Он развернулся, чтобы вновь подняться в комнату.

— Шен.

Он замер, но не обернулся. По голосу он и так смог понять, что это Ю Си, и надеялся, что тот догадается по его поведению, что он не очень-то хочет общаться.

— Лекарь осмотрел старейшину Рэна и пришел к заключению, что внутренних ран нет. Скорее всего, он очнется, когда отдохнет.

Ю Си замолчал, воцарилась тишина, и Шен вынужден был как-то отреагировать.

— Ммм, — протянул он, надеясь, что этого хватит, и сделал шаг вверх.

— Постой. Пусть теперь лекарь осмотрит тебя.

— Мне не нужен лекарь, — бросил Шен, продолжая подниматься.

Ю Си пришлось последовать за ним, чтобы продолжить разговор. Нагнав его, он первым вышел в коридор второго этажа и преградил ему дорогу.

— Я так не думаю.

Шен поднялся на последнюю ступеньку, глядя под ноги. Прямо перед ним стояли сапоги Ю Си.

— Вы переходите границы, командующий, — не поднимая взгляда, холодно произнес Шен. — Позаботьтесь лучше о тех, кто под вашей ответственностью.

Он сделал шаг в сторону, но Ю Си рукой преградил ему путь.

— Ты забыл? У меня приказ императора доставить тебя к нему. На это время ты под моей ответственностью.

Шен дотронулся до его предплечья, отвел его в сторону и пошел по коридору.

— Он не воскреснет от того, как сильно ты истязаешь себя, — понеслись в спину холодные слова.

Шен потрясенно замер. Уж от кого, но точно не от Ю Си он мог ожидать услышать подобную отповедь. Это в самом деле тот же самый безэмоциональный командующий? Шен был настолько поражен, что полуобернулся и искоса кинул на него взгляд. Может, в него кто-то вселился из тех душ, что были в куклах?

— Я уже видел, что с человеком может сделать горе. Зрелище не из приятных.

Нет, кажется, это все же тот самый Ю Си. Шен фыркнул в ответ на это заявление.

— Я и не вызывался услаждать ваш взор, командующий. А теперь оставьте этот пустой разговор, или, я клянусь, я найду способ избавиться от вашего внимания.

Он быстро зашагал к своей комнате, а Ю Си продолжал смотреть ему вслед, ощущая, как неповоротливые эмоции танцуют в груди.

Муан только пролетел насквозь дверь их комнаты, как чуть не столкнулся с возвращающимся Шеном. Проворно увернувшись, он полетел вслед за ним.

— Все в порядке? — уточнил он, когда Шен закрыл за собой дверь.

— Великолепно. И было бы еще лучше, если бы все оставили меня в покое.

Шен сел на кровать и уставился в одну точку. Прославленный мечник немного растерялся, но опасался уточнять, входил ли он в данный момент в определение «все». На всякий случай стараясь не раздражать Шена своим присутствием, он вновь вселился в подушку. После первого раза сделать это оказалось легко.

Шен долго неподвижно сидел на кровати, затем перевел дыхание и стянул с себя верхнюю одежду, бросив прямо на пол. Он лег на кровать и прикрыл глаза. Полежав так какое-то время, он потянулся и притянул к себе фарфоровую подушку, обнял одной рукой и прижал к груди.

Ночью Муан вылетел из подушки и навис над Шеном. Сон того был беспокойным, он то и дело хмурился и слабо дергался. А затем Муан увидел, как увлажнились его сомкнутые ресницы. Он казался совсем хрупким и беззащитным в этот момент, и Муан сильно страдал от того, что не может обнять его и нашептать на ухо, что это всего лишь плохой сон.

Хотя он догадывался, что Шену снится не просто плохой сон. Ему снится их реальность. И хоть Муан сейчас совсем рядом, этого недостаточно, мучительно недостаточно.

Тихие слезы обратились беззвучной отчаянной мольбой, а затем Шена стало трясти от сдавленных рыданий. Муан с ужасом наблюдал, как его любимое существо, его сильный слабый возлюбленный плачет во сне из-за него.

Он плакал, задыхался в рыданиях и снова плакал. И, глядя на него, Муану отчаянно хотелось жить вечно, только бы никогда, больше ни за что не причинить ему такую боль.

Когда-то он как идиот радовался тому, что Шен полюбил его. И сильно желал вырвать из его уст эти заветные слова. Нет, он бы конечно не захотел вернуться в прошлое и отдалиться от Шена. Да и вряд ли бы смог, даже знай все последствия.

Но только сейчас Муан окончательно осознал всю ответственность слова «люблю».

Он провел ладонью над головой Шена, безумно желая прикоснуться к нему, утешить и пообещать, что все будет хорошо. Шен продолжал так горько плакать, это сводило с ума. Бессилие сводило Муана с ума. Он немного опустил руку и почувствовал под призрачными пальцами россыпь волосков. Он медленно скользнул рукой по этим волосам, зарылся в них пальцами, а затем постарался стереть слезы с его ресниц. Они текли слишком быстро, чтобы унять этот поток одним прикосновением. Шен будто вознамерился выплакать всю влагу из организма. Муан еще раз попробовал стереть его слезы, признал, что это пока бесполезно, и просто прикоснулся холодными губами к его макушке, а затем вновь погладил по голове.

Шен, конечно, будет в бешенстве. Но Шен не узнает.

Зато его надрывный плач сменился тихими слезами. И Муан надеялся, что, может, ему приснится что-то хорошее. К примеру, как они вместе сидят на лавочке под розовым деревом. Это, наверное, тоже больно. Но в этом хотя бы много любви и толика надежды.

КОНЕЦ ТОМА.