Шорох послышался в соседней комнате. Шен и Йи тихо переступили порог и увидели широкий зад, обтянутый шелковыми штанами, торчащий из низкой тумбы.

Хоть они и ступали бесшумно, человек, очевидно, почувствовал чужое присутствие и резко обернулся. Увидев вошедших, он коротко вскрикнул и схватился за меч.

— Вор! — воскликнул Йи. — Да как ты смеешь рыться в вещах богини?!

Он ринулся вперед, но человек ловко отшатнулся в сторону. Судя по скорости его движений да по одежде, перед ними был заклинатель.

— Я не вор! — запротестовал тот. — Можно ли считать вором того, что берет то, что брошено другими?!

— Мародер! — Ногти Йи на правой руке обратились когтями, и он с силой полоснул ими по груди заклинателя.

Тот с трудом избежал кровавых ран — только одежда пострадала.

— Ты! — внезапно воскликнул он, глядя на Шена и тыча в него пальцем. — Я тебя знаю! Мы с тобой здесь встречались!

Тот непонимающе смотрел на него.

— Лет двадцать назад, — напомнил заклинатель-вор, — ты пришел сюда с красивой девчонкой!

Это вызвало легкий интерес.

— Хранитель Йи, не могли бы вы позволить этому человеку договорить? — предложил Шен.

Йи перестал нападать на заклинателя и, с недовольством глянув на Шена, сухо заявил:

— Хорошо. Продолжу позже.

Заклинатель-вор перевел дыхание.

— Помнишь, я говорил о сети тоннелей, ведущих к источнику силы, что оберегает Вознесшаяся? Ты был прав: легенда была басней с самого начала. Я потратил на поиски больше десяти лет. Никакого источника нет.

Шен задумчиво склонил голову. «Может, и есть источник, — пришло ему на ум, — просто не под Северной горой».

Ми Лу говорила, что была заточена в отдалении от источника, потому что иначе смогла бы найти способ воспользоваться его силой. Встреча с этим заклинателем натолкнула Шена на интересную мысль. Он вряд ли бы решился на это раньше. Но теперь… его уже ничто не пугает.

Видя, что заклинатель все еще ожидает от него какого-то ответа, Шен пожал плечами.

— Вы закончили? — уточнил Йи. — В таком случае я убью его за осквернение вещей богини!

— Не спеши делать это здесь. Неровен час, его обиженный призрак останется и будет бросаться вещами и скрипеть половицами, — заметил Шен.

Муан, пребывающий в меланхоличном созерцании, встрепенулся и взглянул на него. Казалось, это был камень в его огород. Неужели все же заметил ту шутку с цветами?

Но Шен не смотрел в его сторону и не улыбался, и под болью, окутывающей и его, и Муана, было совершенно не понять еще каких-либо чувств.

— Что же тогда делать? — наивно задумался Йи.

— Я оставлю все и уйду, ладно? — взмолился заклинатель-вор. — Я больше не потревожу Северную гору! Я только хотел возместить годы бесплотных поисков, только и всего!

— Что это? — Шен указал на корзину, стоящую у ног заклинателя. Она уже какое-то время тревожила его чувства, хотя Шен не мог уловить причину.

Наконец, присмотревшись, он заметил, что из-под накинутой сверху ткани выглядывает нечто белоснежно-белое.

— Это? — заклинатель-вор поднял наброшенную сверху ткань. — Цветы, что я собрал во дворе. За них дадут хорошую цену.

Снежные лотосы плотно набивали корзину.

— А впрочем, можешь его убить, — решил Шен.

— Эй, бессмертный! — возмущенно запротестовал вор. — Да как вы можете!

— Я не хочу, чтобы он бродил тут привидением, — возразил Йи и серьезно задумался.

Шен развернулся и вышел из комнаты. Он вернулся на террасу. Он в самом деле был так слеп, что не заметил, что кто-то срезал часть цветов. Шен прислонился плечом к колонне, сложив руки на груди.

Мимо прошел Йи, волоча за собой вора. Тот пытался сопротивляться, но силы напитавшегося энергией духа были несоизмеримы с его скромными возможностями. Они прошли террасу по периметру и скрылись за углом. Послышавшийся крик словно бы отдалялся. Вскоре вернулся довольный Йи.

— Я сбросил его вниз с горы! — гордо похвастался он. — Теперь, даже если ему не повезет при падении и он свернет свою шею, его призрак не сможет меня здесь побеспокоить!

Оставалось лишь отдать дань уважения его смекалке.

— Побеспокоить тебя здесь? — переспросил Шен. — Ты решил остаться?

— Этому месту нужна моя защита!

— Но твоя богиня уже покинула этот мир. Она никогда сюда не вернется.

— Ты не можешь знать!

Нет, он знал. Видел, как она умирала.

— Она может переродиться через тысячу лет!

Но она ничего не вспомнит.

— Я буду ждать!

А я не скажу тебе, что это бессмысленно.

— А как же твой монастырь?

— Печать — на твоей руке, — Йи указал на киноварный браслет, — а богиня Ми Лу жила и погибла здесь. Монастырь Дун больше ничего для меня не значит.

Шен вгляделся в лицо Йи. Этот дух готов был ожидать свою богиню еще тысячу лет. Он хорошо знал, что такое преданность, но печати скорби на его лице Шен не видел. Все же духи и люди живут и чувствуют совершенно по-разному.

— Что ж… — произнес он. — Ты знаешь, где меня искать. Я вернусь на пик Черного лотоса.

Йи кивнул. Глядя в спину удаляющегося хозяина Проклятого пика, он негромко произнес:

— Спасибо тебе, человек. Надеюсь, тебе повезет больше, и ты еще сможешь спасти того, кого любишь.

Черный замок встретил Шена тишиной. В нем всегда было тихо, но лишь сейчас звенящая тишина казалась столь мертвой. Его тихие шаги по холодному каменному полу не разносили эхо. Он ступал босиком, словно дух скользил меж пустых комнат. Было во всем этом нечто… правильное. Умрет он или нет — все навсегда останется столь же неизменным. Пустота… это не плохо.

Шен вновь оказался в комнате для чаепитий. Подошел к низкому столику и поднял заколку с алыми камнями и бубенчиками. Пристально следящий за ним старейшина пика Славы расширил свои призрачные глаза.

Глядя на заколку в своей ладони, Шен улыбнулся. Улыбка впервые тронула его губы с тех пор, как Муан стал призраком. Но то, с каким выражением глаз он улыбался, заставляло сердце Муана молить о пощаде.

— Шен, пожалуйста… — произнес он.

А затем Шен встряхнул заколкой, так, что бубенчики издали мелодичный звон, и скрепил ею свои волосы. Глядя в пустоту, он произнес:

— Я больше не могу тебя видеть. Ты… можешь идти.

Его образ был решительным, а взгляд не выражал ничего. Он долго стоял так, замерев посреди пустой комнаты, и глядящий со стороны мог бы поверить, что он справится.

Но затем ушей, в которых звенела пустота, достигли далекие, почти лишенные звука слова: «К тебе вечно!». И все стены рухнули, и Шен больше не мог притворяться. Слезы потоком полились из его глаз, а звенящую тишину разорвал отчаянный крик.

Двадцать лет?! Как он выдержит двадцать лет?! Он не может прожить без него ни дня!

Шен кричал, пока силы его не покинули, и, лежа на ковре посреди разоренной комнаты, еще долго вслушивался, как эхо разносит его крик по пустым помещениям.

Заколка все еще была в его волосах, и он больше не видел призрак Муана. Постепенно на пик Черного лотоса опустилась ночь. Ни огонька не нарушало окружившей Шена тьмы. Жаровня была перевернута, и угли рассыпались, тут же погаснув. Синий фонарь, ранее стоящий на подоконнике, выпал из окна. В пустых коридорах тихо завывал ветер.

Проклятый старейшина чувствовал под своей щекой влажный ворс ковра. Он также чувствовал холод и струящийся по его ступням сквозняк. Он чувствовал, как першит в его горле, и чувствовал пронизывающую боль в груди.

Он слишком много всего чувствовал для того, у кого ничего не осталось.

— Если бы не мерцающее ядро, я бы в тот же миг последовал за тобой, — прошептал Шен, его хриплый голос был почти беззвучен. — Знаешь, я уже видел, как ты умирал. Но тогда не было так больно, потому что я в тот же миг умирал вслед за тобой. Быть оставленным здесь… гораздо больнее.

Черная весенняя ночь принесла аромат далеких цветов. Шен подумал о том, как ударил деревце, которое было ни в чем не виновато. Из-за этого поступка он ненавидел себя еще сильнее.