— Ладно, — произнес он совсем спокойно. — Только должен предупредить: не пытайся использовать эти воспоминания против меня. Если кто-то другой попытается просмотреть их — последствия могут быть непредсказуемыми.

— Я бы не стал… — начал Шен, но Шиан, не слушая продолжения, вынул из ножен меч и, встав на него, взлетел и направился в сторону пика Золотой зари.

Поджав губы, Шен проводил его недовольным взглядом. Когда Шиан исчез из поля видимости, Муан сделал шаг к старейшине пика Черного лотоса.

— Что это такое было?

Шен пожал плечами. Такой ответ Муана не устроил, и он продолжил:

— Не успел я продумать для Ала задания на первое время, как почувствовал твое сильное волнение. Я решил, что это из-за разговора со старейшиной Левом, но, когда вернулся, узнал у того, что ты отправился разговаривать с главой ордена. Я намеревался на всякий случай понаблюдать со стороны, определил твое местоположение с помощью связи, и что я вижу…

— Озеро? — улыбаясь, предположил Шен.

— Озеро, — согласился мечник. — Что я должен был подумать, увидев серебряную нить, уходящую прямо в воду?

— Сомневаюсь, что ты подумал, что мы с Шианом решили вместе утопиться, — стал предполагать Шен. — Тогда, что мы решили поплавать под водой? Уединились, чтобы нас никто не беспокоил? Я решил проверить, что там за зеленое свечение, а Шиан отправился за мной?

Муан вздохнул.

— Учитывая, что я чувствовал, что физически с тобой все в порядке, примерно это я и подумал, — признал он. — Но в следующий раз предупреждай меня заранее, пожалуйста.

— Это была спонтанность.

— Я не сомневаюсь, — скривился Муан.

Из озера медленно показалась голова Онэ. Муан перевел на него взгляд, а Шен, заметив направление его взгляда, обернулся к озеру.

— Благодарю, — заявил Онэ, — теперь в этом озерце приятнее находиться.

Шен вздохнул и кивнул. От мысли, что Онэ устраивает свое логово на месте кабинета Рурет, отчего-то полегчало. Это было словно круговоротом жизни, и на месте старых воспоминаний возводились новые.

Шен с силой сжал заколку в руке. Зубцы до боли впились в кожу.

— Полагаю, простым сушащим талисманом здесь не обойтись, — заметил Муан, окидывая его красноречивым взглядом.

Шен представил, как он выглядит, и ужаснулся.

— Это все его вина!

Голос ворвался в сознание раньше, чем Шен осознал, что видит.

— Его эксперименты вышли из-под контроля! Давно нужно было положить этому конец! И что теперь?! Целый пик уничтожен! Десятки жизней погублены!

Шен видел все глазами Шиана, и это было очень непривычно: он словно бы смотрел на себя со стороны. Хоть и отдавал отчет в том, что тот Шен — это не он, и с ним самим никогда такого не происходило, и все же Шен так долго ассоциировал себя с ним, так часто смотрел в зеркало и видел это лицо, что сейчас казалось непривычным смотреть «на себя» со стороны.

То ли душа так меняет человека, то ли в глазах Шиана он всегда так выглядел, но этот Шен даже после калечащих событий, раненный и растерянный умудрялся сохранять больше изысканного благородства, чем Шен нынешний в лучшие свои времена.

Впрочем, не то, чтобы нынешнему Шену было не все равно.

Шиан обводил взглядом помещение (они были в зале собраний), и Шен не видел ни одного знакомого старейшинского лица. Се Сиаль отсутствовала, остальные были для него незнакомцами. Оригинальный Шен стоял в центре «круга осуждения», ближе к нему вышел старейшина, от криков которого Шен начал уже уставать: они давили не только на барабанные перепонки, но и на нервы и хрупкое душевное равновесие.

Однако до Шена, стоящего в центре, эти слова, казалось, практически не долетали. Его опустошенный взгляд растерянно скользил от лица к лицу, без удовлетворения, круг за кругом, не находя нужных черт.

Шиан с силой сжал пальцы на рукояти меча.

— Что мы будем делать? Что нам сейчас делать? — Вопрос повис над залом.

— Этот человек пробудил древние темные силы! Если это станет достоянием гласности — весь наш орден уничтожат!

И хоть шепотки витали над залом и постепенно набирали громкость, открытую враждебность к Шену выказывал только один старейшина. Шиан не вмешивался и не произносил ни слова. Казалось, он замер словно статуя, и смотрящий воспоминание Шен мог свободно наблюдать за окружающими и настоящим Шеном в центре «осуждающего кружка». Кричащий старейшина ходил перед ним из стороны в сторону, то приближаясь, то отступая.

— А Рурет! — наконец, воскликнул старейшина, и Шен (а может, это был Шиан) против воли вздрогнул. — Ты убил ее?! — то ли вопрос, то ли утверждение.

Взгляд Шена, стоящего в круге, переменился. Он словно только сейчас заметил человека, пыжущегося перед ним.

— Где Рурет? — тихим тоном, в котором, при желании, можно было бы распознать угрозу, произнес Шен.

— Где Рурет?! — истерично переспросил (перекричал) старейшина. — Полагаю, обращена в пепел! Как и все на пике Лотоса! Все, кроме тебя!!

— Где Рурет? — тихо повторил Шен. В его голосе сквозило такое отчаяние, словно от ответа на этот вопрос зависела жизнь.

Старейшина вгляделся в его лицо, а затем развернулся к остальным.

— Он безумен! — объявил он. — Полагаю, вырвавшаяся тьма заполнила его сознание! Мы не можем позволить ему разгуливать среди людей!

Его поддержали:

— Как бы то ни было, в первую очередь мы обязаны обезопасить окружающих.

Шен, смотрящий глазами Шиана, почувствовал, как тот чуть выдвинул меч из ножен.

Шен в центре круга сделал шаг к старейшине и ухватил его за край рукава.

— Укажи мне, куда идти, — тихо пробормотал он, — где искать Рурет?

Резким движением старейшина развернулся и вырвал рукав из бледных пальцев.

— Не прикасайся ко мне, демон! Никогда за все десятки лет, что живу на этом свете, я не сталкивался ни с чем настолько ужасающим как то, что совершил ты! Ты хоть осознаешь, что сделал?! Или тьма полностью застила твой разум?!

Шен, смотрящий воспоминание, не понимал, отчего не вмешивается Шиан. Почему позволил окружить Шена, который явно пребывал не совсем в здравом состоянии рассудка. Почему безмолвствует, не пытаясь ничего прояснить, позволяя остальным решать судьбу своего брата.

— Где Рурет?!

— Ты ее убил!

— Не говори этого! Это не правда!

— Не правда?! Тогда где она? Может, сейчас войдет в эту дверь?!

Все обернулись на дверь и долгих десять секунд вглядывались в закрытые створки, которые так и не дрогнули.

— Ее нет.

— Нет! Не говори этого! — Шен повторял это, словно безумный. Или в тот момент он и в самом деле был недалек от помешательства?

— Ее больше нет, как и всех твоих учеников! Как ты не понимаешь?! От моих слов ничего не изменится!

— Замолчи!

— Что произошло? — вмешался другой старейшина. — Расскажи нам, что там случилось!

Шен перевел на него взгляд и растерянно покачал головой.

— Я… Я не знаю… Не помню…

— Естественно, он не помнит!

— Постарайся вспомнить. Возможно, если мы узнаем, что именно случилось, что-то еще можно будет исправить.

— Что ты исправишь? — вмешался другой старейшина. — Ты разве не ощущаешь ужасающую ауру, исходящую от пика Лотоса? Мы все чувствуем ее даже находясь здесь! И частично эта аура исходит от него!

Старейшина вновь развернулся к обвиняемому.

— Ты всегда был ненормальным, Шен! Мы все заметили, что ты не чураешься темных искусств! Но рядом с тобой была Рурет, которая сдерживала твою натуру! Но вот что из этого вышло: она первая и поплатилась!

— Пожалуйста, замолчите, — почти умоляюще произнес Шен. — Оставьте меня все в покое!

— Мы не сделаем этого! Ты себе больше не принадлежишь! Твоими поступками руководит тьма!

— Это не так!

— Не так? Ты уничтожил все живое на пике Лотоса! Ты призвал темные силы, которые преобразили резиденцию, превратив ее в… в нечто невообразимое!