— Пфф! — возмущенно фыркнул Муан. — Он не маленький, ничего с ним не станет! Может сесть и помедитировать, или переночевать в чайной комнате или в комнате Ала. А еще лучше, если он вернется на пик Росного ладана!

— Получается, он провел эту ночь на пике Черного лотоса в одиночестве? — задумчиво предположил Шен.

— Разве там не живут еще лисица и Онэ? Уверен, ему не было скучно! — Муан все еще пребывал в праведном гневе, когда вспоминал, что Шен теперь вынужден сожительствовать с этим типом.

— Ох, надеюсь, его благоразумие взяло верх, и он вернулся на свой пик, — представив, что могло выйти из такой ночевки, поежившись, произнес Шен.

— Да плевать на Рэна! — не выдержал Муан, которого, вообще-то, этими разговорами отвлекают от поцелуев!

— Да, лучше расскажи, что там хотел Ал! — согласился Шен. — И как ему тут живется? У него есть отдельная комната?

— Ну, Ал… — замялся мечник. — Он хотел кое-что уточнить. А живется ему очень хорошо!

— Ты уверен? — с недоверием уточнил Шен.

«Естественно, я уверен! — мысленно фыркнул Муан. — Я же как ушел вчера утром, так и не дал ему никаких заданий! Но вот когда я до него доберусь, вот тогда он заживет…» Он так выразительно думал, что губы расплылись в предвкушающей усмешке, а Шен все услышал.

Он рассмеялся, а затем произнес:

— Кажется, теперь мне придется приходить на пик Славы почаще и проверять, не издеваются ли над моим бывшим учеником.

— Да над этим мальцом так просто не поиздеваешься! — с наигранным негодованием воскликнул Муан, мысленно полностью поддерживающий желание Шена приходить на пик Славы почаще.

Прошли те времена, когда Ал был хлипким мальчишкой, что боялся лишнее слово сказать, теперь он мог дать отпор даже Муану, что уж говорить про его учеников.

— Ты воспитал чудовище, — вздохнул мечник.

— Я его не воспитывал.

— Это точно! А стоило бы! Ну ничего, я постараюсь выбить из него кое-какую дурь, хотя боюсь, что уже может быть поздно…

— Ты сам отказался обучать его, когда я осенью просил об этом, — заметил Шен, все же потянувшись за десертом.

— Не напоминай, — кисло отозвался старейшина пика Славы. — Я уже многократно пожалел об этом.

Шен тихо фыркнул и в два укуса съел пирожное.

Когда они со старейшиной пика Славы вышли наружу, Шен услышал странные шепотки и увидел искоса кидаемые на него взгляды со стороны Муановых учеников. Он понятия не имел, как выглядел вчера, но ему казалось, что их с Муаном никто не видел. Неужели кто-то все же заметил, и теперь расползлись слухи? И о чем говорят? Шен прислушался.

Предполагалось, что он услышит что-то про недостойный вид проклятого старейшины, однако то, что он услышал, повергло его в шок.

— Они встречаются? — шептали окружающие. — Да-да, точно встречаются!

— Как такое возможно? Они ведь ненавидели друг друга!

— Это все было лишь для вида! На самом деле мастер Муан давно отдал свое сердце старейшине Шену!

— О боги, какая невероятная история! А я давно подозревала нечто такое!

— Хватит чушь городить, ни у кого из нас и мысли не было!

— И все же, мы давно могли догадаться: посмотрите, как хорошо они смотрятся вместе!

— А я зол! Разве мастер Муан не говорил, какой проклятый старейшина подлый тип? А теперь переметнулся! Может, он околдован?

— Тише! Если он это услышит — тебе не жить!

Со всех сторон! Буквально все говорили об этом!

Шен медленно обернулся, ожидая увидеть ярость на лице Муана, и снова оказался поражен, потому что старейшина пика Славы широко улыбался и выглядел очень собою довольным.

«Что происходит? — мысленно потребовал объяснений Шен. — Тебя не беспокоит, что они узнали? К обеду станет известно всему ордену!»

«Я сам им рассказал», — продолжая лучиться довольством, поведал Муан.

«Э?»

«Ты — мой возлюбленный, и я хочу, чтобы каждая живая душа в ордене знала об этом!»

«Э-э?»

Шен был так поражен, что даже мысленно какое-то время смог выдавать только нечленораздельные звуки. К щекам, вопреки желанию, прилила кровь, и он залился румянцем. Это так смущало, особенно, учитывая, что на него продолжала пялиться целая толпа Муановых учеников, что он быстро сошел с крыльца и направился к мосту, делая вид, что ничего не происходит и он ничего не заметил.

Муан вскоре нагнал его, а его ученики еще какое-то время крались следом (и Шен точно заметил среди любопытных Ала!), но затем (благодаря усилиям грозного старейшины пика Славы) все же отстали.

Оставшись, наконец, вновь наедине, и прогуливаясь по живописному парку, Шен наслаждался тем, как солнце играло в зеленой листве, и уточнил:

— Разве не ты боялся последствий?

Ему не нужно было уточнять, Муан прекрасно понял, о чем он.

— Вчера я осознал, что хочу получить хоть какой-то статус рядом с тобой.

— Статус моего возлюбленного? — не задумываясь, уточнил Шен.

Муан вдруг стал выглядеть как песик, которому внезапно дали большую кость.

— А я — он и есть?!

— А то ты не знаешь, — усмехнулся Шен, чувствуя, как сердце учащенно забилось.

— Вообще-то, ты мне ни разу об этом не говорил!

Шен удивленно посмотрел на него.

— А разве это не очевидно?

— Пусть так, но я все равно хочу это услышать!

Шен остановился и повернулся к нему. Он положил руки на его плечи и решительно уставился в синие глаза.

Было время, когда он легко бросался такими словами: «люблю солнышко», «люблю маму», «люблю лучшего друга». В последний раз, когда он произнес это «люблю», все закончилось не очень хорошо. Хотя, не только в последний. Разве что солнышко его до сих пор не покинуло. Но его страхи — это всего лишь суеверие, не так ли? Все будет хорошо, если он произнесет это.

— Я тебя люблю.

Муан притянул его к себе и поцеловал.

А крадущиеся следом ученики застыли в восхищении. «Вот это да!»

Путь от пика Славы до пика Черного лотоса был неблизким, пролегал через пики Молочных облаков и Таящегося ветра, и надеяться, что двое объявивших об отношениях старейшин не встретят никого было бы по меньшей мере наивно. Поэтому Шен, пусть и желающий растянуть этот чарующий момент их безмятежной прогулки, предложил Муану перелететь на пик Черного лотоса. Тот, все еще пребывая под впечатлением от его признания, кивал, не вдаваясь в значение слов.

Шен встал на меч и посмотрел на Муана. Тот продолжал широко улыбаться. Шен взглядом попытался привести его в чувства и стал смотреть более пристально. Щеки Муана порозовели, будто мысли завели куда-то не туда.

Шен фыркнул и взмыл в воздух. Мечник проводил его оторопелым взглядом, будто бы искренне поразившись, когда тот научился летать. Он задрал голову, щурясь от лучей восходящего солнца, в свете которых, словно в божественном ореоле, застыл в воздухе Шен. Тут Муан, наконец, вернулся в реальность и сообразил, что требуется предпринять. Он взлетел на мече, собираясь поравняться с Шеном, но тот стремительно рванул вперед, оставляя перед мечником пустое пространство.

— Догони! — крикнул Шен, но его голос приглушил ветер.

Впрочем, за этим конкретным заклинателем Муан готов был следовать вечность, так что Шену не требовалось прилагать каких-то особых ухищрений, чтобы увлечь его за собой. Словно две танцующие стрелы, они понеслись по небу с такой скоростью, что ни ученики пика Молочных облаков, ни преподаватели пика Таящегося ветра даже не заметили их появления и исчезновения.

Меньше двух минут спустя Шен спешился на площади перед черным замком. От такого стремительного полета немного кружилась голова, но на душе был восторг. Старейшина пика Славы присоединился к нему через секунду и прежде, чем успел вложить меч в ножны, схватил его в охапку и стал жадно целовать.

В лужах на площади отражалось яркое голубое небо. Синие фонарики, висящие над главным входом, покачивались на ветру. Хрупкое розовое деревце, растущее у лавочки, за ночь словно вымахало на несколько десятков лет.