— Ал, пожалуйста…

Парень застыл, словно с ним заговорило привидение.

— …не знаю, кто тебя обидел, но не втягивай меня.

Ал шмыгнул носом и, наконец, разжал пальцы и отпустил его плечи.

— Я боялся, что ты умер! Ведь… такие раны… — Ал скосил взгляд на его грудь.

Бинты стали коричневыми от засохшей крови. Еще раз окинув взглядом его с ног до головы, Ал словил себя на мысли, что кажется, только сила духовного ядра еще поддерживает жизнь в этом теле. От таких мыслей на его глаза вновь навернулись слезы.

Здесь было холодно.

— Пойдем домой? — предложил Ал.

— Домой? — недоуменно переспросил Шен и покосился вокруг. — Я уже дома.

— Пойдем внутрь, — поправился Ал.

— Ты иди. И не отвлекайся на меня. Занимайся своими делами. Если кто-то обо мне спросит, скажи, что я ушел в длительную медитацию и меня нельзя тревожить.

Ал с сомнением посмотрел на него.

— А мне… а мне можно тебя тревожить?

Шен покачал головой.

— Не вынуждай меня покидать это место. Мне… — он запнулся, — мне когда-то тут нравилось…

Волчара вернулась к Риту, а дух серого лиса вместе с Алом остался на пике Черного лотоса, по-хозяйски оглядываясь вокруг. Он издалека посмотрел на Шена, но не решился к нему приблизиться, а вместо этого скользнул в приоткрытые двери черного замка.

Черная девятихвостая лисица тут же оказалась в холле, издалека заметив приближение постороннего. Все эти дни она с тревогой поглядывала на площадь из окна башни, наблюдала за Шеном в надежде, что он придет в себя, а пугающая энергия вокруг него успокоится.

Серый лис остановился, уставившись на красавицу, за спиной которой отчетливо были видны девять невероятно пушистых черных хвостов.

— Ты еще кто? — потребовала разъяснений лисица.

— А тебе какое дело?

— Я тут живу! Незваным гостям тут не рады!

— Я не гость, — высокомерно заявил лис. — И прояви побольше уважения, мне уже тысяча лет!

Лиса надменно посмотрела на один его хвост.

— Дурачишь меня?

— Я не дух лиса, а дух меча!

Удивившись, лисица принюхалась и признала:

— Пахнешь подобно Волчаре…

Лис не понял, что она назвала имя, и возмущенно воскликнул:

— Смерти ищешь?! Какой еще волчара?! Ты что, не лисица, а крот, что не видит, кто находится перед ним?!

Увидев, как забавно смотрится возмущенный серый лис, лисица захихикала и ушла в глубокие размышления:

— Неужели я такая же маленькая милашка, когда злюсь в своей звериной форме?..

Осознав, что это какая-то сумасшедшая девятиховостая лиса, серый лис важно прошествовал мимо нее, больше не собираясь вступать в беседу.

Лисица увязалась за ним.

— А человеческая форма у тебя есть?

Тот не ответил.

— Ну есть?

Лис молчал.

— Ты — тысячелетний дух меча, который только и смог, что стать лисом? Вот умора!

— Есть!! — не выдержал тот.

— Покажи.

Снова нет реакции.

— Ну покажи.

— Покажи!

— Все ты врешь!

Серый лис внезапно осознал, что уже скучает по спокойствию монастыря Дун.

Муан был рядом с Шеном, и Шен иногда все же кидал на него взгляд. Но он не говорил с ним и отказывался реагировать на слова, произносимые мечником. И, естественно, тому нельзя было приближаться.

Так прошло две недели. Все это время Шен провел под деревом, то сидя у корней, то лежа на лавочке. Он много спал и предпочел бы вообще не просыпаться. Предпочел бы не встречать рассветы и не провожать закаты без него.

— Больше всего я боялся рассветов и закатов, когда тебя не станет, — однажды произнес он, глядя на догорающий алый закат. — Но вот сейчас смотрю… и не вижу ничего особенного.

День или ночь, полдень или полночь — ничего не важно. Бессмертное тело могло просто существовать, без нужды принимать пищу, не страшась дождя или холода. Рядом больше не было того, чью заботу он бы с благодарностью принял.

Он остался один.

Время замерло, и что бы ни происходило — не имело значения.

Муан поднимал в воздух цветы, заставляя их кружиться по кругу и падать на голову Шену. Тот делал вид, что не замечает. Муану казалось, будто оба они чего-то ждут. Дни проходили за днями, а они с Шеном будто бы замерли в ожидании.

Ал умело всех спроваживал, страшась того, что однажды Шен просто исчезнет, если его будут донимать. Он оберегал покой старейшины пика Черного лотоса, изредка пытаясь самолично нарушить его, то предлагая ему чая или пытаясь набросить на его плечи теплую накидку. Иногда Шен не реагировал, а иногда отвечал ему такими едкими фразами, что Ал предпочитал ретироваться.

С болью на сердце он наблюдал, как Шен встречает рассветы и провожает закаты сидя под полумертвым розовым деревом. И Шен казался таким же полумертвым. Ничто не оживляло его взгляда, и даже слова, которые иногда срывались с его уст, казалось, срывались без всякого чувства, лишь по инерции.

Ал словил себя на мысли, что тоже горюет по старейшине пика Славы. Раньше он часто мечтал, чтобы Муан исчез. Знай он тогда, что за этим последует, — молился бы за его здравие каждый день. Но старейшины пика Славы больше не было в этом мире, и никто не знал, как надолго задержится Шен.

— Надо его чем-то отвлечь, — однажды предложила Аннис. — Возможно, стоит привлечь Риту. Она ведь все-таки его внучатая племянница. Нужно напомнить ему, что еще остались люди, которым он небезразличен и которые дороги ему.

— Мне он тоже далеко не безразличен, — с сомнением произнес Ал. — И все же меня он предпочитает не замечать.

— Ты все же не связан с ним по крови.

Ал нахмурился и отвернулся. Рассуждая о семье, Аннис думала о Шене как о том человеке, который был братом главы ордена и великого генерала. Но тот Шен, сердце которого сейчас было разбито, был чужаком для этой семьи. Чужаком для этого мира.

Муан не должен был умирать так рано. Шен ведь только научился жить в этом мире.

И продолжать жить в этом мире без него… захочет ли он вообще? Сможет ли захотеть?

Болезненная тревога, поселившаяся в сердце Ала, разъедала грудь изнутри. Ему будто приходилось наблюдать за медленной смертью любимого человека, ощущая свою никчемную беспомощность. Существуй в мире лекарство, способное залечить его раны — Ал нашел бы его! Вот только он не знал, куда податься и что искать. В мире нет лекарства от смерти.

— Думаю, если Риту поговорит с ним… — говорила Аннис.

— Это ничего не изменит, — перебил ее Ал.

Аннис нахмурилась и надолго замолчала.

— Может, нам вернуться в Кушон и еще раз поискать тело старейшины пика Славы? — наконец, предложила она. — Возможно, если он сможет подобающе похоронить его, учителю станет хоть немного лучше?

— От Кушона уже ничего не осталось — контрольное бюро выжгло все. А до того прочесало весь город. Если бы тело было — они бы нашли его. А если и нет, сейчас от него остался лишь пепел.

Аннис тяжко вздохнула.

— Неужели мы совсем ничего не можем сделать?

— Что тут сделаешь? — разозлился Ал. — Думаешь, если бы хоть что-то можно было сделать, Шен бы вел себя так?!

— Я не… Я не это имела в виду! Но окружающие должны как-то помочь! Ведь так? Хоть как-то!

Из глаз девушки потекли слезы. Сердце Ала еще сильнее заныло.

— Если бы я знал… — сокрушенно произнес он.

Они с Аннис надолго замолчали.

— Придумал! — внезапно воскликнул Ал. — Ведь надо сообщить о случившемся Муан Эре! Может, он захочет сделать это лично? Хоть немного действия должно его расшевелить!

Воодушевленный своей идеей, Ал вскоре вернулся на пик Черного лотоса. Шен в это время сидел на лавочке, уставившись в пустоту. За это время Ал не раз пытался уговорить его сменить одежду, выпить чаю или зайти в черный замок, но добился лишь того, что Шен пригрозил выгнать его. Больше он таких ошибок не совершал и не пытался ничего требовать.

Медленно приблизившись, Ал осторожно позвал, словно боясь спугнуть громким голосом или резким движением: