. Он всегда говорил ей, что она выглядит великолепно, но его похвалы никогда не было достаточно. Через 10 минут она выходила в чём-то другом.

— Что, черт возьми, происходит? — спрашивал он. — Мы тут два часа сидим, а ты никак не решишь, что надеть. Что с тобой такое?

— Я пытаюсь хорошо выглядеть перед тобой, придурок!

Временами Грант так расстраивался, что ему хотелось влепить ей пощечину, особенно когда он видел, как она стирает всю косметику ватными шариками, чтобы потом начать весь процесс сначала. Он сходил с ума, наблюдая, как она 4 или 5 раз перекрашивает лицо перед выходом. Она просто влюбилась в зеркало.

И когда они, наконец, отправлялись за покупками, это всегда была самое дорогое, что она могла найти. Например, диван обошелся им в 5 тыс. долларов. Это была точная копия большого дивана, изображенного в фильме "Из Африки", и Данте было просто необходимо его купить. Они заглядывали в каждый магазин Далласа, Грант надеялся убедить её согласиться на что-нибудь не столь дорогостоящее, но она вела себя так, будто она Мэрил Стрип, будто этот диван для неё смысл жизни.

Всё, что предлагал ей Грант, было "дешёвой ерундой". Он быстро усвоил, что с Данте всё должно быть, как хочет она, никак иначе. Он готовил еду, убирал, а она стояла над ним, как надзиратель, и давала пошаговые инструкции. Его учили, как открывать консервы, как стерилизовать консервный нож, как поджаривать яйца.

И такие уроки были бесконечны.

— Нужно помыть сковороду, — говорила Данте.

— Но я только что вынул её из посудомоечной машины.

— Нужно снова её вымыть.

— Хорошо.

— Когда будешь разбивать яйцо, обязательно удали яичный белок. Его нужно удалить.

— Что?

— Там будет эта белая штука. Её нужно вынуть.

Когда Грант пытался привлечь Данте к работе по дому, она приходила в ярость, потому что мать ошпарила ей руки, когда она была маленькой. Она отказывалась подходить к плите или что-либо мыть, разглагольствуя о том, что мать ошпарила её кипятком в кухонной раковине.

Она поднимала руки и показывала ему шрамы, хотя там ничего не было. Гранту так всё это надоело, что через некоторое время он вообще перестал заходить на кухню, перейдя на фастфуд.

— Миссис Мелло, у нас в раковине лежит посуда с прошлого Рождества, — пожаловался он как-то Ольге, позвонив ей по межгороду.

— Я ни капельки не удивлена.

— Мне жаль, что я вас так беспокою, но я просто подумал, может быть, вы могли бы поговорить с ней.

— Грант, я не знаю, что вам сказать. Она никогда меня не слушала, зато всё время выставляет меня дьяволом и всем говорит, что я ни на что не гожусь.

— Она уже заявляла на меня полицию, миссис Мелло, — простонал Грант. — Она сживает меня со свету.

— Могу вам только посочувствовать. Если бы вы поговорили со мной до того, как жениться на ней, вы бы не попали в такую переделку, потому что я бы предупредила вас.

— Делла никому из своих парней не позволяла знакомиться с родственниками, — вспоминает Ольга. — Она понимала, что мы многое можем о ней рассказать, особенно я. Она понимала, что не сможет никого зацепить рядом со мной, если бы я что-то рассказала им о её прошлом. Я бы сказал им бежать от неё как можно дальше.

Питаться вне дома означало ходить в такие заведения, как "Chili's" и "Tony Roma’s". Грант предпочитал мясо с картошкой, а Данте терпеть не могла такие рестораны, потому что они были сетевыми. Конечно, когда это было возможно, она хотела, чтобы Гранта видели в элитных заведениях, таких как "Los Colinas Courtyard" и "Polo's Grille"; ей нравилось наблюдать там за людьми.

Дома Грант в свободное время ремонтировал гараж и подвал; ему нравилось возиться с вещами из "Home Depot"; он был мастером на все руки и мастерил полки и прилавки, хотя Данте, казалось, никогда этого не замечала. Она вечно была поглощена просмотром фильмов. Ей нравились фильмы ужасов и истории об убийствах; она обожала, когда кровь и кишки летят во все стороны.

Гранту не нравился этот жанр, но он никогда не просил её взять напрокат то, что ему хотелось; да и вообще он никогда не попрекал её тем, на что она тратит его деньги, что бы она ни покупала. Хотя Данте не была миллионером, всю свою одежду она покупала в таких магазинах, как "Saks Fifth Avenue" и "Bonwit Teller"[26], а прическу и маникюр делала в самых эксклюзивных салонах Далласа.

Грант не считал её расходов. Он был простым парнем, которому нравилось много работать и преуспевать в бизнесе. Когда Данте объявила, что у неё случился выкидыш, он поверил. Она плакала в спальне. Он заметил кровавый отпечаток руки в ванне, но не смог получить от неё внятных объяснений, что же конкретно произошло.

— Что случилось, Данте? Почему ты мне не говоришь?

— А тебе разве ничего не известно?

— Нет.

В течение 10 минут Данте сидела, качая головой, по её лицу текли слёзы.

— Ребёнка не будет.

Поскольку они уже были женаты, Гранту хотелось извлечь из этого максимум пользы. Даже если бы выяснилось, что она лгала о беременности, это не имело большого значения. Он заботился о ней и хотел разделить с ней свою жизнь; всегда можно снова забеременеть.

Но Данте находилась в эмоциональном потрясении, а Грант всё больше и больше действовал ей на нервы. Она совершила ошибку, выйдя за него замуж, он не тот мужчина, который ей нужен. Данте хотелось кого-то более высококлассного, более интеллектуального, она ясно дала это понять, и однажды днём, когда они ехали по шоссе со скоростью более 100 км/ч, она схватила с заднего сиденья наполненный пластиковый пакет и стала размахивать им над головой Гранта.

— Когда ты научишься говорить? — выла она. — Ты идиот: произносишь фразы и даже не знаешь, что они означают.

— Глупая маленькая сучка! — взвизгнул он. — Не издевайся надо мной, или я остановлю машину и выброшу тебя!

Когда он выхватил у неё пакет и закинул его за спину, машину немного вильнуло, но он сохранял хладнокровие. Он всё равно был готов остановить машину выкинуть жену на обочину дороги, однако Данте успокоилась.

— Она целилась мне в голову, а я поднял руку и поймал её локтем, — вспоминал Грант. – В пакете была стеклянная бутылка из-под кока-колы, и локоть у меня долго болел. Она умело дралась этим пластиковым пакетом.

После инцидента на шоссе Грант начал думать, что, возможно, ему повезло, что у Данте случился выкидыш. Он даже подумывал о разводе, но потом она снова стала "милашкой" и захотела быть с ним. В то воскресенье она купила пару растений, которые назвала Самсон и Далила, и стала относиться к ним как к детям. Она даже разговаривала с ними, и казалось, это её успокаивало.

Тем не менее она становилась всё большей проблемой, он не мог представить её в роли матери и всерьёз задумывался, нужна ли ему такая жена. Казалось, Данте волнует только собственная внешность, и вскоре после объявления о выкидыше Данте решила, что ей нужна косметическая операция. Она спросила Гранта, можно ли ей продать обручальное кольцо и потратить деньги на подтяжку лица.